Становление личности Александра II

Становление личности Александра II

Известно, что рождение Александра привлекло к себе особое внимание всего русского общества. Отец его, великий князь Николай Павлович, третий сын императора Павла I, занимал в то время более чем скромное положение и даже не помышлял о престоле. Однако поскольку оба старшие брата не имели наследников мужского пола, то в лице его сына род Романовых как бы получил долгожданное продолжение.

Родители будущего императора были люди очень разные, но Александр гораздо более унаследовал характер своей матери. Он рос мальчиком мягким, чувствительным, даже сентиментальным. Чувства и переживания всегда играли в его жизни большую роль. Твердость и непреклонная властность, присущие Николаю Павловичу, никогда не были отличительными чертами его сына. В детстве Александр отличался живостью, быстротой и сообразительностью. Воспитатели отмечали в нем сердечность, чувствительность, веселый нрав, любезность, общительность, хорошие манеры и красивую внешность. Но вместе с тем признавали, что цесаревичу недостает настойчивости в достижении цели, что он легко пасует перед трудностями, не имеет характера и воли¹.

В первые годы жизни Александр II попал в ласковые руки женщин: его воспитательницами стали Ю.Ф. Баранова, Н.А. Тауберг, а боннами (то есть нянями) — М.В. Косовская и А.А. Кристи. До шестилетнего возраста жизнь великого князя не была обременена чрезмерными заботами. Зимой он жил с родителями, а на лето выезжал в Павловск к бабушке Марии Федоровне. С шести лет компания воспитателей Александра становится чисто мужской. Главную роль в ней играли К.К. Мердер, ветеран войн с Наполеоном, и знаменитый поэт В.А. Жуковский. О К.К. Мердере сестра Александра II, Ольга Николаевна, писала в своих воспоминаниях: «Он не признавал никакой дрессировки, не подлаживался под отца, не докучал матери, он просто принадлежал Семье: действительно драгоценный человек!»².

Александр II всегда был окружен многочисленной родней: бабушка, отец, мать, братья и сестры, жена, шесть сыновей, две дочери. Отец Александра II Николай Павлович был деспотом из принципа, в соответствие со своим пониманием требований момента. Это в полной мере распространялось и на его семью, в которой он ощущал себя почти восточным владыкой. Он требовал от детей полной покорности, корил их за малейшие провинности, то есть, желая того или нет, ежедневно подавлял их личность. Понятно, что дети отвечали отцу чувством восточного же почитания. Вряд ли это можно назвать любовью, точнее будет обозначить как вынужденное уважение, основанное на укоренившейся привычке к безраздельному господству взрослых. К первенцу Николая I, наследнику престола, все сказанное относилось в первую очередь. Муштровать сына император начал в раннем детстве, заставляя его печатать шаг и выполнять приемы с оружием в любое время суток. Позже он мог прилюдно и грубо обругать сына за ошибку во время воинского развода или надавать ему пощечин за игру в карты посреди дня. Их отношения довольно долго оставались чересчур официальными, доходило до того, что отец общался с сыном посредством указов и рескриптов в основном запретительного характера. По-своему Николай I был внимательным отцом, позаботившимся о прекрасном образовании сыновей и дочерей, следившим за их успехами, активно приобщавшим подросшего наследника к государственной деятельности. Однако он был отцом-императором, более владыкой, нежели родителем. Некоторое сближение монарха с наследником престола началось слишком поздно, чуть ли не после женитьбы Александра Николаевича. Скорее всего, император, наконец, заметил, что первенец вырос, стал помощником, на которого можно переложить часть государственных забот. Подобная ситуация упростила их общение друг с другом, но вряд ли сделала отношения между отцом и сыном более теплыми, семейными.

Мать, Александра Федоровна, была для Александра Николаевича, безусловно, понятнее и ближе, чем отец. Но и от общения с ней теплых воспоминаний у наследника сохранилось не так уж много. Императрица, занимавшаяся по должности широкой благотворительностью, участвовавшая в обязательных официальных мероприятиях, также не могла уделять сыну достаточно много внимания.

