Особенности Мордовских танцев

Особенности мордовских танцев

Одной из важнейших сфер духовной культуры каждого народа является его национальное самобытное танцевальное искусство, формирующееся на основе культурно-бытовых традиций.

Каждому народному танцу присущи свои национальные черты. У каждого народа есть свой сложившийся национальный характер, язык, обычай, обряд. В песнях, танцах, музыке таится дыхание истории народа. В народном искусстве каждой страны находит отражение географическое местоположение, быт, природные условия.

Происходящие в России радикальные общественные преобра­зования оказывают огромное влияние на жизнь населяющих ее народов. Российская Федерация, Россия, независимое федератив­ное государство. В него входит множество народов и националь­ностей. Кроме русских здесь проживают буряты, тувинцы, башкиры, марийцы, татары, чуваши и многие другие народности.

Народности, проживающие в одном регионе, несомненно, влияют друг на друга. Взаимосвязь культур прослеживается как в быту, так и в народном художественном творчестве, в частности – в танцах. Ярким примером тому может служить поволжский регион, где проживают как русские, так и удмурты, марийцы, калмыки, башкиры, чуваши, татары, мордва.

Танцевальная культура народов Поволжья очень разнообразна. Своеобразны хореографическая лексика, манера исполнения, ритмический рисунок, комбинация движений каждого народного танца.

Мордовский народ с древнейших времен с помощью танца, пластически, выражал многообразие чувств – мольбу, страх, скорбь, гнев, радость, нежность, торжество и ве­селье. Все это, как и желание под­ражать природе, повадкам живот­ных и птиц, передавать трудовые движения земледельцев, охотни­ков, сборщиков плодов и трав, формировало своеобразную «ко­пилку» танцевальных элементов, порождае­мых самой жизнью. Эти элементы, в свою очередь, развивая пластику тела и углубляя человеческую мысль о ней, складывались в определенную лексику танцевальных движе­ний национального традиционного танца. Лексика служила и своеобразной пластиче­ской летописью, и формой передачи родовых традиций, и средством познания мира, и спо­собом выявления разнообразных дарований.

С древнейших времен в культуре мордвы сохра­нились хороводы-гада­ния, пляски-заклинания, магические танцы, дет­ские танцевальные игры, календарные плясовые действа, свадебные пляс­ки, переплясы, образные и сюжетные танцы, а так­же пантомимы. Хореогра­фическая лексика, манера исполнения, ритмичес­кий рисунок, комбинация движений, свое­образная пластика, наличие самобытных, сугубо национальных характеристик движе­ний рук и ног присутствуют в них наряду с общим, интернациональным народов По­волжья и Приуралья.

Данные о мордовском танце дают мате­риалы этнографических, этносоциологических, фольклорных, археологических эк­спедиций, проведенных в разные годы XIX — XX вв. Истоки и основы танцеваль­ной пластики мордовской хореографии закладывались в обрядовых представлени­ях, которые вплетались в структуру рели­гиозных и бытовых традиций народа.

У мордвы есть несколько видов хороводов. В одних разыгрываются сюжеты на производственные темы – исполнители изображают одновременно и работающих людей, и предметы их труда. Содержанием других является свободная фантазия на тему песен и показ характеров и поступков изображаемых персонажей.

Хоровод «Шунянь Анкань казтозо» («Холст Шуниной Анки») исполняется двумя группами. Одна (преимущественно из детей) располагалась в две шеренги и изображала ткацкий стан, вторая представляла орудия труда и самих ткачих. В основу хоровода положена песня.

На столкновении двух противоборствующих групп – мужчин и женщин – строились двухлинейные хороводы, наиболее распространенным из которых был «Амы парку парили». В его основе – хороводная песня свадебного репертуара. Мужская группа стремится заиметь нового члена семьи, женская не желает расставаться с ним даже за большой выкуп. Хоровод продолжается до тех пор, пока во второй группе не остается ни одного человека. Примером кругового хоровода может служить игровая песня «Маковица-головица». Хоровод водится вокруг разукрашенной разноцветными ленточками березки. Драматизированная игра происходит внутри круга.

