Традиции Байрона в творчестве А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова».
Традиции Байрона в творчестве А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова».
Традиции Байрона в творчестве
А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова».
Увлечение Пушкина Байроном началось в 1820 году, во время путешествия по Крыму и Кавказу. К этому моменту относится и начало его работы над циклом «Южные поэмы». “Каждая из них отзывается чтением Байрона, от которого я с ума сходил”, — признавался Пушкин. В 1824 году в стихотворении «К морю» Пушкин со скорбью откликается на недавнюю кончину Байрона, называя поэта “властителем наших дум”.Впервые байронический герой появляется в «Южных поэмах» Пушкина. Как и в “Восточных поэмах” Байрона, это человек, который тянется к свободе («Кавказский пленник», «Братья-разбойники»), человек сильных страстей («Бахчисарайский фонтан», «Цыганы»), разочарованный в том мире, к которому он принадлежал, пока не попал в чужую страну («Кавказский пленник», «Цыганы»). Как в каждом романтическом произведении, образ героя «Южных поэм» несёт в себе субъективные авторские устремления: поэт выражает его устами собственные суждения, иногда придаёт ему свои черты. Сюжетные линии поэм Пушкина схожи с байроновскими: превращение аристократа в благородного разбойника, любовь с трагическим концом, неясная обрисовка судьбы героев; отсутствие конкретных сведений об их прошлом, намёки на их гибель. У обоих поэтов герой является стержнем произведения, он — причина и исходная точка событий, и развитие действия служит в основном раскрытию его образа. Сходство Пушкина с Байроном в «Южных поэмах» — в образах, построении сюжета, композиции — объясняется близостью умонастроений двух поэтов. Вольность — единственный идеал Пушкина в то время, отсюда — сознательное подражание Байрону.
В романе «Евгений Онегин» автор не раз обращается к образу Чайльд Гарольда, чтобы охарактеризовать своего героя: “Как Child-Harold, угрюмый, томный, // В гостиных появлялся он...”, “Прямым Онегин Чайльд Гарольдом // Вдался в задумчивую лень...”, Онегин — “москвич в Гарольдовом плаще”.
В кабинете пушкинского героя — “лорда Байрона портрет, // столбик с куклою чугунной // под шляпой с пасмурным челом, // с руками, сжатыми крестом” (рядом два “властителя дум” — Наполеон и Байрон). Настольные книги Онегина — в основном сочинения Байрона.
Индивидуальный мир Онегина полностью проникнут духом “певца Гяура и Жуана”. В нём всё “байроническое” — от манеры поведения до образа мыслей.
Байроновская тема у Пушкина сходит на нет в преддверии событий 14 декабря, когда всё более очевидной становится иллюзорность идей и настроений свободолюбивой личности. Эта перемена в отношении к недавнему кумиру свидетельствует о новом этапе исторических воззрений Пушкина.
Но байронизм неслучайно уже в условиях николаевской реакции возрождается у Лермонтова, окрашивая все жанры творчества поэта. Его поэмы или их отдельные главы предваряют в качестве эпиграфа стихи Байрона. В них тоже характерная для “восточных поэм” ситуация: непримиримая вражда, месть, иногда зло, самоотверженная любовь женщины, которая приходит на помощь герою. Аналогичную роль играет местный колорит — изображение далёкого от цивилизации Кавказа.
Главное, однако, в романтическом творчестве Лермонтова — байронический герой, испытывающий “одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть”. Он с болью осознаёт неосуществимость своих надежд, и отсюда проистекает его разрыв со всем человечеством, его индивидуализм, утверждающийся как форма протеста против чуждого ему мира. По своему складу герой лермонтовской поэмы «Демон» повторяет героя драматической поэмы Байрона «Манфред», представляющей апофеоз байроновского протестантского индивидуализма:
Но с самых юных лет
Ни в чём с людьми я сердцем не сходился
И не смотрел на землю их очами.
........................................
Мои печали, радости и страсти
Им были непонятны. Я с презреньем
Взирал на жалкий облик человека.
Как всегда у романтиков, в герое Лермонтова отражён субъективный мир автора со всеми его чувствами. Ещё в юности поэт желал для себя байроновской судьбы как высшего счастья.
У нас одна душа, одни и те же муки —
О, если б одинаков был удел!
Но бунтарская натура в тогдашних условиях России обречена была “вянуть без борьбы”. И Лермонтов трагически воспринимал бездействие, столь не похожее на разностороннюю деятельность Байрона-человека. Именно поэтому в лермонтовском творчестве был углублён байроновский пессимизм.
Таким образом, Пушкина и Лермонтова, представителей двух эпох, разделённых, как рубежом, 1825 годом, Байрон привлекал с разных сторон.
