Материалы для проведения экскурсии по Екатеринбургу.

Усадьба Расторгуева-Харитонова.

Усадьба Расторгуева – Харитонова (ныне Дворец пионеров, ул. Карла Либкнехта, 44) – один из наиболее значительных памятников архитектуры Екатеринбурга XIX века. Это самый крупный и самый ранний по времени строительства усадебный ансамбль классицизма в городе.

Многочисленные легенды и предания, связанные с историей создания усадьбы, ее автором и владельцами, красота архитектуры – все это издавна привлекало внимание историков, краеведов, исследователей и просто любителей архитектуры. Однако многие загадки так и не разгаданы: много еще неточностей и неясностей в датах строительства усадьбы, неизвестен автор главного дома.

В 1792 году на возвышенном месте левобережья городского пруда была сооружена Вознесенская церковь с колокольней, разбита небольшая площадь. Именно здесь решил построиться купец второй гильдии Лев Иванович Расторгуев. В деле «О даче купцу Расторгуеву разрешения на строительство каменного дома», начатом 2 декабря 1799 года, содержится «объявление» купца о том, что он имеет «недвижимое имение», то есть дом, купленный им у вдовы губернского секретаря Семена Алексеевича Исакова за 2 тысячи рублей. Основой для дома послужили недостроенные «каменные палаты», заложенные еще в 1794 году. В декабре 1799 года Расторгуев просит оценить «вновь возводимый двухэтажный каменный дом с каменным подвалом». Таким образом, вся усадьба начиналась с углового двухэтажного дома, построенного в 1794 – 1799 годах.

2 января 1814 года Расторгуев подал в городскую думу прошение о выдаче свидетельства уже на два принадлежащих ему каменных дома. Здесь же имеется «опись каменному дому, состоящему по течению р. Исеть на левой стороне в 3-й части города в приходе Вознесенской церкви… выстроенного на сухом возвышенном месте… с бутовыми каменными фундаментами… покрытому листовым полуторааршинным с огрунтовкой железом… а, кроме того, два амбара, две конюшни, один каретник и баня… все оные архитектурнической работой возвышенные сверх фундамента». Кроме того, приложена опись «каменному флигелю при большом каменном доме».

На плане «третьей части г. Екатеринбурга», снятом в октябре 1815 года, в составе усадьбы уже изображены почти все сооружения, существующие поныне, кроме оград, ворот и соединительной части между главным домом и флигелем под бельведером. Помимо названных зданий на плане нанесены: флигель под горой (двухэтажное здание, выходящее на улицу), дворовый флигель, где находится амбар, также двухэтажный, вставка, соединяющая дворовый флигель и флигель под бельведером. На хозяйственном дворе – длинное здание конюшни, также сохранившееся до наших дней. По площади усадьба в то время была сравнительно невелика. Желание расширить владения возникло у Расторгуева давно. 3 августа 1808 года он подал прошение начальнику екатеринбургских заводов, в котором предлагал передать ему в «потомственное владение» «пустопорожнее место», лежащее за валом вблизи церкви Вознесения. Он писал, что место это болотистое, топкое и «от засорения и скопления в нем нечистот причиняет гнилостью воздуха в здоровье человеческом тягость». Расторгуев собирался место это очистить и «довести до того, что, наконец, не будет не только безобразить, но и составит приятный вид сада – украшение города». К этому времени купец уже заявил свой капитал по первой гильдии, стал владельцем Кыштымского, Нязепетровского, Каслинского заводов, хозяином десяти тысяч приписных крестьян 500 тысяч десятин земли. Через своих дочерей богатый купец породнился с золотопромышленниками и заводчиками Г.Зотовым и П.Харитоновым. Однако дело об отводе места под сад длилось довольно долго, и план на первый участок был выдан наследникам Расторгуева лишь летом 1826 года, спустя три года после его смерти. К этому времени владельцем усадьбы стал зять Расторгуева – П.Харитонов, который активно принялся за расширение усадьбы. В 1824 году главный дом и флигель под бельведером были соединены двухэтажной вставкой, в это же время возведена ограда хозяйственного двора и парадные ворота.