Достоинство подобных хороводных произведений обнаруживается только в процессе многократного повторения. Сценарий хороводных игр является основой, дающей каждому исполнителю возможность по-своему «пофантазировать» вокруг предложенной темы. При исполнении партий в хороводе большое внимание обращалось на артистические способности участников, и импровизационное мастерство.

В весенних праздничных хороводах импровизировались сюжеты песен бытового, свадебного, мифологического плана, отличающиеся остротой интриги и конфликтными ситуациями. В этих случаях хоровод исполнял описательную часть песен, а певцы и певицы передавали реплики героев. Наиболее способные к импровизации участники игр в середине круга изображали действия персонажей. Подобный прием разыгрывания существует до сих пор.

Из танцев наибольшее распространение в Мордовии получил левженский танец, в основе которого молодежные игры и пляски села Левжа Рузаевского района Мордовской АССР. В мужском и женском танцах много общих движений. Женский танец очень подвижен, динамичен, часто игрового характера. Для него характерны подскоки, притопы, вращения, припадания с ударами. Переводы рук из позиции в позицию не столь часты, как в башкирском женском танце. Танец легкий, свободный, но не так стремителен, как татарский. Распространены парные танца. Реже танцы исполняются в виде перепляса. Часто встречаются двойные и тройные притопы, бег с хлопками, мелкие переступания, бег с переменным наклоном корпуса влево и вправо. Вибрация корпусом отсутствует, прыжки и присядочные движения исполняются редко. Часто используется смена мест партнерами, повороты и переходы.

Можно говорить о том, что костюм с  различными украшениями, как и пластика,  имел  разновозрастные  (половозрастные) грани. Это явление, безусловно, влияло в определенном плане на движения женского национального танца, а во многом и мужского  (прежде всего смешанного парного). Кроме того, праздничные костюмы мордвы-мокши и мордвы - эрзи отличались массивностью и громоздкостью, что повлияло на проявлении общих  черт  в  танцевальной лексике групп (хотя существуют и различия в пластической динамике).

Эрзянский  танец.   Говоря  о   пластике  и внешнем виде девушек-эрзянок, П.И. Мельников-Печерский     отмечает     изысканную одежду и походку, сравниваемую с поступью породистой лошади, которая держит голову прямо,  не  опуская  глаз  в землю,  ступая сильно и ровно. «Катя, Катерька (то есть Катенька), матерька, щегольски одевается, ходит щегольски и важно. Ай, в саратовских чулках, в высокопятых башмаках, в шестиполосной узорчатой  рубахе,  с двенадцатью платками за  поясом,  как заря горит она в штофном платье... Софья Рязанова!  Как облупленная липа — бело ее тело; как скатанный льняной холст —на ногах ее обувь; походка ее, как у детища |лучшей лошади».  А.А. Шахматов отмечал, что на красную горку «девки целые ночи водят с парнями хороводы: от вечерней до утренней зари раздаются по селу их громкие песни, то вдруг заиграют «дали-ли-ли-да-да», и под эту песню и игру на рожке, на котором некоторые парни играют мастерски, девки идут плясать: хоровод образует продолговатый круг, в середину которого  выходят две  девушки,   начинают потаптывать на месте и, медленно разводя руками, подергивая плечами и станом, переходят с места на место (меняются ме­стами) — в этом и состоит вся пляска».

К. Фукс писал, что эрзянские женщины «высокого роста, плечисты и до старости ходят прямо; между ними встречаются с правильными и очень красивыми лицами. Из всех финских племен мордва есть на­род самый здоровый и стройный». Им отмечена другая особенность — эрзянские девушки прекрасно владели не только мордовским, но и русским танцем. «Все это было заключено русскою пляскою. При сем отличалась своею красотою и грациозностью одна мордовка, из деревни Березовки». Пластика эрзянского танца сдержанна, степенна, скромна и изящна в отличие от мокшанской.

