Тренировочные работы. Вариант 1.
(1)Любить всей душой, а в остальном доверяться судьбе — таково было простое правило моей матери.
(2)Отвлекаемый государственными делами, отец научился смотреть на хозяйство с юмористической точки зрения, между тем как мать радовалась, что этим потворством спасён от гибели мир старой её няньки, официально числившейся в экономках. (3) За последние годы в ней появилась старческая скупость, по мере развития которой был потихоньку от неё введён другой домашний порядок. (4) Узнай она об этом, её сердце не выдержало бы, и мать старалась лаской отогнать закрадывающиеся в ум старушки подозрения.
Мать хорошо понимала боль разбитой иллюзии, и малейшее разочарование принимало у неё размеры роковой беды.
Как-то в Рождество мать оставалась в постели из-за лёгкого недомогания. (7) По английскому обычаю, гувернантка привязывала к нашим с братом кроваткам в рождественскую ночь, пока мы спали, по чулку, набитому подарками, сама мать будила нас по случаю праздника и, деля радость не только с детьми, но и с памятью собственного детства, наслаждалась нашими восторгами при шуршащем развёртывании всяких волшебных мелочей. (8) В этот раз, однако, она взяла с нас слово, что в девять утра непочатые чулки мы принесём разбирать в её спальню. (9) Мне шёл седьмой год, брату шестой, и, рано проснувшись, я с ним быстро посовещался, заключил безумный союз, — и мы оба бросились к чулкам, повешенным в изножье кроватей. (10) Руки сквозь натянутый уголками и бугорками шёлк нащупали сегменты содержимого, похрустывавшего упаковочной бумагой. (11) Всё это мы вытащили, развязали, развернули, осмотрели при смугло-снежном свете, проникавшем сквозь складки штор, и, снова запаковав, засунули обратно в чулки, с которыми в должный срок мы и явились к матери. (12) Сидя у неё на освещённой постели, ничем не защищённые от её довольных глаз, мы попытались дать требуемое публикой представление. (13) Как сейчас вижу брата, закатывающего глаза и восклицающего с интонацией нашей гувернантки: «Ах, как это красиво!» (14) Но мы так перемяли шелковистую розовую бумагу, так уродливо перевязали ленточки и так по-любительски изображали удивление и восторг, что, понаблюдав нас с минуту, бедный зритель разразился рыданиями.
.
Тренировочные работы. Вариант 2
(1) Под хриплые звуки галопа Сергей разостлал на земле коврик, быстро скинул одежду и остался в стареньком нитяном трико, которое ловко охватывало его тонкую, но сильную и гибкую фигуру. (2) Взбегая на коврик, Сергей на ходу приложил руки к губам, а потом широким театральным движением размахнул их в стороны, как бы посылая публике два стремительных поцелуя.
(3) Дедушка одной рукой непрерывно вертел ручку шарманки, извлекая из неё дребезжащий мотив, а другой бросал мальчику разные предметы, которые тот искусно подхватывал на лету. (4) Сергей подкидывал вверх пустую бутылку, так что она несколько раз перевёртывалась в воздухе, и вдруг, поймав её горлышком на край тарелки, несколько секунд держал её в равновесии. (5) Потом он играл сразу тремя различными предметами: веером, деревянной сигарой и зонтом. (6) Все они летали у него по воздуху, не прикасаясь к земле, и вдруг сразу зонт оказался над головой, сигара — во рту, а веер кокетливо обмахивал лицо. (7) В заключение Сергей, несколько раз перекувырнувшись на ковре, сделал «лягушку», показал «американский узел» и походил на руках. (8) Истощив весь запас своих «трюков», он опять бросил в публику два поцелуя и, тяжело дыша, подошел к дедушке, чтобы заменить его у шарманки.
- (9) Служить, Арто! — проговорил старик, держа над головой пуделя хлыст. — (10) Перевернись. (11) Так. (12) Танцуй, собачка!.. (13) Теперь поздоровайся с почтеннейшей публикой!
(14) В это время с террасы раздался отчаянный, резкий, почти нечеловеческий вопль. (15) И Арто, внезапно растерявшийся, вприпрыжку, поджав хвост и боязливо оглядываясь назад, бросился к ногам своего хозяина.