В политической атмосфере 1820-х годов байроновские мотивы одиночества и войны с миром были приглушены Пушкиным — это было время единения свободомыслящих людей. Лермонтов же заострил байроновскую замкнутость личности в своей внутренней духовной сфере, что было единственно возможной формой протеста в тогдашней общественной ситуации. Родственно близкая и Пушкину, и Лермонтову поэзия Байрона расширяла их поэтический кругозор, позволяя осознавать идеалы, надежды и страдания передового русского человека как общечеловеческие. И тем самым постигать законы отношений между личностью и обществом. Однако это не подавляло их творческой индивидуальности даже в пору самого активного подражания.
Байронизм, самая возвышенная и бескомпромиссная форма протеста личности, должен был ещё раз оказаться преодолённым в России, где складывались условия, в корне отличные от тех, в которых развивалось творчество Байрона.
Рассматривая Байрона, Пушкина и Лермонтова как создателей психологических портретов, “в которых отразился век”, можем сказать: и Байрон, и Пушкин, и Лермонтов дали образы людей своего времени, своего круга и своего мировоззрения, которое проявилось в неприятии общественных устоев. Поэтому в судьбе, в образе каждого из героев просматриваются судьба и образ его создателя.
Библиография
1.Дж. Г. Байрон «Избранное».- М.: Просвещение, 1984
2.А.С. Пушкин Собрание сочинений в трёх томах.- М.: Художественная литература, 1985
3.Гуревич А.М. «Романтизм в русской литературе». Москва: Просвещение, 1980
4.Дубашинский И.А. Джордж Гордон Байрон: Кн. для учащихся - М.: Просвещение, 1985.
5.Жирмунский В.М. «Байрон и Пушкин: Пушкин и западные литературы». Л.: Наука, 1978
6.Маймин Е.А. Пушкин: Жизнь и творчество. - М.: Наука, 1981.
7.Потемина Е. И. «Байронизм» в «Евгении Онегине» в откликах критиков первой трети XIX века. Пушкинская конф., 1–4 окт. Материалы. Псков, 1996
8.Петров С. М. А.С. Пушкин: Очерк жизни и творчества. - М.: Просвещение, 1973.
9.Смирнов А.А. «Романтическая лирика А.С.Пушкина как художественная целостность». М.: Наука, 2007.
Вы уже знаете о суперспособностях современного учителя?
Тратить минимум сил на подготовку и проведение уроков.
Быстро и объективно проверять знания учащихся.
Сделать изучение нового материала максимально понятным.
Избавить себя от подбора заданий и их проверки после уроков.
Просмотр содержимого документа
«Традиции Байрона в творчестве А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова». »
Традиции Байрона в творчестве
А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова».
Увлечение Пушкина Байроном началось в 1820 году, во время путешествия по Крыму и Кавказу. К этому моменту относится и начало его работы над циклом «Южные поэмы». “Каждая из них отзывается чтением Байрона, от которого я с ума сходил”, — признавался Пушкин. В 1824 году в стихотворении «К морю» Пушкин со скорбью откликается на недавнюю кончину Байрона, называя поэта “властителем наших дум”.Впервые байронический герой появляется в «Южных поэмах» Пушкина. Как и в “Восточных поэмах” Байрона, это человек, который тянется к свободе («Кавказский пленник», «Братья-разбойники»), человек сильных страстей («Бахчисарайский фонтан», «Цыганы»), разочарованный в том мире, к которому он принадлежал, пока не попал в чужую страну («Кавказский пленник», «Цыганы»). Как в каждом романтическом произведении, образ героя «Южных поэм» несёт в себе субъективные авторские устремления: поэт выражает его устами собственные суждения, иногда придаёт ему свои черты. Сюжетные линии поэм Пушкина схожи с байроновскими: превращение аристократа в благородного разбойника, любовь с трагическим концом, неясная обрисовка судьбы героев; отсутствие конкретных сведений об их прошлом, намёки на их гибель. У обоих поэтов герой является стержнем произведения, он — причина и исходная точка событий, и развитие действия служит в основном раскрытию его образа. Сходство Пушкина с Байроном в «Южных поэмах» — в образах, построении сюжета, композиции — объясняется близостью умонастроений двух поэтов. Вольность — единственный идеал Пушкина в то время, отсюда — сознательное подражание Байрону.
В романе «Евгений Онегин» автор не раз обращается к образу Чайльд Гарольда, чтобы охарактеризовать своего героя: “Как Child-Harold, угрюмый, томный, // В гостиных появлялся он...”, “Прямым Онегин Чайльд Гарольдом // Вдался в задумчивую лень...”, Онегин — “москвич в Гарольдовом плаще”.
