Цели:
создать условия для формирования чувства гордости за свою Родину, сохранения памяти о подвиге наших солдат в Великой Отечественной войне.
Задачи: Развивать интерес обучающихся к историческому прошлому нашей страны, военной истории Отечества.
1 ведущий: 9 мая 2020 года исполняется 75 лет со дня Великой Победы.
Что знаем мы, молодое поколение, о той далекой войне? К сожалению, очень мало.
Ведущий 2:
Нам об этой войне на уроках расскажут,
Фотоснимки живых и погибших покажут.
Если помнит еще поколенье войну,
Не нарушит оно никогда тишину.
Ведущий 1:
Я выстрела не слышала ни разу,
И взрывов не пришлось увидеть мне.
По книгам, да по фильмам, по рассказам –
Я очень мало знаю о войне.
Ведущий 2:
Да, каждый из нас узнаёт о войне по-разному. Кто-то услышал рассказ ветерана, кто-то посмотрел фильм, кто-то прочитал книгу писателя-фронтовика.
Много лет отделяют нас от Великой Отечественной войны (1941-1945). Но время не снижает интереса к этой теме, обращая внимание сегодняшнего поколения к далёким фронтовым годам, к истокам подвига и мужества советского солдата - героя, освободителя, гуманиста. Слово писателя на войне и о войне трудно переоценить.
Ведущий 1:
Меткое, разящее, возвышающее слово, стихотворение, песня, рассказ, яркий героический образ бойца или командира - все это вдохновляло воинов на подвиги, вело к победе. Эти слова и сегодня полны патриотического звучания, они утверждают красоту и величие наших моральных ценностей. Вот почему мы вновь и вновь возвращаемся к произведениям, составившим золотой фонд литературы о Великой Отечественной войне.
Ведущий 2:
Как вы поняли, наше сегодняшнее мероприятие посвящено Великой Отечественной войне. Мы будем говорить о книгах военной тематики. Вы знакомы с писателями, знавшими войну не из архивных документов. Эти писатели были на войне.
Ведущий 1:
Сегодня вашему вниманию будут представлены инсценировки отрывков из произведений о Великой Отечественной войне.
Ведущий 2:
Не стой в стороне равнодушно,
Когда у кого-то беда.
Рвануться на выручку нужно
В любую минуту, всегда.
И если когда-то кому-то
Поможет твоя доброта,
Улыбка твоя,
Ты счастлив, что день
Не напрасно был прожит,
Что годы живешь ты не зря!
Ведущий 1:
Да, и на войне люди не забывали о добре, о милосердии и о самом прекрасном чувстве – любви.
Cценка из рассказа В.П.Астафьева «Солдат и мать»в исполнении учащихся 10 класса
( Солдат возвращается из госпиталя в свою часть. Решил заночевать в деревне, разрушенной, сожженной. Стучится в окно первой избы)
Женщина: — Чего надо? — недружелюбно и настороженно спросила женщина,
разглядывая меня глубоко ввалившимися глазами.
Солдат: — Я из госпиталя. Мне бы переночевать.
Женщина — У меня ночевать не останавливаются, — глухо сказала женщина и отвела
глаза в сторону, — не то место.
Солдат: — Да не стесню ведь, — настаивал я.
Женщина: — Иди вон на тот конец, там изба чище.
Солдат: — Да уж ноги не идут, тетенька.
Женщина: — Дойдут, молодой еще.
Солдат: — Солдата раненого гоните, эх вы!.
( Эти слова подействовали на женщину).
Женщина: — Ну как знаешь, — обронила она и отодвинулась в сторону, пропуская
меня в избу.
( Я вошел в переднюю, вытер ноги о старые ватные брюки, лежавшие у порога, и, как полагается, произнес):
Солдат: — Здравствуйте, люди добрые!
(Мне никто не ответил. Я стянул шинель, пережившую не одного солдата, и пристроился на скамье под божницей, на которой не было икон. На их месте светлели квадратные пятна).
