Герои войны с Французами

Герои войны 1812 года (битва с Французами.)

Р. Багратион

В 1812 г. в чине полковника лейб-гвардии гусарского полка находился в армии Тормасова. В генерал-майоры произведен за отличие в сражении под Городечной.

Из грузинского рода царей Багратидов, брат П.И.Багратиона. Записан рейтаром в л.-гв. Конный полк 16 апреля 1790. Действительную службу начал 16 апреля 1796 «кадетом» в свите графа В.А. Зубова. 10 мая 1796 произведён в прапорщики с зачислением в Кубанский егерский корпус. В 1796 участвовал во взятии Дербента, переведён в хорунжие. 25 апреля 1802 переведён поручиком в л.-гв. Гусарский полк (Лейб-Гусарский).

В 1809 и 1810, будучи волонтёром в Дунайской (до 1812 — Молдавской) армии, воевал с турками. В полковники произведён 26 ноября 1810.

В 1812 был прикомандирован к Александрийскому гусарскому полку, с которым в составе 3-й армии Тормасова участвовал в боевых действиях на южном направлении. Сражался под Кобрином, Брестом и Городечно. В 1813 отличился при Бауцене и 21 мая получил чин генерал-майора.

В генерал-лейтенанты произведен за отличие в войне с турками 25 июня 1829.

В 1832 был послан в Абхазию, где заболел лихорадкой, от которой и умер. Похоронен в Тифлисе в церкви Св. Давида.

Д. Давыдов

Сын командира Полтавского легкоконного полка бригадира Давыдова, служившего под командою Суворова, Денис Давыдов родился 17 июля 1784 года в Москве. Род его, согласно семейному преданию, восходит к мурзе Минчаку Касаевичу (в крещении Симеону), въехавшему в Москву в начале XV века.

Начинается Отечественная война. Давыдов поступает в Ахтырский гусарский полк подполковником, командует 1-м баталионом оного до Бородина; [Тогда гусарские полки состояли из двух баталионов; каждый баталион заключал в себе пять эскадронов в мирное и четыре эскадрона в военное время. Подав первый мысль о выгоде партизанского действия, он отправляется с партиею гусар и казаков (130-ю всадниками) в тыл неприятеля, в середину его обозов, команд и резервов; он действует против них сряду десять суток и, усиленный шестьюстами новых казаков, сражается несколько раз в окрестностях и под стенами Вязьмы. Он разделяет славу с графом Орловым-Денисовым, Фигнером и Сеславиным под Ляховым, разбивает трехтысячное кавалерийское депо под Белыничами и продолжает веселые и залетные свои поиски до берегов Немана. Под Гродном он надапает на четырехтысячный отряд Фрейлиха, составленный из венгерцев. Вот что пишет об этих событиях современник: «Давыдов – в душе гусар и любитель природного их напитка; за стуком сабель застучали стаканы и - город наш!

Тут фортуна обращается к нему задом. Давыдов предстает пред лицо генерала Винценгероде и поступает под его начальство. С ним пресмыкается он чрез Польшу, Силезию и вступает в Саксонию. Не стало терпения! Давыдов рванулся вперед и занял половину города Дрездена, защищаемого корпусом маршала Даву. За таковую дерзость он был лишен команды и сослан в главную квартиру.

Справедливость царя-покровителя была щитом беспокровного. Давыдов снова является на похищенное у него поприще, на коем продолжает действовать до берегов Рейна.

Во Франции он командует в армии Блюхера Ахтырским гусарским полком. После Краонского сражения, в коем все генералы 2-й гусарской дивизии (что ныне 3-я) были убиты или ранены, он управляет двое суток всею дивизиею, а потом бригадою, составленною из гусарских полков, того же Ахтырского и Белорусского, с которыми он проходит чрез Париж. За отличие в сражении под Бриеном (Ларотьер) он производится в генерал-майоры».

В 1839 году, когда в связи с 25-летием победы над Наполеоном готовилось торжественное открытие памятника на Бородинском поле, Денис Давыдов подал мысль о перенесении туда же праха Багратиона. Предложение Давыдова было принято, и он должен был сопровождать гроб Багратиона, перед памятью которого благоговел, но 23 апреля, за несколько месяцев до Бородинских торжеств, скоропостижно скончался в деревне Верхняя Маза, Сызранского уезда, Симбирской губернии.

И. Дорохов

Дорохов был сыном секунд-майора, вышедшего в отставку "за ранами", полученными в первую турецкую войну. Воспитывался он в Артиллерийском и инженерном корпусе, по окончании его в 1787 году был выпущен в Смоленский пехотный полк, входивший в состав действовавшей против турок армии Потемкина. В 1788 году Смоленский полк был включен в корпус Суворова, и под командованием великого полковдца Дорохов участвовал в бою под Фокшанами. Во время знаменитого сражения при Рымнике он состоял при Суворове, исполняя обязанности офицера "квартермистерской", то есть оперативной части корпуса. В донесении о Рымкинской победе Суворов особо отметил среди "полезных" ему офицеров "поручика Смоленского полка Ивана Дорохова, который по знанию своему при обер-квартермистере особо нужен был". В представлении Потемкину о награждении отличившихся при Фокшанах и Рымнике офицеров Суворов писал об "обретавшемся" при нем Дорохове, что он "ревностен к службе, проворен и неустрашим". За отличие в этих сражениях Дорохов был произведен в капитаны и вскоре переведен в любимый полководцем Фанагорийский гренадерский полк.