Из братьев и сестер ближе всех к нему по возрасту и строю мыслей стоял великий князь Константин Николаевич. Однако последнего готовили к руководству Морским ведомством, что предполагало некоторую специфику его воспитания и образования³

В шесть лет воспитание Александра было поручено человеку сугубо военному - капитану Мердеру. Это был боевой офицер, награжденный за храбрость, проявленную под Аустерлицем, участник всех битв кампании 1806 - 1807 годов. Современники единодушно отзывались о нем, как о человеке высоконравственном, добром, обладавшем ясным и любознательным умом и твердой волей. Вообще, выбор оказался удачным. Благодаря заботам родителей и учителей Александр Николаевич был резвым, физически крепким подростком, который многое схватывал, что называется, на лету, умел нравиться людям, был добр и сентиментален, обладал ярко выраженным чувством долга, искренне любил родных, особенно мать и сестер. В общем, у него вырабатывались весьма привлекательные черты характера, а они и являются тем инструментом, с помощью которого люди пытаются приспособиться к окружающей их действительности.

Однако наставники постоянно отмечали и те негативные черты характера великого князя, которые требовали, по их мнению, исправления и даже искоренения. Самым непонятным и неприятным для них была странная апатия, хандра, нападавшая на ребенка совершенно внезапно и погружавшая его в своего рода транс. Это состояние особенно усиливалось, когда ему не удавалось решить поставленную или возникшую задачу с налета. «Ему случалось, — писал в своих «Записках» К.К. Мердер, — провести час времени, в продолжении которого ни одна мысль не придет ему в голову, этот род совершенной апатии меня приводит в отчаяние…».

Другой чертой характера наследника, волновавшей воспитателей, была его, как они выражались, «невыдержанность». К.К. Мердер вспоминал, как во время прогулки по реке соученик Александра Иосиф Виельгорский, дурачась, неосторожно вел шлюпку и зачерпнул бортом воду. Великий князь так рассердился, что схватил Иосифа за шею и дал ему несколько «пинков», прежде чем вмешались воспитатели, сделавшие наследнику выговор. Да и в более поздние годы Александр Николаевич мог накричать на незадачливого собеседника, в сердцах плюнуть в него, но тут же обнять и попросить у него прощения⁴.

Сделавшись императором, Николай тотчас озаботился общим образованием наследника и избрал ему в наставники Жуковского. Поэт отнесся к назначению с величайшей ответственностью. В течение полугода он составил специальный «План учения», рассчитанный на 12 лет и одобренный Николаем I. Этот педагогический трактат представлял собой подробную программу нравственного воспитания и обучения.

Набор предметов, предложенный Жуковским, включал в себя русский язык, историю, географию, статистику, этнографию, логику, философию, математику, естествознание, физику, минералогию, геологию, закон Божий, языки: французский, немецкий, английский и польский. Большое внимание уделялось рисованию, музыке, гимнастике, фехтованию, плаванию и вообще спорту, танцам, ручной работе и декламации. Два раза в год наследнику устраивались экзамены, часто в присутствии самого государя, который оставался в целом, доволен успехами сына и усердием учителей. Но император считал, что военные науки должны стать основой воспитания сына, и с этим приходилось считаться. Уже в 11 лет Александр командовал ротой, в 14 - в первый раз за офицера руководил взводом во время учений 1-го кадетского корпуса. С 1833 года ему стали читать курс фортификации и артиллерии. Через год преподавание военных предметов было еще усилено в ущерб другим дисциплинам.

Видимо, от каждого венценосного ребенка современники требовали или, по крайней мере, ожидали того, чего не нашли у предшествующих монархов, и от царствования к царствованию требования росли, как снежный ком, а ожидания становились все нетерпеливее. Наследники же престола, прислушиваясь к подобным пожеланиям, пытались сопоставить их со своими реальными возможностями, и трудно сказать, что они при этом испытывали — то ли гордость от своего исключительного положения, то ли ужас от невозможности оправдать надежды подданных⁵.