- (16) Хочу-у-а-а! — закатывался, плача и топая ногами, кудрявый мальчик. — (17) Мне! (18) Собаку-у-у! (19) Хочу совсем! (20) Совсем мне! (21) Хочу сам играть... (22) Навсегда!
- (23) Ах, не огорчайся же, Трилли, мама сделает всё, что хочешь, — силилась перекричать его барыня. — (24) Умоляю тебя. (25) Сколько же ты хочешь, старик?
- (26) То есть... — замялся Лодыжкин. — (27) Я глуховат малость... (28) То есть как это вы изволите говорить?.. (29) За собаку?..
- (30) Ах, мой бог!.. — вскипела дама. — (31) Я вас спрашиваю русским языком, за сколько вы хотите продать вашу собаку? (32) Понимаете, вашу собаку, собаку...
- (33) Собаками, барыня, неторгую-с, — сказал Лодыжкин холодно и с достоинством. — (34) А этот пёс, сударыня, можно сказать, нас двоих, — он показал большим пальцем через плечо на Сергея, — нас двоих кормит, поит и одевает.
Тренировочные работы. Вариант 3
(1) На адриатической вилле, которую летом 1904 года мы делили с Петерсонами, предаваясь мечтам, при наглухо закрытых окнах, в детской моей постели, я, бывало, поворачивался на живот — и старательно, любовно, безнадёжно, с художественным совершенством в подробностях, чертил пальцем на подушке дорогу вдоль высокого парка, лужу с серёжками и мёртвым жуком, зелёные столбы и навес подъезда, все ступени его и непременно почему-то блестящую в колее драгоценную конскую подкову, вроде той, что посчастливилось мне раз найти. (2) И при этом у меня разрывалась душа, как и сейчас разрывается. (3) Объясните-ка, психологи, эту пронзительную репетицию тоски по родине.
(4) А вот ещё помню. (5) Мне лет восемь. (6) Дядюшка Василий Иванович поднимает с кушетки книжку из серии «Розовая библиотека». (7) Вдруг, блаженно застонав, он находит в ней любимое им в детстве место. (8) И через сорок лет я совершенно так же застонал, когда в чужой детской случайно набрёл на ту же книжку о мальчиках и девочках, сто лет назад живших во Франции странной стилизованной жизнью. (9) Но моё положение сложнее дядиного, ибо, когда читаю опять, как Софи остригла себе брови, а кузен Поль под необитаемой пальмой высосал из ноги капитана яд змеи, — когда я опять читаю всю эту чепуху, я не только ощущаю щемящее душу упоение, которое переживал дядя. (10) Ложится на душу и моё воспоминание о том, как он это переживал. (11) Вижу бирюзовые розы обоев, угол изразцовой печки, окно, отворённое настежь. (12) Оно отражается в овальном зеркале над диваном, где сидит дядя Вася, чуть ли не рыдая над растрёпанной книжкой. (13) Ошушение поеяельной беззабот- пости, благоденствия, густого летнего тепла затопляет память. (14) И это ощущение образует такую сверкающую действительность, что по сравнению с нею паркерово перо в моей руке и самая рука с уже сморщенной кожей кажутся мне аляповатым обманом. (15) Зеркало насыщено июльским днем. (16) Лиственная тень играет по белой, с голубыми мельницами печке, и солнечные лучи скользят по стенам. (17) Прилетевший шмель, как шар на резинке, ударяется во все лепные углы потолка и удачно отскакивает обратно в окно. (18) Всё так, как должно быть, ничто никогда не изменится.
Тренировочные работы. Вариант 4.
Преступление было немалое.
Началось с того, что Зюзя Козельский получил на этой неделе целых две единицы. (3) Эти единицы были проставлены классным наставником Флёровым в его школьный дневник. (4) Надо было показать их отцу, чтобы тот подписался под ними. (5) Однако Зюзя, по совету своего товарища Тюнтина, переделал обе единицы на четвёрки, потому что отец грозился наказать его за первую плохую отметку. (6) Отец Козельского не заметил обмана и подписался под фальшивыми четвёрками с большим удовольствием.