Терминология народных танцевальных движений указывает на роль костюма и в современной мокша-эрзянской хореог­рафии:

—«кштимс-топамс» (м.) — плясать-то­пать;

—«киштемс пель пильгсэ» (э.) — «пля­сать в полноги» — тихо приплясывать, переходить с одной ноги на другую;

—«модеме гагяня, гагакс» (м., э.) «идти гусыней» — медленно покачивая бедрами из стороны в сторону (в пляске «гаганя»);

—«шалгамс ласькозь» (м.) — «ступать бе­гом» — мелко подпрыгивать с пятки на носок (плясовой шаг девушек);

—«чавомс-тапамс» (э., м.) — «бить-топ­тать» — удары всей стопой по полу;

—«киштемс-тапамс» (э.) — «плясать-путать» — выплясывать своеобразный ри­сунок.

Мокшанский танец. Как указывают следователи XVIII — XIX вв., он отличается от эрзянского тем, что «многочисленные   нагрудные,    пышные   набедренные украшения   зрительно   делали   женскую фигуру устойчивой и тяжеловесной, словно  вырастающей   из  земли,   а  толстые ноги, которые таковыми получались благодаря  аккуратно  обернутым  белым обмоткам, напоминали стволы берез», отмечалось также, что мокшанки щеголяли своими ногами, одевая короткие рубахи, так как главными достоинствами женщины считалось здоровье, сила, выносливость,  а костюм подчеркивал  эти свойства. В такой одежде движения девушек и молодых   женщин   были   замедленным грузными, лишенными легкости. Показательно в этом плане описание внешнего вида мокшанок, сделанное И.Н. Смирновым:  «Мокша отличается большей массивностью сложения и вытекающей отсюда неповоротливостью. Не обладая грацией и изяществом движений, мокшанские девушки и женщины проявляют в походке, в говоре, в жестах самоуверенную силу и энергию. Прямой, несколько откинутый взад стан, тяжелые размашистые движения, громкая речь с несколько хрипловатыми нотами».

Все это отразилось в пластике женского танца, как отмечали М. Попов, А.А. Шахматов. Особенно интересна пляска в доме жениха по приезду свахи с невестой, когда «девушки и молодые женщины с поднятыми вверх руками (очевидно, символ дерева или обращение к солнцу) ходят по кругу, слегка пританцовывая и звеня пайгонат, а сваха выплясывает посреди круга делая    резкие   движения,    подпрыгивая, иногда  переходя  на дробь» — находим  у |М. Попова.

А.А. Шахматов пишет: «Девки одевалися в самые лучшие наряды, а красивые, лов­кие и статные надевали старинную, особенно нарядную, одежду— ...вышитую мишурой, блестками и увешанную по плечам и рукавам маленькими бубенчиками и даже колокольчиками; звучно побрякивая ими в такт во время пляски, девка блиста­ла в ярком пурпуровом наряде».

По   этой   причине   мокшанский   танец имеет ряд особенностей. П.С. Рыков выде­ляет мелкие движения ног и небольшой шаг,   приводя   песню   мордвы   Рязанской области: «Ходит баба, семенит, колокольчиками звенит». Руки мокшанок в танце­вальных действах не могут свободно дви­гаться и подниматься выше уровня головы, так  как  тяжелые   массивные   украшения находятся не только на груди, но иногда покрывают и плечи, что вызывает определенные затруднения в переводе рук. Они принимают  статичное   вертикальное   или горизонтальное положение в танце, неся в себе   смысловую   значимость   в   пластике мокшанской народной хореографии.

Время играло определенную роль в эво­люции национального танца, который претерпевал ряд изменений в пластике. Танец менялся в образном строе, дей­ственном воспроизведении и в техничес­ком исполнении. Рассмотренные данные показывают, как велико влияние особен­ностей костюма, украшений участниц об­рядовых действ на пластику танцевальной культуры мордвы, поэтому упрощение со­временного костюма в наши дни разруша­ет «концепцию» выразительных средств, заложенных предками.

Следует отметить, что в последнее время прослеживается тенденция возрождения и сохранения национальных традиций народов Поволжья, это говорит о возрастающем интересе к памяти предков. Этот интерес выражается в создании новых фольклорных, народных коллективов песни и танца, проведение выставок, посвященных истории костюма и обычаев.