На северном крутом склоне Вознесенского холма был разбит сад с искусственным озером, тенистыми аллеями, беседками и гротами – действительно ставший украшением города.

Усадьба стала самой большой в Екатеринбурге. В роскошном доме устраивались шумные балы и богатые обеды. В саду – гулянья екатеринбургской знати. Наряду с этой внешней парадной жизнью в усадьбе шла другая, тайная жизнь. В подвалах, в специальных застенках содержались мятежники с заводов. Положение рабочих на заводах, принадлежащих Зотову и Харитонову, было совершенно невыносимым. Злодеяния заводчиков были настолько велики, что в 1836 году оба они были сосланы в Финляндию, в город Кексгольм и при этом лишены «доброго имени». С 1840-х годов дом долго пустовал, затем некоторые помещения наследники стали сдавать в аренду под квартиры и конторы. (Так, например, во флигеле под горой находилась типография и контора городской газеты «Урал».) Здания усадьбы без ухода постепенно разрушались. В начале 70-х годов XIX века дворец представлял собой «великолепную развалину: карнизы обвалились, крыша проржавела и отстала во многих местах от стропил целыми полосами; массивные колонны давно облупились и сквозь отставшую штукатурку выглядывали обсыпавшиеся кирпичи; половина дома стояла незанятой и печально смотрела своими почерневшими окнами без рам и стекол; …оранжерея и службы были давно обращены в склады водки и спирта».

В начале XX века усадьбой Расторгуева – Харитонова заинтересовалось акционерное общество Кыштымских заводов, которое в 1905 году «вошло во владение» усадебными постройками, купив их у наследников Расторгуева за 61000 рублей.

Парк, с конца XIX века сданный в аренду, стал любимейшим местом прогулок горожан. В годы Великой Октябрьской социалистической революции в доме размещался отряд Красной гвардии. Дворец дал приют раненым бойцам, его ступени помнят шаги красногвардейцев, готовящихся к битве с колчаковцами, в 1919 году под его сводами создавался уральский комсомол, затем здесь сели за парты слушатели Урало-Сибирского коммунистического университета имени В.И.Ленина, Высшей коммунистической сельскохозяйственной школы, и, наконец, было решено передать ансамбль лучших в городе зданий детям. В 1935-1937 годах была проведена капитальная реконструкция усадьбы с целью приспособления ее под Дворец пионеров и школьников.

Вопрос об авторе усадьбы Расторгуева давно занимает историков, краеведов и исследователей архитектуры Урала. Особенно много предположений высказано насчет автора главного углового дома. Кто он, этот талантливый зодчий? Почему не сохранилось ни одного документа об оплате работы заказчиком, ни одного чертежа, подписанного автором? Частично проливает свет на поставленные вопросы интересная архивная находка челябинского краеведа И.Борисова. Ему удалось ознакомиться с перепиской владельца Кыштымских заводов А.Зотова с управляющим заводами Деви. В одном из писем А.Зотов коснулся вопроса о строительстве дома и его архитекторе. Отрывок из этого письма опубликован в журнале «Уральский следопыт»: «Вы давно интерисуетесь судьбой архитектора в строительстве моего дворца, то есть Харитоновского.… Со слов моего отца, а он получил эти сведения от моего деда по матери Льва Ивановича Расторгуева и деда по отцу Григория Федотовича Зотова: с начала 1796 года мой дед Лев Иванович решил блеснуть перед екатеринбургской знатью тем, что построит небывалый еще в городе дворец… Денег была уйма, но не было даровитого зодчего. Из Петербурга отказались приехать. Здесь же, в Екатеринбурге не имелось… Это затруднение дед мой Лев, и поведал начальнику канцелярии Пермского губернатора. На это начальник канцелярии ответил. Что в тобольской каторжной тюрьме содержится узником один важный государственный преступник и в то же время даровитый зодчий. Если дать, кому следует, то в Петербурге могут временно из Тобольской каторги узника отчислить в екатеринбургскую тюрьму в ваше распоряжение на стройку дворца… Расторгуев так и сделал. Через шесть месяцев перевели узника в екатеринбургскую тюрьму. До свидания деда с зодчим главный директор тюрьмы предварил моего деда о том, что ни в коем случае не расспрашивать фамилии узника. Он умершим считается, только его номер можете знать,… кроме того, и узник под страхом наказания не скажет свое имя и тем более звание. Встреча моего деда с узником состоялась. Узник сказал: «Сударь, я даровитый архитектор. Для того, чтобы моя фантазия превратилась в действительность, нужны большие деньги. Располагаете ли вы ими?» Мой дед подтвердил. Через 12 лет дворец был готов. Но слова мой дед не сдержал в части досрочного освобождения узника или устройства его побега. Надломленный и обожженный моим дедом узник впал в ипохондрию. По дороге в Тобольск он повесился в тюменской пересыльной тюрьме». Приведенная в письме печальная история о безвестном зодчем объясняет отсутствие документов об авторе расторгуевского дома. Однако это только одна из версий о безвестном архитекторе. В дальнейшем формировании усадьбы принимал участие М.П.Малахов.