(7) Но Зюзя был малоопытный жулик. (8) Когда ему пришлось превращать четвёрки «назад» в единицы, он так неумело стёр лишние чёрточки перочинным ножом, что вместо них образовались две дырки, хотя он очень старался.
(9) Что было делать? (10) Нужно было скрыть следы преступления.
(11) И вот вчера вечером, по совету того же Тюнтина, Зюзя решил похоронить свои единицы в глубокой могиле. (12) Пробрался тайком в наш гимназический сад, вырыл под акацией ямку и закопал там навеки свой многострадальный дневник.
Он был уверен (и в этом убедил его Тюнтин), что ему тут же выдадут новый дневник, без единиц и двоек, без замечаний и клякс, так что он начнёт новую, светлую, прекрасную жизнь.
Был лишь один свидетель этих тайных похорон дневника — пёс Эсхил, принадлежащий директору гимназии. (15) У Эсхила были добрые, человечьи глаза. (16) Они глядели на Зюзю с братским сочувствием.
И этот-то ласковый пёс, приветливо вилявший своим добрым хвостом, предал Зюзю, как последний негодяй.
Как только Зюзя удалился счастливый, собака разрыла Своими добрыми лапами могильную насыпь, схватила зубами дневник и, не понимая всей безнравственности своего поведения, прибежала прямо к хозяину и положила добычу к ногам повелителя.
Теперь этот дневник находился в левой руке директора, и тот изящно размахивал им перед носом Козельского, угрожая преступнику то отчислением из гимназии, то чуть ли не Сибирью.
Тренировочные работы. Вариант 5
(1)Дело обернулось ещё хуже.
- (2) Ты думаешь, я не знаю, — вскричал директор, надвигаясь на меня ещё ближе, — что это ты подбил Козельского переделать единицы в четвёрки и зарыть под деревом дневник?
- (3) Я?!
(4) Словно кто ударил меня кнутом по глазам. (5) Я закричал директору прямо в лицо, что всё это ложь, ложь!
(6)И директор заявил, что доложит о моём буйстве совету, а пока он исключает меня из гимназии на две недели.
(7)«Ещё не всё потеряно! — говорю я себе на следующий день. — (8) Я пойду к Зюзе и Тюнтину, пусть они сейчас же заявят директору, что во всём виноваты они. (9) Директор ошибается, директор не знает, директору кажется, что на всю гимназию я самый большой негодяй. (10) Но негодяи они, а не я, и нужно вывести их на чистую воду...»
(11)Скорее к Тюнтину! (12) Пока я бегу, мне кажется, что всё моё спасение в том, чтобы скорее добежать.
- (13) Что же вам нужно от моего Валэнтэна? — спрашивает мать Тюнтина, пылко любящая своего сына.
- (14) Видите ли, — говорю я, волнуясь, — Бургмей- стер, то есть наш директор, выгнал меня вчера из гимназии за то, что я будто бы подучил Зюзю Козельского подделать отметки и закопать свой дневник. (15) Это сделал Валя Тюнтин, ваш сын... (16) Вот я и хочу, чтобы он завтра сказал директору, что меня исключили неправильно...
(17) Мадам Тюнтина вскакивает, словно её укусила гадюка. (18) Из всех моих слов она поняла лишь одно: я угрожаю её Валэнтэну каким-то несчастьем.
- (19) Тюнтин! (20) Твоя мама не знает, но ты ей скажи... (21) Ты скажи директору и всем. (22) Ведь это ты... (23) Ведь не я же это сделал. (24) А ты... (25) А если ты не скажешь, Валя Тюнтин...
(26) Он спокойно глядит на меня, как я размазываю по щекам слёзы, и скучающей, неторопливой походкой проходит мимо меня в соседнюю комнату. (27) За ним семенит его мать.
(28) Наконец оба возвращаются, и у них такие ласковые, добрые лица! (29) Мадам Тюнтина порывисто подходит ко мне, согревая меня тёплой улыбкой, и гладит меня по рукаву куртки.
- (30) Ах, Валэнтэн... (31) Он такой, как это говорится, отзывчивый... (32) И вот мы решили по-братски...
(33) И, внезапно разжав мой кулак, она суёт туда пачку плотно скомканных бумажек.