В начале Отечественной войны Дорохов командовал авангардом 4-го пехотного корпуса в армии Барклая де Толли. При отходе армии от западной границы, отряду Дорохова, состоявшему их 3 кавалерийских, 2 егерских полков и роты легкой артиллерии, забыли послать приказ об отступлении. Когда же он, наконец, был получен, отряд, стоявший на полпути между Гродно и Вильно, оказался отрезанным от 1-й армии и, Дорохов пошел на соединение со 2-й армией Багратиона. Выслав во все стороны дозоры, и уничтожая разъезды противника, он, искусно маневрируя, избегал столкновения с основными силами французской армии. Этот трудный марш длился почти 2 недели. Часть кавалеристов шла пешком, отдав своих лошадей под ранцы изнемогавших от форсированных переходов пехотинцев, наиболее сильные егеря - солдаты и офицеры - несли на себе ружья ослабевших товарищей. Наконец 26 июня отряд Дорохова "открыл сообщение" с армией Багратиона и примкнул к ее арьергарду, сохранив всю свою артиллерию, обоз и потеряв в стычках и отставшими не более 60 человек.

В боях под Смоленском Дорохов был ранен, но остался в строю. Затем, вплоть до Бородина, он командовал кавалерией арьергарда, которым руководил Коновицын, являясь его ближайшим помощником. Дорохов почти ежедневно участвовал в схватках с французским авангардом, нередко перераставших в ожесточенные бои.

В Бородинском сражении Дорохов во главе кавалерийской дивизии в разгар боя был направлен на помощь Багратиону. Смелой контратакой, действуя, по свидетельству Кутузова, с "отличной храбростью", он отбросил от Багратионовых флешей французскую конницу. За отличие под Бородином Дорохов был произведен в генерал-лейтенанты.

Во время движения от Бородина до Москвы Дорохов бессменно находился в авангарде, прикрывавшем отход русской армии. Сразу же после отставления Москвы, еще до прибытия армии в Тарутино, Кутузов выделил Дорохову для партизанских действий отдельный отряд, состоявший из драгунского, гусарского и 3 казачьих полков при 2 конных орудиях. Отделившись от армии, Дорохов вышел со своим отрядом к Смоленской дороге и с 6 по 15 сентября нанес французам ряд чувствительных ударов - разбил 4 кавалерийских полка, захватил несколько обозов, взорвал артиллерийский парк из 60 зарядных ящиков. Когда по приказу Наполеона против Дорохова были высланы из Москвы сильные отряды, он уклонился от неравного боя и 15 сентября возвратился к армии, приведя с собою тысяч пятьсот, в том числе 48 офицеров.

Одна из наиболее прославленных операций Дорохова - захват города Вереи. Лежащий в 110 км от Москвы, между Калужской и Смоленской дорогами, этот уездный город был занят неприятельским гарнизоном. Верея, древний подмосковный город-крепость, расположен на высоком холме, который французы обнесли земляным валом с палисадом. Неприятельские войска, находившиеся в Верее, сильно затрудняли действия партизанских отрядов к юго-западу от Москвы. Овладеть городом Кутузов поручил Дорохову, предоставив в его распоряжение 2 батальона пехоты, 4 эскадрона гусар и несколько сотен казаков.

26 сентября Дорохов выступил из Тарутинского лагеря. Приблизившись к Верее, он выставил конные отряды на дорогах, ведущих в Москву и в Можайск, а сам в ночь на 29 сентября скрытно, с помощью местных жителей, подошел к городу с пехотой. Дорохов приказал штурмовать город без единого выстрела и криков "ура" и перед рассветом батальоны бесшумно сняв неприятельские пикеты, ворвались в Верею. Противник пытался сопротивляться, на улицах затрещала ружейная пальба, но через полчаса все было кончено. Отряд Дорохова захватил в плен около 400 рядовых, 15 офицеров, в том числе коменданты гарнизона, знамя, свыше 500 ружей и запасы муки, реквизированной в близлежащих деревнях. Неприятельское оружие было тут же роздано жителям Вереи и крестьянам, к которым Дороховал обратился с воззванием, призывая их "вооружаться на истребление злодеев".

Донесение Дорохова Кутузову было кратко: "По предписанию Вашей светлости город Верея взят сего числа штурмом". Кутузов объявил об этом "отличном и храбром подвиге" в приказе по армии. Позднее Дорохов был награжден золотой шпагой, украшенной алмазами, с надписью: "За освобождение Вереи".

По возвращении в Тарутинский лагерь он получил задание действовать в районе Новой Калужской дороги, оберегая левое крыло русской армии, и 9 октября донес Кутузову о появлении на этой дороге неприятельских отрядов. Наперерез им был выдвинут корпус Дохтурова. В последовавшем через несколько дней сражении под Малоярославцем, когда бой уже затихал, Дорохов был ранен пулей в ногу. Рана оказалась настолько тяжелой, что в строй он больше не вернулся.