В 1824 году комплекс зданий пополнился двухэтажной вставкой, соединившей главный дом с флигелем под бельведером, оградой хозяйственного двора и парадными воротами. Более поздние сооружения, а также и беседка-ротонда в парке, органично вошли в объемно-пространственную композицию усадьбы, что указывает на высокое профессиональное мастерство зодчего. Все эти постройки объединены стилевым единством. Окончательно сложившаяся усадьба Расторгуева-Харитонова представляет собой комплекс зданий, сгруппированных вокруг парадного двора, хозяйственного двора со службами и обширного парка с различными парковыми сооружениями. Все главные постройки – двухэтажный дом, три флигеля, соединенные вставками, службы – выполнены из крупноразмерного кирпича со штукатуркой снаружи и изнутри, с бутовыми фундаментами, деревянными перекрытиями и кровлями из листового железа.

Д.Н.Мамин-Сибиряк в «Приваловских миллионах» почти со скрупулезной точностью описал эту усадьбу: «Он (дом) занимал собой вершину горы и представлялся издали чем-то вроде старинного кремля. Несколько громадных белых зданий с колоннами, бельведерами, балконами и какими-то странной формы куполами выходили главным фасадом на небольшую площадь, а великолепными воротами в форме триумфальной арки, на Нагорную улицу. Непосредственно за главным зданием, спускаясь по Нагорной улице, тянулся целый ряд каменных построек, также украшенных колоннами, лепными карнизами и арабесками. Сквозные железные ворота открывали вид на широкий двор, со всех сторон окруженный каменными службами, конюшнями, великолепной оранжереей. Это был целый замок в помещичьем вкусе: позади зеленел старинный сад, занимающий своими аллеями весь спуск с горы».

Сегодня усадьба сохранилась почти полностью. В ее композиции успешно решены утилитарные, градостроительные и художественные задачи. Вся территория организована на основе четкого разграничения и взаимосвязи отдельных составных частей в соответствии с их функциональным назначением.

Очевидно, соседство многолюдной церковной Вознесенской площади и центральной улицы города заставило зодчего оградить парадный двор основными объемами усадебных построек и в то же время дать возможность созерцать его внутреннее пространство через ажурную решетку ворот; фасады главного дома и флигелей придают ему торжественный и нарядный вид своеобразного «воздушного» вестибюля. Хозяйственный двор отделен от парадного двумя двухэтажными флигелями с узким проходом между ними; его утилитарная функция отразилась в обособленности и удобном расположении всех построек.