Вместе с тем цесаревича стали привлекать к государственным делам. С 1834 года он должен был присутствовать на заседаниях Сената, в 1835 году был введен в состав Синода, а в 1836 году произведен в генерал-майоры и причислен к свите Николая. Эти годы явились и «окончательным периодом учения», когда высшие государственные сановники читали будущему императору курсы практического характера. Сперанский в течение полутора лет вел «беседы о законах», известный русский финансист Канкрин сделал «краткое обозрение русских финансов», советник Министерства иностранных дел барон Врунов знакомил наследника с основными принципами внешней политики России, начиная с царствования Екатерины II, наконец, военный историк и теоретик генерал Жомини преподавал на французском языке военную политику России. Весной 1837 года вместе со своими соучениками Паткулем и Виельгорским Александр сдал выпускные экзамены, заняв среди своих способных сверстников твердое первое место⁶

Сразу вслед за этим 2 мая Александр отправился в первое большое путешествие по родной стране, которую ему предстояло если и не узнать, то хотя бы увидеть, чтобы представлять, чем и кем суждено ему управлять, когда наступит его время. Поездка продолжалась до конца года. За это время Александр посетил множество городов, был на юге, доезжал до Урала и самой Сибири. Следующие три месяца цесаревич усиленно занимался военным делом, финансами и дипломатией, готовясь к заграничному путешествию.

13 марта 1839 года наследник остановился на ночлег в маленьком, окруженном садами и парками Дармштадте, где по его маршруту остановка не была предусмотрена. Специально для цесаревича был снят отель «Траубе», так как Александр категорически отказался ночевать в замке герцога Гессенского (он был сильно утомлен визитами к многочисленным германским князьям и мечтал быстрее добраться до Голландии). Однако вечером он отправился на оперу, и здесь в зале театра его встретила вся герцогская семья. Дочь герцога Мария, которой было тогда всего 15 лет, сильно поразила Александра своей красотой и грацией. После представления он принял приглашение к ужину, много разговаривал, смеялся и, вместо того чтобы спешить с отъездом, согласился завтракать у наследного принца. За эти часы Мария совершенно очаровала цесаревича и, отправляясь спать, он сказал сопровождавшим его адъютантам Каверину и Орлову: «Вот о ком я мечтал всю жизнь. Я женюсь только на ней». Он тут же написал отцу и матери, прося у них позволения сделать предложение юной принцессе Гессенской. Николай согласился.

Май месяц Александр провел в Лондоне, где был радушно принят английской аристократией, побывал в парламенте, на скачках, в Оксфорде, Тауэре, в доках на Темзе, в Английском банке и Вестминстерском аббатстве. Но самые яркие воспоминания были связаны у него с 19-летней королевой Викторией.

5 декабря Мария была крещена по православному обряду и стала великой княжной Марией Алексеевной. Венчание состоялось 16 апреля 1841 года. Все, кто писал о жене Александра, отдавали должное ее красоте и прекрасным душевным качествам. Тютчева, познакомившаяся с ней спустя 12 лет, вспоминала: «Несмотря на высокий рост и стройность, она была такая худенькая и хрупкая, что не производила на первый взгляд впечатления красавицы; но она была необычайно изящна тем совершенно особым изяществом, какое можно найти на старых немецких картинах, в мадоннах Альбрехта Дюрера, соединяющих некоторую строгость и сухость форм со своеобразной грацией в движениях и позе, благодаря чему во всем их существе чувствуется неуловимая прелесть и как бы проблеск души сквозь оболочку тела. Ни в ком никогда не наблюдала я в большей мере, чем в цесаревне, это одухотворенное и целомудренное изящество идеальной отвлеченности. Черты ее не были правильны. Прекрасны были ее чудные волосы, ее нежный цвет лица, ее большие голубые, немного навыкат глаза, смотревшие кротко и проникновенно... Это, прежде всего, была душа чрезвычайно искренняя и глубоко религиозная... Ум цесаревны был подобен ее душе: тонкий, изящный, проницательный, очень иронический...»⁷.