В кабинете пушкинского героя — “лорда Байрона портрет, // столбик с куклою чугунной // под шляпой с пасмурным челом, // с руками, сжатыми крестом” (рядом два “властителя дум” — Наполеон и Байрон). Настольные книги Онегина — в основном сочинения Байрона.
Индивидуальный мир Онегина полностью проникнут духом “певца Гяура и Жуана”. В нём всё “байроническое” — от манеры поведения до образа мыслей.
Байроновская тема у Пушкина сходит на нет в преддверии событий 14 декабря, когда всё более очевидной становится иллюзорность идей и настроений свободолюбивой личности. Эта перемена в отношении к недавнему кумиру свидетельствует о новом этапе исторических воззрений Пушкина.
Но байронизм неслучайно уже в условиях николаевской реакции возрождается у Лермонтова, окрашивая все жанры творчества поэта. Его поэмы или их отдельные главы предваряют в качестве эпиграфа стихи Байрона. В них тоже характерная для “восточных поэм” ситуация: непримиримая вражда, месть, иногда зло, самоотверженная любовь женщины, которая приходит на помощь герою. Аналогичную роль играет местный колорит — изображение далёкого от цивилизации Кавказа.
Главное, однако, в романтическом творчестве Лермонтова — байронический герой, испытывающий “одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть”. Он с болью осознаёт неосуществимость своих надежд, и отсюда проистекает его разрыв со всем человечеством, его индивидуализм, утверждающийся как форма протеста против чуждого ему мира. По своему складу герой лермонтовской поэмы «Демон» повторяет героя драматической поэмы Байрона «Манфред», представляющей апофеоз байроновского протестантского индивидуализма:
Но с самых юных лет Ни в чём с людьми я сердцем не сходился И не смотрел на землю их очами. ........................................ Мои печали, радости и страсти Им были непонятны. Я с презреньем Взирал на жалкий облик человека.
Как всегда у романтиков, в герое Лермонтова отражён субъективный мир автора со всеми его чувствами. Ещё в юности поэт желал для себя байроновской судьбы как высшего счастья.
У нас одна душа, одни и те же муки — О, если б одинаков был удел!
Но бунтарская натура в тогдашних условиях России обречена была “вянуть без борьбы”. И Лермонтов трагически воспринимал бездействие, столь не похожее на разностороннюю деятельность Байрона-человека. Именно поэтому в лермонтовском творчестве был углублён байроновский пессимизм.
Таким образом, Пушкина и Лермонтова, представителей двух эпох, разделённых, как рубежом, 1825 годом, Байрон привлекал с разных сторон.
В политической атмосфере 1820-х годов байроновские мотивы одиночества и войны с миром были приглушены Пушкиным — это было время единения свободомыслящих людей. Лермонтов же заострил байроновскую замкнутость личности в своей внутренней духовной сфере, что было единственно возможной формой протеста в тогдашней общественной ситуации. Родственно близкая и Пушкину, и Лермонтову поэзия Байрона расширяла их поэтический кругозор, позволяя осознавать идеалы, надежды и страдания передового русского человека как общечеловеческие. И тем самым постигать законы отношений между личностью и обществом. Однако это не подавляло их творческой индивидуальности даже в пору самого активного подражания.
Байронизм, самая возвышенная и бескомпромиссная форма протеста личности, должен был ещё раз оказаться преодолённым в России, где складывались условия, в корне отличные от тех, в которых развивалось творчество Байрона.
Рассматривая Байрона, Пушкина и Лермонтова как создателей психологических портретов, “в которых отразился век”, можем сказать: и Байрон, и Пушкин, и Лермонтов дали образы людей своего времени, своего круга и своего мировоззрения, которое проявилось в неприятии общественных устоев. Поэтому в судьбе, в образе каждого из героев просматриваются судьба и образ его создателя.
Библиография
1.Дж. Г. Байрон «Избранное».- М.: Просвещение, 1984
2.А.С. Пушкин Собрание сочинений в трёх томах.- М.: Художественная литература, 1985
3.Гуревич А.М. «Романтизм в русской литературе». Москва: Просвещение, 1980
4.Дубашинский И.А. Джордж Гордон Байрон: Кн. для учащихся - М.: Просвещение, 1985.
5.Жирмунский В.М. «Байрон и Пушкин: Пушкин и западные литературы». Л.: Наука, 1978 6.Маймин Е.А. Пушкин: Жизнь и творчество. - М.: Наука, 1981. 7.Потемина Е. И. «Байронизм» в «Евгении Онегине» в откликах критиков первой трети XIX века. Пушкинская конф., 1–4 окт. Материалы. Псков, 1996
8.Петров С. М. А.С. Пушкин: Очерк жизни и творчества. - М.: Просвещение, 1973.
9.Смирнов А.А. «Романтическая лирика А.С.Пушкина как художественная целостность». М.: Наука 2007