Несколько автономное положение сада объясняется не только городским характером усадьбы, но и тем, что разбит он был значительно позднее основных построек. С возникновением живописного сада вся усадьба получила свое градостроительное и архитектурное завершение. Сад был разбит в английском стиле со свободным сочетанием регулярной планировки верхней, прилегающей к дому части и нижней, решенной в живописном плане – извилистые тропинки, насыпные холмы, группы деревьев. Верхняя площадка перед домом уравновешена зеркалом небольшого искусственного озера, от которого лучами расходятся три тенистые аллеи. В композицию сада включены различные садовые сооружения, характерные для ландшафтной архитектуры 19 века, - беседки, гроты. Из них особенно замечательна круглая купольная беседка-ротонда на площадке перед домом. Это деревянное, круглое в плане, сооружение, цилиндрический объем которого расчленен двумя рядами оконных проемов, а простенки декорированы двенадцатью коринфскими полуколоннами. Облик беседки находится в полном созвучии с архитектурой основных зданий усадьбы, а венчающий ее купол перекликается с бельведером флигеля.

На генеральных планах усадьбы XIX века отсутствуют сооружения на островках озера. После реконструкции в 1937 году под руководством архитектора В.В.Емельянова на острове был устроен фонтан в виде открытой круглой беседки, а к берегу был перекинут висячий мостик. Включение этих построек в сложившийся ансамбль было проведено достаточно тактично. Отвечая величественной архитектуре зданий усадьбы, изящные и в то же время простые формы беседки в сочетании с массивными устоями моста органически вошли в ансамбль сада. Малые архитектурные формы хорошо сочетаются с естественным окружением; серый камень и белизна колонн, ажурный рисунок ограды, окружающей сад, прекрасно гармонируют с сочной зеленью деревьев и зеркальной гладью озера. Сад усадьбы Расторгуева сегодня – единственный в Екатеринбурге сохранившийся образец ландшафтного искусства первой половины XIX века.

Здания усадьбы образовали единый ансамбль, в котором каждому архитектурному объему отведено строго определенное место, соответствующее его практическому назначению и роли в общей художественной композиции. Отдельными зданиями в усадьбе оставлены только конюшни и баня на хозяйственном дворе, а также один из флигелей, остальные сооружения соединены между собой различными переходами и вставками. Такая объемная композиция зданий созвучна традиционной схеме древнерусского жилого комплекса – с его «хоромностью», когда несколько объемов соединялись крытыми переходами и гульбищами в единый живописный ансамбль, имеющий общую художественную уравновешенность. Помимо градостроительных требований в усадьбе были учтены потребности частной жизни владельца. Планировка всей усадьбы и внутренняя организация жилища отразили жизненный уклад крупнейшего представителя екатеринбургской купеческой элиты.

Во время реконструкции в 1935-1937 годах планировка помещений была изменена в соответствии с новой функцией зданий. Со стороны парадного двора был убран вход, вдоль флигеля под куполом пристроен коридор, а внутри двора зрительный зал. Два дворовых флигеля соединились переходом на уровне второго этажа. Изменилось назначение помещений, их внутренняя отделка, однако архивные документы дают возможность представить первоначальную планировку этого купеческого «замка». Внушительная часть зданий была занята различного рода вспомогательными помещениями и службами, а также обширными амбарами и кладовыми. Комнаты, в которых жили хозяева, располагались в зданиях, выходящих на Вознесенскую площадь, - в главном доме, двухэтажном флигеле под бельведером и в соединительном флигеле под плоским куполом. В главном угловом доме размещались самые представительные парадные помещения. Со стороны двора в дом вело широкое и высокое крыльцо, а на первом этаже находились большие комнаты и вестибюль с парадной лестницей, ведущей на второй этаж, где были самые большие, роскошно убранные гостиные и залы. Помимо парадных покоев в главном доме находились и жилые комнаты, расположенные в мезонине, а также различные вспомогательные помещения, занимавшие часть первого этажа, и высокий подвал с основательными кирпичными стенами и сводчатыми перекрытиями. Помещения главного дома были связаны с соединительным флигелем под куполом, переходящим во флигель под бельведером, в котором размещалась домовая старообрядческая церковь.

