Совсем другой дождливый день

«Совсем другой дождливый день»

За окном барабанит дождь, и капли затуманили стекло, избороздив его поверхность тонкими ручейками, по которым с тоскливой медлительностью стекают капли. И я, сидя в кресле, тоже тоскливо наблюдаю за их мерным движением. В доме тихо и пусто, раскрытая книга лежит на коленях. На улице всё поблекло, посерело. Кот спрыгнул с подоконника и начал тереться о ноги, требуя ласки, - книга, шелестя страницами, упала на пол. Почему-то вспомнился другой дождливый день, но он был совсем не серый и не тоскливый.

Лето. Деревня. Льёт как из ведра. Я бегу по дворику, разделявшему дом и летнюю кухню, к беседке, специально задевая навес с переплетающимися на нём виноградными лозами, чтобы поймать пару капель дождевой воды и ощутить их прохладу. Бабушка появляется в дверном проёме кухни в замасленном фартуке и с деревянной лопаткой и прогоняет незаметно проскользнувшего к ней кота. Потом я ловлю на себе её осуждающий, но в то же время тёплый, взгляд и спешу скрыться под навесом, пока окончательно не промокла.

Бабушка… Одно слово, а столько воспоминаний всплывает сразу в памяти!

Я жила у бабушки целый год, когда была совсем маленькой, пока родители осваивались на новом месте жительства. Из того времени я не так уж и много помню. Вот бабушка прячет от меня конфеты на холодильник, чтобы я не смогла достать их и не портила аппетит. А теперь она в рабочем костюме и в платке, из-под которого выбивается прядь тёмных, ещё не тронутых сединой, волос. Её сосредоточенное и напряжённое лицо, такое молодое и красивое, маленькая фигурка на фоне массивных механизмов и прессовых машин на винзаводе. Потом зима, первый, редкий для этих тёплых мест, пушистый снег. Вокруг меня радостно бегает и заливается возбуждённым лаем Линда, ещё живая на тот момент. Бабушкин весёлый смех и приделанная морковка к слепленному нашими совместными усилиями снеговику. Вот маленький сад весной, шланг с бьющей из него фонтанчиком струёй воды, наказ бабушки не подходить к воде и тут же осуждающий взгляд и последовавшее наказание. Утро. Бабушка тормошит меня, пытаясь разбудить. Помогает надевать колготки и шепчет: «Ну, вот и приехали…». Луч солнца пробивается сквозь закрытые шторы и щиплет спросонья глаза.

Все эти воспоминания, оставшиеся от целого года, всплывают разом и проносятся с неуловимой быстротой перед глазами, как один смутный сон, который вспыхивает перед тобой мимолётными образами.

Окунувшись во времена пятнадцатилетней давности, невольно посмотришь и в чуть позднее время. В то время, когда бабушка уже скрылась в летней кухне, кот сидел у порога и явно был недоволен тем, что оказался на улице, а дождь понемногу стихал. Бабушка уже на пенсии и не работает на заводе, лицо её тронули морщинки, а в волосах путаются серебристые прядки. Она всё так же поучает меня и даёт советы, полагаясь на свой жизненный опыт; всегда улыбчива и спокойна. Я никогда не забуду, как мы гадали кроссворды, перекрикиваясь из разных комнат, не забуду вечерних прогулок вдоль виноградников, залитых розовым светом заходящего солнца, и её грустную улыбку, когда она вспоминает мои детские проделки… Рядом с ней я возвращаюсь на пятнадцать лет назад, но эти морщинки, паутинкой переплетающиеся у глаз, и седые нити волос всё-таки напоминают, как быстротечно время. И особенно остро это ощущается, когда на вокзале гудит последний звонок, поезд начинает медленно ехать, и ты видишь бабушку, слёзы в уголках её глаз, дрожащий подбородок. Она машет тебе на прощание, и сердце замирает.

Кот мурлычет на коленях, свернувшись клубочком, всё так же льёт дождь. Несколько гудков в телефонной трубке, и нежный родной голос возвращает тебя в совсем другой дождливый день…

Сокотнюк Кристина, 11 А класс

г. Вилючинск 2015