Свеча Астафьеву

Свеча Астафьеву

(День печали и памяти- 29 ноября)

Цель: почтить светлую память писателя-земляка

Оборудование: Портрет В.П.Астафьева, расставлены его книги, горят свечи

Ведущий-1:

Смирись с утратой, бедная Россия!

В Сибири, обездоленной навек,

В глухом селе закончил жизнь мессия,

Судьбой согбенный старый человек.

Певец добра, устои сотрясая,

Он славил правду и клеймил порок.

О нем слова библейского Исайи:

Не узнанный страдалец и пророк…

Ведущий-2: По приметам старинным, коль где-то хороший умрет человек,

Мать-природа дождем окропит все тропинки, дороги в округе.

Ну, а если зимой, все следы скроет девственно пахнущий снег

И не даст разгуляться грозе или все ослепляющей вьюге.

Тихо музыка плачет. Как больно! И кто эту боль в нас уймет?

Не заметить нельзя искаженные горечью лица.

Я, конечно, запомню, пока буду жив, этот день, этот год

И народ, тот, что с мастером слова пришел и приехал проститься….

1-й:

Все же странный у нас народ:

Ни поддержки порой, ни поклонника…

А пройдет после смерти год –

Все готовы лобзать покойника.

От былого пропал и след,

«Лучший ракурс – вот здесь, фотографы!...»

И все тащат на белый свет

В оправданье свое – автографы.

Как был прав всемогущий Бог,

Просвещая ночами длинными…

Красный угол и тот порог

На одной оказались линии.

Кто виновен? Не в этом суть!

И не в том, кто сейчас окаяннее.

Ведь убил его не инсульт,

А людское непокаяние.

(Виталий Пырх)

2-ой:

Машет ветками старое

Облетевшее дерево.

Скушно мне без Астафьева,

Скушно мне без Поздеева.

В их компанию хочется,

Как бывало, эх-ма…

Все грустней одиночество.

Все морозней зима. (Николай Еремин)

3-ий:

Осиротели речки – перекаты

И лодка-плоскодонка, берега…

Не прошуршит листвою,

Как когда-то, твоя неторопливая нога.

Потух костёр. Развеял пепел ветер,

И на кострище выросла трава,

Но образ твой в народе светел,

А на устах у нас – твои слова.

Писали о природе Пришвин и Бианки,

Мы их читали с ранних детских лет.

Но праведника честного с Овсянки

Любимей и милей в Сибири нет!

(Юрий Лихошерстов)

4-ый:

Нас сиротами оставив этой слякотной зимой,

Навсегда ушел Астафьев – корешок великий мой.

Не было ни слов прощальных, ни пожатия руки…

В раздирающей печали пили горе старики.

Поседевшие солдаты нескончаемой войны

Бесконечно виноваты без понятия вины…

Не прокляты, не убиты, не чужие, а свои,

Но прижизненно забыты в государственной любви.

В неестественной браваде гордо шествуют одни

В устрашающем параде страшным призраком войны.

На обочине другие молча, терпеливо ждут,

Что подарки боевые в День Победы раздадут.

На Астафьева примере в откровенья горький час

Только Родина и Вера объединят бедовых нас!

В единой вере наша сила, и пред Богом мы равны,

В священном имени России – ей благодарны и верны.

Горит в заре сосна, как свечка,

Над могилою твоей…

И мир, умноженный на вечность,

Восходит над планетой всей! (Тойво Ряннель)

5-ый:

Ну вот и нет тебя, мой друг,

Друг неухоженных и сирых.

Перо вдруг выпало из рук,

И стало холодно над миром.

Ты так любил лесной привал,

Таежных трав благоуханье.

От жизни праведной устал,

Ушел в бессмертье, как в изгнанье.

Мне не понять – зачем живу,

Хоть в этом трудно признаваться…

Учил весной жевать траву

И заразительно смеяться!

Ты был для многих – старший брат,

Горьки, увы, слова прощанья.

Сильнее всех земных наград

Лишь всенародное признанье.(Анатолий Зырянов)

6-ой:

В дни прощанья поднялась толпа,

Темная, огромная, как кит,

Слышу треск фонарного столба,

Слышу, кто-то за дверьми кричит:

«Мы ценили…он и нас ценил…»

А в своих газетах день назад

Называли гения «дебил,

враг народа, старый дерьмократ».

Уговаривали пожилых,

воевавших на большой войне,

написать письмо ему под дых,

позвонить с угрозами жене.