По возвращении из путешествия Александр, включился в государственную деятельность. С 1839 года он присутствует на заседаниях Государственного совета, а с 1840-го - еще и на заседаниях Комитета министров. В 1841 - 1842 годах он уже был членом этих высших государственных учреждений. Наконец, в 1842 году по случаю двухмесячного отъезда Николая II из столицы, на Александра было возложено решение всех государственных дел. В последующие годы это стало правилом. В 1846 году Николай сделал сына председателем Секретного комитета по крестьянскому вопросу. Одновременно наследник исполнял военные должности. В 1844 году он получил полного генерала, в 1849 году сделался главным начальником военно-учебных заведений и принял командование над Гвардейским корпусом, а в 1852 году был произведен в главнокомандующие Гвардейским и Гренадерским корпусами. В 1850 году для ознакомления с военными действиями Александр поехал на Кавказ. В целом, как всегда, это была парадная поездка по гарнизонам. Только в Дагестане цесаревич стал свидетелем боевой схватки с чеченцами, он не утерпел и поскакал за цепь под огнем неприятеля.

Все эти годы до восшествия своего на престол, Александр всегда старался точно и верно выполнять распоряжения императора. Никаких самостоятельных поступков он не совершал, никаких политических идей не высказывал. Он, по-видимому, разделял все консервативные взгляды своего отца и, работая, например, в Крестьянском комитете, не обнаружил никаких либеральных намерений. Даже внешне он старался походить на отца. Тютчева, которая близко узнала Александра в 1853 году, писала: «Черты лица его были правильны, но вялы и недостаточно четки, глаза большие, голубые, но взгляд мало одухотворенный; словом, его лицо было маловыразительно и в нем было даже что-то неприятное в тех случаях, когда он при публике считал себя обязанным принимать торжественный и величественный вид. Это выражение он перенял от отца, у которого оно было природное, но на его лице оно производило впечатление неудачной маски. Наоборот, когда великий князь находился в семье или в кругу близких лиц и когда он позволял себе быть самим собой, все его лицо освещалось добротой, приветливой и нежной улыбкой, которая делала его на самом деле симпатичным. В ту пору, когда он был еще наследником, это последнее выражение было у него преобладающим; позднее, как император, он считал себя обязанным почти всегда принимать суровый и внушительный вид, который в нем был только плохой копией. Это не давало ему того обаяния, каким в свое время обладал император Николай, и лишало его того, которое было дано ему природой и которым он так легко мог бы привлекать к себе сердца»⁸.

Император Николай при жизни полностью заслонял и подавлял своей личностью сына. Тот всегда оставался лишь послушным исполнителем воли своего родителя, но вот 18 февраля 1855 года Николай скоропостижно умер. На другой день Александр взошел на престол. Он принял власть в тяжелейший момент, когда для всех очевидно было, что Россия обречена на поражение в Крымской войне. Изумление, обида, боль, гнев и раздражение царили в обществе. Первые годы царствования стали для Александра суровой школой политического воспитания. Именно тогда он в полной мере ощутил все накопившееся в обществе недовольство и испил всю горечь жестокой и справедливой критики.