Внутренняя отделка помещений сохранилась лишь частично. В «Приваловских миллионах» Д.Н.Мамин-Сибиряк пишет: «Везде стояла старинная дорогая мебель красного дерева с бронзовыми инкрустациями, дорогие вазы из сибирской яшмы, мрамора, малахита, плохие картины в тяжелых золоченых рамах, словом, на каждом шагу можно было чувствовать подавляющее влияние самой безумной роскоши». Так выглядели парадные помещения расторгуевского дворца. Потолки были расписаны известным мастером плафонной живописи, Алексеевым, который «по одной своей памяти, без каких-либо рисунков, разрисовывал потолки и особенно отлично рисовал разнообразные букеты цветов, составляющих широкую ленту над карнизом огромных комнат».

При всей роскоши, отличавшей парадные залы и гостиные главного дома, обстановка жилых помещений была типичной для купеческого жилья – темные лики святых в золоченых окладах, домотканые половики, большие лампады, массивные сундуки. В доме имелись потаенные каморки, где укрывались беглые раскольники, в глухих подвалах, перекрытых крестовыми сводами, были устроены застенки, куда привозили с заводов «непокорных» рабочих. По преданиям, в подвалах имелись и тайные подземные ходы, соединявшие дом с озером и с усадьбой зятя Расторгуева – Зотова. А были ли все-таки у дома подземные ходы?

Можно утверждать, что в харитоновском дворце были устроены глубокие подвалы, причем разные части дома, видимо, имели свои автономные скрытые помещения, иногда соединенные переходами, иногда раздельные, имевшие свой выход.

Похоже, что один из подвалов имел два этажа. Об этом свидетельствовали строители, работавшие на реконструкции харитоновского дома в 1936-19367 годах, после которой он стал Дворцом пионеров. Строители замуровали нижний этаж подвала, а из него-то и были тайные ходы во все концы расторгуевской усадьбы.

Если суммировать все рассказы и свидетельства о подземном хозяйстве Расторгуевых – Харитоновых, то, пожалуй, самый главные подземный ход, даже, скорей, широкий тоннель направляется от дома к беседке-ротонде, что стоит с правой стороны от главного входа в парк, со стороны Комсомольской площади. В 1924 году перед парковым входом во дворец произошел провал, открывший этот тоннель.

Примерно на половине расстояния от дома до ротонды из тоннеля есть ответвления в подземное помещение размером примерно четыре на шесть метров со сводчатым потолком.

Это помещение, никак не проявляющее себя на поверхности земли, открыли геофизики с помощью приборов.

Из ротонды выходят ходы в двух направлениях: один- в восточную часть сада к куполообразному помещению, имеющему также и наземный выход. Это вероятно, складом. Другой ход спускается по рельефу к пруду и далее, проходя под прудом, попадает в подвалы беседки на острове.

Есть много свидетельств о другом направлении подземных ходов на парковой территории: от здания дворца в северо-восточный уголок парка, где был потайной выход в стоявшую когда-то там беседку на небольшой горушке.

Легенды говорят о еще трех направлениях подземных ходов от Дворца пионеров: к Вознесенскому собору (ныне здание областного историко-краеведческого музея), к дому Золотова (был на территории Свердловского сельскохозяйственного института), к дому инженера Ипатьева, ныне тоже не существующему. Все направления подземных связей в большей степени легендарны, следов их никто не видел.

Мы говорим о маловероятных, почти фантастических подземных ходах в черте старого Екатеринбурга, непременно связанных с харитоновским домом. Эти легенды основываются на находках подземелий в прошлом и в наше время вообще в городской зоне. И каждая такая находка, где бы она ни обнаружилась, в народе обязательно отождествлялась с подземным лабиринтом харитоновского дома. Ведь харитоновские ходы - это реальность, наблюдавшаяся десятками очевидцев. Вот и представляется этот дом этаким спрутом, раскинувшим подземные щупальца во все концы города.