Дескать, любит родину не так,

укоряет – надо же – народ,

мол, народ пьянчуга и дурак…

Только что ж народ-то слезы льет?

И теперь, когда Россия вся

словно как от грома сотряслась,

новообретенные друзья

не хотели б без вести пропасть.

Что ж, несите ваши все венки,

черные, в ошметках желтых роз.

Только бы от вашей от руки

пламя на полу не занялось.

Говорите тихие слова,

так и быть, собратья во Христе,

только б ледяная синева

вдруг не наросла бы на кресте.

Он умел и верить, и прощать.

Только вы простите ли себя

через год иль два и даже пять?...

Он во снах вернется к вам, слепя.

Скажет: «Я лишь истину искал –

не богатств, не власти, не вина…

Я работал. Кажется, устал.

Тесно мне в земле, и ночь темна…

Но готов, как камень, как металл,

здесь лежать – цвела б моя страна…» (Роман Солнцев)

7-ой:

Он был одним из тех немногих,

Кто видел в жизни красоту,

Не оставляя места злобе,

Хранил в душе он доброту.

8-ой чтец:

Он, как никто, умел заметить

И боль земли, и ветра стон.

Его в лесу могли вы встретить,

И всё бы вам поведал он:

Людские муки и терзанья,

Природы страх и плач зверей –

Они все ждали покаянья,

Но человек теперь лишь злей.

9-ый чтец:

Природу чувствовал он тонко

И был ей будто брат родной.

На берегу сидел он долго.

Уж солнце встало над горой.

Он всё сидел, смотрел на небо,

На Енисей, на птиц, на лес…

Никто счастливей его не был,

Он был хранителем чудес.

10-ый чтец:

Природа лишь ему дарила

Свои богатства, доброту.

Нечеловеческая сила

Пером водила по листу.

Природы-матушки посланник

И трепетной земли отец!

Пусть воспевают ему оды,

Достоин их хвалы певец!

11-ый чтец:

Природы-матушки посланник,

Сумевший обуздать свой век,

Нет, он не Бог и не наставник,

Он просто русский человек!

12-ый:

Но останется с нами

Это имя в веках,

Болью, верой, мечтами

Биться в наших сердцах.

И продолжит на вахте

Память светлая жить:

Будет «Виктор Астафьев»

Енисей бороздить.(Николай Скобло)

13-ый:

Не сказав, как следует, «прости»,

Бабы сразу же заголосили.

Надо б на руках тебя нести

Не по Красноярску – по России.

От Игарки траурный кортеж

Заходил бы в каждое селенье.

Это страшно, когда нет надежд

На твое земное воскресенье.

Затерявшись посреди толпы

Пропускаю я вперед слепого.

Пусть увидит, как спешат попы

Сделать из Астафьева святого.

Затаив дыханье, на весу,

Что в груди – не спрячешь и не скроешь:

Это я в руках не том несу,

Это я тебя несу, Петрович!(Виталий Пырх)

Ведущий -1: Многажды видевший людскую кончину, прошедший войну, похоронивший двух дочерей, Астафьев даже в преклонные годы избегал говорить о том, что случается после жизни. Считал, что такими разговорами баловаться нельзя, ведь мысль художника материальна. Но однажды, жалея, по-простому признался, что не хотел бы умирать зимой, потому что тяжело будет яму копать, и люди, пришедшие отдать ему последний поклон, озябнут.

Ведущий-2: Однако никогда не щадившая писателя судьба не оказала ему и этой, самой последней услуги. Астафьев умер на стыке осени и зимы, в лютый мороз. Вмиг замерзали крохотными льдинками слезы на лицах и тех, кто приехал 29 ноября в Овсянку на деревенское кладбище проститься с душой Астафьева – теперь уже навсегда.

Ведущий -1: Покоится Виктор Петрович на высоком берегу Енисея в семейной ограде рядом с дочерью, скоропостижно скончавшейся на 40-м году жизни от сердечного приступа. Памятник на могиле дочери скромный: надпись «Ирина» на мраморе, и все, даже фотографии нет. Астафьев был против и своего портретного изображения.

Ведущий -2: Думая о том, каким быть памятнику на могиле писателя, художник и близкий друг Астафьева Владимир Зеленов нашел лаконичное и в то же время многоговорящее творческое решение. На гладкой черной поверхности – знакомый росчерк.

Сбоку камень словно оторван: грубые сколы напоминают, что жизнь писателя была отнюдь не безоблачной.