Не сразу, а только после долгих колебаний и ошибок, «набрел он на ту дорогу, по которой должна была пойти Россия». Поначалу вообще не видно в Александре II никакого намерения проводить реформы. На следующий день после принятия власти, 19 февраля 1855 года, он заявил в Государственном совете, что признает себя продолжателем «желаний и видов незабвенного нашего родителя», а 23 февраля на приеме дипломатического корпуса определенно обещал придерживаться политических принципов отца и дяди. Он и слышать не хотел о заключении мира, справедливо считая предложенные условия унизительными и неприемлемыми для России. Но твердости его не могло хватить надолго - уж слишком неблагоприятны были обстоятельства для того, чтобы править по-старому. В августе пал Севастополь - это был страшный удар. Говорят, что Александр плакал, получив роковую весть. Он сам отправился на юг, наблюдал за возведением бастионов вокруг Николаева, осмотрел укрепления вокруг Очакова и Одессы, посетил главную квартиру армии в Бахчисарае. Но все усилия были напрасны. Россия не могла продолжать войну. На международной арене она оказалась изолированной, внутренние силы ее были подорваны, недовольство охватило все слои общества⁹.

Обладая здравым и трезвым умом, определенной гибкостью, совсем не склонный к фанатизму, Александр, под давлением обстоятельств и не имея никакой программы, начал принимать новые решения, не укладывавшиеся в старую систему и даже прямо противоположные ей. Он встал на путь освободительных реформ не в силу своих убеждений, а как военный человек на троне, осознавший «уроки» Крымской войны, как император и самодержец, для которого престиж и величие державы стояли превыше всего.

Контуры этого нового курса вырисовывались постепенно. 3 декабря 1855 года был закрыт Высший цензурный комитет. Запрет, наложенный Николаем I на печатное слово, был отменен - так велика была потребность общества выговориться. Одно за другим стали возникать новые независимые издания. Гласность стала первым проявлением «оттепели», наступившей вскоре после воцарения Александра. Уничтожены были и стеснения, введенные в университетах после 1848 года.

В марте 1856 года при активном участии князя Горчакова был заключен Парижский мир. Он стоил России Черноморского флота, но все же был гораздо менее постыден, чем можно было ожидать. Вскоре после подписания мира упразднены были оставшиеся военные поселения, срок службы в армии сокращен с 25 до 15 лет.

14 августа царская семья с Николаевского вокзала отправилась на поезде в Москву и 26 августа в Успенском соборе произошла коронация. По случаю праздника Александр на три года отменил рекрутскую повинность, простил недоимки, амнистировал или облегчил участь большого числа преступников, в том числе декабристов. Оставшимся в живых участникам восстания были возвращены имения и титулы ¹⁰

Таким образом, на формирование личности Александра оказали влияние различные факторы, как объективные, так и субъективные. Это, прежде всего, его окружение, существующая система и внешние обстоятельства.

1^ Александр II. Воспоминания. Дневники. Серия «Государственные деятели России глазами современников». СПб., 1995 (Сост. и вступ. статья  В.Г. Чернуха). С.9-10.

2^ Левандовский А. Конец реформатора: [Об убийстве Александра II] / А. Левандовский // Знание - сила.- 1992.- № 2. С. 17.

3^ Семанов С. Александр II: История Царя - Освободителя, его отца и его сына / С. Семанов.- М.: Алгоритм: Эксмо, 2003.- (Полит. биогр. История в лицах и фактах).

4^ Там же. С. 43-44

5^ Толмачев Е.П. Александр II и его время: В 2 кн. / Е.П. Толмачев.- М.: ТЕРРА, 1998.

6^ Александр II. Воспоминания. Дневники. Скрия «Государственные деятели России глазами соввременников». СПб., 1995 (сост. и вступ. статья В.Г. Чернуха). С. 17.

7^ Труайя А. Александр II: Пер. с фр. / А. Труайя.- М.: Эксмо, 2003.- (Русские биографии).

8^ Там же.

9^ Александр II. 1818-1881. // История государства Российского: Жизнеописания. Вторая половина XIX века. / М.А. Опалинская, С.Н. Синегубов, А.В. Шевцов; Рос. нац. б-ка. – М.: Кн. Палата, 1998.

10^ Захарова Л.Г. Александр II // Романовы – исторические портреты. 1762 – 1917. М., 1997. С.404