Интерьеры зданий вследствие переделки утратили свой первоначальный вид, но снаружи ансамбль усадьбы сохранил свои традиционные формы, за исключение отдельных архитектурных деталей дворовых фасадов, не нарушивших единства композиции. Самое значительное сооружение ансамбля- главный дом. Фасады, оформленные близко по высоте, но контрастно разработанными портиками коринфского ордера, составили единую композицию, рассчитанную, прежде всего на восприятие с угла и акцентирующую перекресток. Поставленный на высокую рустованную аркаду, шестиколонный портик южного фасада явился мощным градоформирующим акцентом не только главного дома, но и всего ансамбля. Южный фасад ансамбля - это сложная и асимметричная в целом композиция, образованная объединенными в одно здание объемами, из которых каждый имеет свою, четко выраженную ось симметрии. Ось симметрии фасада двухэтажного флигеля под бельведером подчеркнуто большим арочным окном и круглым купольным бельведером – ротондой, зрительно увеличивающим высоту здания. Соединительная часть, равная высоте флигелю по высоте бельведера, кажется ниже, так как плоский купол как бы придавливает здание.

Западный боковой фасад усадьбы, раскрытый на акваторию городского пруда, так же как и главный, воспринимается из многих точек. Особенность рельефа – крутой спад местности в северную сторону, к руслу речки Мельковки, забранной ныне в бетонную трубу, - прекрасно использована создателями комплекса. Эта живописная панорама с четко выраженной структурой отдельных элементов отличается богадствои и разнообразием архитектурных форм и не имеет аналогов в русском классицизме в первой половине XIX века. Если подниматься верх по улице К. Либкнехта от здания ТЮЗа, то первое, что мы увидим, - это здание конюшни: длинное, приземистое строение, боковой фасад которого и образует первый ярус композиции. К нему примыкают ворота хозяйственного двора в виде арки, обрамленной спаренными колоннами тосканского ордера. Следующий элемент композиции – высокая каменная ограда хозяйственного двора – величественная стройная аркада, заполненная ажурной кованой решёткой строгого рисунка, в центре которой находятся ворота. Утонченные формы ограды сменяются монументальным объемом флигеля, представляющим следующую ступень композиции. Боковой фасад флигеля, выходящий на улицу, акцентирован выступающими вперед портиком коринфского ордера со спаренными боковыми колоннами. Портик в сочетании с изящными очертаниями арок ограды образует мощный каскад архитектурных форм при подъеме к площади по взгорью улицы. Арочный мотив, многократно повторенный в панораме бокового фасада, достигает наибольшего звучания в композиции ворот, соединяющих флигель с главным домом. Парадные ворота имеют вид нарядной триумфальной арки. Нарастание объемов, составляющих композицию западного фасада усадьбы, достигает своей кульминации в основном корпусе главного здания, поставленного в самой высокой точке и доминирующего над всем ансамблем. Четырехколонный портик, высоко поднятый на рустованных столбах, подчеркивает крупномасштабность главного дома, зрительно увеличивая его высоту.

Большое внимание уделено также и фасаду, выходящему в хозяйственный двор. Две величественные колоннады коринфского ордера явились ярким акцентом северного фасада усадьбы.

Восточный фасад соединительной части, обращенный в парк, акцентирован четырехколонным коринфским портиком, перекликающимся с колоннадой круглой беседки – ротонды. Эта часть ансамбля носит более интимный характер, так же как и фасады, выходящие во двор.

Крупномасштабные ордерные композиции, многократно повторенные на фасадах основных построек, играют важную роль в создании гармоничного масштабного строя сооружения и придают стилевое единство ансамблю. Ордер, примененный отделке зданий, трактован по – разному в каждом отдельном случае – в зависимости от его места в композиции. Ведущий ордер – коринфский. Декорировка фасадов находится в полном созвучии с эстетическими принципами зрелого классицизма. Максимальная художественная выразительность ордерных и арочных композиций, а также разнообразных лепных деталей сочетается с экономным использованием их в качестве элементов, подчеркивающих материальность стены. В отделке фасадов применены декоративные кованые решетки, что придает ансамблю своеобразный уральский колорит.

Ансамбль усадьбы Расторгуева – Харитонова, органически сливаясь с характером местного природного ландшафта, на протяжении первой половины XIX века служил эталоном для строительства жилых особняков и казенных зданий.