- (34) Бери, бери. (35) Пригодятся! — покровительственно говорит Валентин, чувствующий себя моим благодетелем.
- (36) Видите ли, мой дорогой, — медовым голосом лепечет мадам Тюнтина, — у вас начинается новая жизнь. (37) Теперь, когда вы ушли из гимназии...
- (38) То есть как это — ушёл из гимназии! (39) Ведь если Валентин, если он, мой товарищ...
- (40) Товарищ? — широко улыбается Тюнтина. — (41) Извините, но какой же вы товарищ моему Валэнтэну?
(42) В ожидании пощёчины Валентин прикрывает свой классический профиль руками. (43) Мадам Тюнтина бросается ко мне, чтобы защитить своего Валэнтэна, но я от отталкиваю их и, кинув комок пятирублёвок в клетку с попугаем, выбегаю из комнаты.
Тренировочные работы. Вариант 6
(1) Перед балконом была большая, хорошо утоптанная площадка. (2) Сергей расстелил на ней свой коврик, а дедушка, установив шарманку на палке, уже приготовился вертеть ручку, как вдруг неожиданное и странное зрелище привлекло их внимание.
(3) На террасу из внутренних комнат выскочил как бомба, издавая пронзительные крики, мальчик лет восьми или десяти. (4) Он был в лёгком матросском костюмчике, с обнажёнными руками и голыми коленками. (5) Белокурые волосы, завивающиеся крупными локонами, растрепались у него небрежно по плечам. (6) Следом за мальчиком выбежало ещё шесть человек. (7) Все они были так сильно встревожены, что махали руками, говорили громко и даже толкали друг друга. (8) Сразу можно было догадаться, что причиной их беспокойства является именно мальчик в матросском костюме, так внезапно вылетевший на террасу.
(9) Между тем виновник этой суматохи, ни на секунду не прекращая своего визга, с разбегу повалился животом на каменный пол, быстро перекатился на спину и ожесточённо принялся дрыгать руками и ногами во все стороны. (10) Взрослые засуетились вокруг него. (11) Старый лакей, прижав умоляюще обе руки к накрахмаленной рубашке, жалобно говорил:
- (12) Батюшка барин!.. (13) Николай Аполлонович!..
Не извольте огорчать маменьку-с — встаньте...
(15)Будьте столь добренькие — выкушайте-с. (16) Мик- стурка очень сладенькая. (17) Извольте подняться...
(18) Женщины в фартуках всплёскивали руками и всё быстрее щебетали испуганными голосами. (19) Сухопарая девица кричала что-то очень внушительное, но совершенно непонятное. (20) Рассудительным басом уговаривал мальчика господин в золотых очках, при этом он наклонял голову то на один, то на другой бок и степенно разводил руками. (21) А красивая дама томно стонала, прижимая тонкий кружевной платок к глазам:
- (22) Ах, Трилли, боже мой!.. (23) Ангел мой, я умоляю тебя. (24) Послушай же, мама тебя умоляет. (25) Ну, прими же, прими лекарство; увидишь, тебе сразу-сразу станет легче: и животик пройдёт и головка. (26) Ну, хочешь, Трилли, мама станет перед тобой на колени? (27) Ну вот, смотри, я на коленях перед тобой. (28) Хочешь, я тебе подарю золотой? (29) Два золотых? (30) Пять золотых, Трилли? (31) Хочешь живого ослика? (32) Да скажите же ему что-нибудь, доктор!..
- (33) Послушайте, Трилли, будьте же мужчиной, — загудел толстый господин в очках.
- (34) Ай-яй-яй-я-а-а-а! — вопил мальчик, извиваясь по балкону и отчаянно болтая ногами.
(35)Несмотря на своё крайнее волнение, он всё-таки норовил попадать каблуками в животы и ноги возившихся вокруг него людей, и они довольно ловко уклонялись.
(36)Сергей, долго глядевший с любопытством и удивлением на эту сцену, тихонько толкнул старика в бок.
- (37) Дедушка Лодыжкин, что же это такое с ним? — спросил он шёпотом. — (38) Никак, драть его будут?
- (39) Ну вот, драть... (40) Такой сам всякого посекёт.