В начале 1815 года Дорохов скончался в Туле и, по его завещанию, был похоронен в Рождественском соборе г. Вереи, на площади которой ему поставлен памятник.

В. Мадатов

В начале прошлого столетия Мадатов был прославлен как один из наиболее блистательных кавалерийских начальников. По словам соверменника, он был в русской армии тем, чем в наполеоноской армии - маршал Мюрат.

Родился он в Карабахе, восточной окраине Армении, в семье мелкого владетельного князя. Один из карабахский старейшин взял подростка Мадатова с собой в Петербург, куда он поехал просить защиты христианского населения Карабаха от набегов соседей-мусульман. В Петербурге Мадатов выразил желание вступить на русскую военную службу, но просьба его была удоволетворена не сразу. Он уже отправился со своим покровителем в далекий обратный путь, когда по счастливой случайности Павел I вспомнил о юном горце, желавшем служить в русских войсках, и приказал вернуть его в столицу.

Пятнадцатилетнего Мадатова зачислили портупей-прапорщиком в лейб-гвардии Преображенского полка, но вскоре перевели в Павловский гренадерский, а затем в один из армейский пехотных полков. Лишенный влиятельных связей, Мадатов не имел никакого шанса выдвинуться. Больше 10 лет он прослужил в младших офицерских чинах.

К началу Отечественной войны Мадатов командовал батальоном Александрийского гусарского полка, переброшенного с берегов Дуная на Волынь и вошедшего в состав 3-й Западной армии. В первом же сражении под Кобрином Мадатов во главе отдельного кавалерийского отряда нанес поражение саксонской коннице, вынужденной сложить свое оружие. Во всех последующих сражениях на этом театре военных действий он неизменно руководил передовыми отрядами при наступлении и прикрывал наш пехотный арьергард при отходе.

Когда началось бегство наполеоновской армии из России, Мадатов со своими александрийцами принял самое деятельное участие в преследовании и истреблении неприятеля. После переправы французов через Березину он получил приказ опережать неприятельские колонны, истреблять мосты на пути их бегства и всячески замедлять их движение. Мадатов блестяще выполнил эту задачу, захватывая ежедневно сотни и тысячи пленных и неутомимо преследуя противника до самой Вильны. За эти бои он был произведен в полковники и награжден золотой саблей, украшенной алмазами с надписью: "За храбрость".

В числе других передовых частей русской армии полк Мадатова перешел в конце декабря через Неман и принял участие в сражении под Калишем. Саксонские войска были разбиты, и Мадатов, захвативший в плен колонну генерала Ностица, награжден Георгиевским крестом 3 степени.

В генерал-майоры Мадатов был произведен после сражения под Лейпцигом, во время которого, раненный в руку, он не сошел с коня до конца боя. О его храбрости и необычайной быстроте действий знала вся армия. Денис Давыдов, понимавший толк в таких вещах, назвал Мадатова, с которым ему довелось воевать бок о бок на полях Германии, "до невероятия неустрашимым генералом".

Еще не совсем излечившись от ранения, Мадатов вернулся в армию к моменту торжественного вступления русских войск в Париж. Назначенный командиром гусарской бригады, он был в 1815 году оставлен во Франции в составе русского оккупационного корпуса, но вскоре отозван и назначен на Кавказ начальником войск, расположенных в Карабахском ханстве, а затем и войск, расположенных в соседних Ширванском и Нухинском ханствах.

В 1826 году Мадатов был произведен в генерал-лейтенанты. Закончил он свою боевую деятельность там, где ее начинал, - на Дунае, куда был переведен весной 1828 года. Командуя отдельными отрядами, он принудил к сдаче турецкие крепости Исакча и Гирсово и предпринимал разведывательные действия в предгорьях Балкан. Когда пала Варна, гарнизон ее получил разрешение уйти без оружия за Балканы. Изнуренные длительной осадой, голодные, одетые в лохмотья турки толпами тянулись по осенним дорогам на юг и сотнями умирали в пути. Мадатов приказал разводить ночью на дорогах костры, высылал команды подбирать больных и ослабевших; солдаты его отряда делились с ними хлебом. Последним блистательным боевым подвигом Мадатова была атака в конном строю и захват турецких редутов под Шумлой.

Летом 1829 года русские войска начали переход через Балканы, но Мадатову участвовать в них не пришлось - 3-й корпус, конницей которого он командовал, был оставлен под осажденной Шумлой для наблюдения за ее гарнизоном.

После занятия русскими войсками Андрианополя Турция признала себя побежденной. 2 сентября был подписан мирный договор, а 4 сентября Мадатова не стало - он скончался от давней легочной болезни, резко обострившейся вследствие переутомления и тягостей походной жизни. Гарнизон Шумлы, остававшейся в руках турок, открыл ворота крепости, чтобы дать возможность похоронить Мадатова на городском христианском кладбище. Через несколько лет прах Мадатова был перевезен в Россию.