Вошла хозяйка.
Солдат: — Народу много осталось в деревне?
Женщина: — Много. А целых изб — с полдюжины. Забиты людьми, прямо сказать,
доверху.
Солдат: — А у вас почему нет?
Женщина: — А у меня нету, — отрезала она с раздражением и принялась чистить
картошку.
Солдат: — Родных тоже, значит, нет?.
Женщина: — Ты знаешь что, пришел ночевать, так ложись!
( Женщина взяла топор и пошла на улицу. Я догнал ее в сенцах):
Солдат: — Секундочку, мамаша! Дайте я разомнусь.
Женщина: — Ну что тебе надо? Пришел спать, так спи.
Солдат:— Давайте, давайте, мамаша! Солдат должен помогать гражданскому
населению.
Женщина: — Вот ведь надоедный какой.
( Она все-таки отдала мне топор и возвратилась в избу.
Я схватил топор и принялся торопливо рубить дрова. Рубил, рубил, секира
сорвалась с топорища да чуть не в лоб мне).
Солдат: — Вот так хозяйство!
( Позади меня кто-то захихикал. Я обернулся. За низким плетнем стоял парнишка в живописно залатанной рубахе. Ноги у него были до того вымазаны грязью, что казались обутыми в ичиги).
Солдат:— Ты чего тут подглядываешь? — спросил я. — Вот попало бы топором в
котелок-то, и загремел бы к Богу в рай.
( Мальчишка шмыгнул носом, почесал ногу об ногу):
Парнишка:— Не больно пужай, не из пужливых!
Солдат: — Смотри, какой отчаянный!
( В ответ на это мальчишка выпалил):
Парнишка: — Ты зачем тута на ночь встал? Тута фашистиха живет!
Солдат: — Постой, постой, — опешил я. — Как — фашистиха?
Парнишка: — Так, фашистиха! Не знаешь, так не лезь, куда не полагается. Ейный
сын с фронта смылся и в полицаи наладил. Его наши стукнули во-он
тама, — махнул мальчишка в поле.
Солдат: — Ты вот что, малыш, чем болтать, принес бы лучше топоришко какой-
нибудь.
(Парнишка озадаченно глянул на меня и исчез, но тут снова появился и протянул мне аккуратненький топорик).
Парнишка: — Только не поломай. Он дедкин, — пробормотал мальчишка и почему-то
посмотрел на мои руки.
Солдат: — Ладно, не зажилю, — буркнул я и принялся вытесывать клинышки для
хозяйского топора.
Парнишка:— Пор-рядок! — восхищенно прошептал мальчишка и, видимо, от избытка
чувств снова почесал ногу об ногу. — Дядь, а дядь, айдате к нам ночевать,
а? У нас на полатях теплы-ынь! И яблочки моченые есть. Айдате,а? Солдат:— Не заманивай, малый, не пойду,
(Постель она мне приготовила на кровати, а сама забралась на печь На столе,
привернутая, горела лампа. Около нее, будто окаменелая, сидела хозяйка с
шерстяной шалью на плечах. Она смотрела на меня).
Солдат: — Вы что не спите?
( Хозяйка вздрогнула, подхватила свалившуюся с плеча шаль и сказала,
закручивая пальцами кисточку):
Женщина: — Не спится. Нетути мне сна.
( Было невыносимо тягостно смотреть на нее. Но еще тяжелее молчать. Я кивнул головой на портрет, с которого, еле заметный, глядел в сумрачную избу мужчина, и спросил):
Солдат: — Муж, да?
Женщина: — Мой. Данила. Садовником был, за год до войны помер. А я птичницей
работала, на выставку как-то ездила. Давно это было.
Солдат: — Теперь в саду вместо мужа?
Женщина: — Не-е. Я с колхоза вышла.
Солдат: — Чего так?
Женщина: — Бабы проходу не дают.
Сам-то женатый? Детки есть?
Солдат: — Нет еще. Не успел жениться.
Женщина :— А-а,— с сочувствием и, как мне показалось, даже с сожалением протянула
она и раздумчиво продолжала: — Придет время, женишься, детки пойдут.
Солдат: — Это еще на воде вилами..
Женщина: — Иной раз и живой человек, а мертвому завидует. Вот у меня сынок
был, — выдавила она. — Он покойный, а я за него казнь от людей
принимаю. — Женщина задумалась, глядя мимо, за окно.— Ветер
начинается, разнесет тучи с дождем, легче тебе идти будет, — тихо произнесла
она.
Солдат: — Да-а, может, и легче, — неопределенно протянул я. И снова хозяйка быстро и
пристально взглянула на меня.
— И затяжная непогодь проходит, — заторопился я. — У вас тоже все пройдет. Ваша-то вина какая?
Женщина: — Мир понапрасну не судит! — Женщина запахнула шаль на груди, и
закрыла глаза. — Говорят, гадюка когда родит, то пожирает гадят, если
они не расползутся. А я вот вроде бы и не змея, а тоже.
— Одно дите — свет в окошке, так в народе говорят. А мое дите мне весь свет застило. Чуть чего бывало нашкодит, я его, как курица-парунья, под крылышко. Школу бросил — под крыло, пить взялся — обратно туда же. Девушку-невесту изобидел — шито-крыто сделала, и все это мне шалостями ребячьими представлялось. Только уж когда он товарищей в черные дни спокинул, когда чужеземцу в услужение нанялся, я очнулась и вижу: ничего-то он не любит — ни родную деревню, ни мать. Ему бы, как таракану, в щель какую засунуться. Да только спутал он дом родной со щелью. Выковырнула я его, просила, молила, чтобы свою часть настигал. Послушался вроде бы, пошел, да не туда пошел. От меня потом все прятался. Видно, чувствовал: зарублю я его. Другие люди упокоили его, уберегли меня от этого тяжкого дела.
( Хозяйка опять поднесла кружку ко рту. Посудина стучала о зубы.— Э-эх, кабы прежние годы вернуть, кабы сызнова все начать.. — без всякого перехода снова заговорила она).
— Ты с госпиталя на фронт или как? — донесся через некоторое время голос женщины с печи.
( Вопрос был таким неожиданным, так он меня ужалил, что я, сам того не замечая, подскочил и оскорбление, грубо бухнул):
Солдат: — А куда же я могу еще?
Женщина: — Да мало ли куда? Свет велик. Ох-хо-хо, война! Многим она очи
позакрывала, но многим и открыла. Ну, спи, спи, мешаю я, а путь
долог.
( Я вытянулся, закрыл глаза
Утро. Я быстро собрался в путь).
Женщина: Сядь за стол да поешь хорошенько на дорожку.
( Я ел. Она со скрещенными на груди руками стояла возле печи и, сколько я ни упрашивал ее поесть вместе со мной, за стол не садилась. Она смотрела на меня жадно, с большой и доброй печалью)
Солдат: . Спасибо, мать, за ночлег и за хлеб – соль
( Потом помогла мне надеть на плечи вещмешок, мимоходом застегнула крючок
шинели и проводила до калитки.
Я протянул ей руку. Она удивленно уставилась на меня своими до дна выплаканными глазами. Хозяйка осторожно подала мне руку, ровно боялась, как бы тут не было какого-нибудь подвоха).
Солдат: — Ничего, мать, все перемелется, — сказал я и никак не мог подобрать других
нужных слов. Я помолчал, еще раз тряхнул ее руку и тверже повторил: —
Перемелется. Отойдут наши люди сердцем и простят тех, кто прощения
заслуживает, — незлопамятные.
Женщина:— Этим и живу, — ответила женщина, глядя в сторону.
( Уже за околицей я оглянулся и посмотрел на приземистую избушку.
Над давно не стриженным орешником покачивалась худая рука. Не понять было: машет ли она или, по старому обычаю, — благословляет).
.
