Сценарий литературно-музыкальной композиции "Если мы войну забудем, вновь придет она"

Сценарий литературно-музыкальной композиции

«Если мы войну забудем, вновь придет она!»

Фоном звучит аудиозапись песни «Дети войны» в исп. Т. Гвердцители, голос за сценой :

                                                                             

                                          Тем, кто видел эту войну.

                                          Тем, кто выжил в эту войну.

                                          Тем, кто еще жив.

                                          Тем, кому в сорок первом не было восемнадцати…

                                          Тем, чью юность опалила огнем

                                          Великая Отечественная Война,

                                          Посвящается…

         

На сцену выходят ведущие- рассказчики (мальчик и девочка)

1 рассказчик:

Время стремительно идет вперед. Стала историей Великая Отечественная война. С каждым годом день Победы становится все более грустным праздником. Уходят ветераны Великой Отечественной войны. И приходится с печалью признавать, что с ними уходит и память о войне. Нынешнее поколение знает о подвигах своих дедов – прадедов примерно столько, сколько о войне 1812 года. Две -три фамилии военачальников, пару названий битв, и это в лучшем случае. Гавроша, воспетого Виктором Гюго, помнят практически все. А хотя бы одно имя такого же “гавроша” времен Великой Отечественной войны вряд ли кто- то назовет. А ведь в войне особенно страдали дети. Страдали от холода и голода, от невозможности вернуться в детство, от кромешного ада бомбежек и страшной тишины сиротства.

2 рассказчик:

Страшной трагедией для страны стала блокада Ленинграда. 900 дней и ночей жители этого города были в кольце немецко-фашистских войск.

Детям пришлось пережить холод, голод, гибель родных, и все это в малом возрасте. Но они держались и держались до конца, пройдя через жестокие убийства и смерти окружающих. То, что происходило вокруг, наводило ужас на них, ведь все это происходило у них на глазах.

Пройдя от начала и до конца всю блокаду, некоторые из них получили ордена и медали, как защитники города.

Детям было хуже, чем взрослым. Они не понимали, почему нет рядом папы, почему мама постоянно плачет, почему постоянно хочется есть, почему по визгу сирены надо бежать в бомбоубежище… Много детского почему?

Но детским чутьём они понимали, что пришла беда, большая беда.

1 рассказчик:

Таня Савичева

Пронзительно поведала людям о войне, принесшей столько горя ей и её близким, двенадцатилетняя девочка Таня Савичева. Среди обвинительных документов фашизму, представленных на Нюрнбергском процессе, была и маленькая записная книжка. В ней всего девять страниц. На шести из них – даты. И за каждой датой -смерть. Шесть страниц –шесть смертей. Сжатые, лаконичные записи: “28 декабря 1941 года Женя умерла… Бабушка умерла 25 января 1942 го. 17 марта – Лека умер. Дядя Вася умер 13 апреля. 10 мая –дядя Леша, мама-15 мая”. А потом без даты: “Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня ”.

Сам дневник сегодня выставлен в музее истории Ленинграда, а его копия - в витрине одного из павильонов Пискаревского мемориального кладбища. До сих пор останавливаются перед этими строчками, старательно выведенными детской рукой, потрясенные люди разных возрастов и разных национальностей, вглядываются в простые страшные слова.

Не удалось спасти и саму Таню. Даже после того, как ее вывезли из блокадного города.

Истощенная голодом и страданиями, девочка не смогла уже подняться.

1 июля 1944 года она умерла.

Сегодня мы расскажем о детях, которым пришлось пережить это страшное военное время- блокаду.

Сценарий спектакля «Я еще не хочу умирать» 

Оформление сцены:

Левая часть сцены- уголок ленинградской квартиры: кровать, застеленная тонким одеялом, старенький ковер на стене, стол, 3 стула, в углу печь-буржуйка, светомаскировка.

Правая часть сцены- конструкция-«лестница», закрытая темной тканью.

 

Сцена 1 «Сентябрь 1941»

Фонограмма:  Радио Ленинграда «Отбой воздушной тревоги»

* На сцену быстро входит Мама. В одной руке у нее маленькая рубашка. Садится на ступеньку лестницы, на которой лежит детский чемоданчик.

Мама: (громко)

Таня! Таня!! Ты не видела рубашку Шурика? Белую..мы с папой на Первомайские праздники покупали..(копается в чемодане)

*выходит Таня

Таня: (берет рубашку с колен матери)

Мама, вот Шуркина рубашка. Ну что же ты?

Мама:

Действительно (утыкается лицом в рубашку)..

Таня:

Мама, не плачь. Он ведь не один едет - весь садик в Волхов эвакуируют! Вот скоро война кончится и мы с тобой поедем и заберем Шурку!

Мама:

Таня, Таня! Как же ты не понимаешь - фашисты уже у Ладожского озера, они уже  бомбят Ленинград! Война, дочка, скоро не закончится - наши войска пока отступают.

Таня:

Ну вот! А в эвакуации безопасно! Шурик и так плачет постоянно - боится взрывов снарядов. Мама, ты подумай!

Мама: (решительно бросает рубашку в чемодан, закрывает его)

Я уже подумала, Таня! Мы останемся в Ленинграде все  вместе - ты, я и Шурка. Кончится же однажды война, вернется папа.

 Таня:

И будем мы опять жить одной дружной семьей!

*Таня уходит за кулисы с чемоданом. Мама выходит на авансцену

На следующий день, рано утром, я поехала в порт одна, чтобы предупредить воспитателей, что Шура не едет в эвакуацию. На пристани собралось много народа-мамы, бабушки: слезы, последние наставления..

В этой толпе я с трудом отыскала Валентину Сергеевну. «Многие родители детей не привели, не захотели расставаться!» -на прощание сказала мне воспитательница. .. И все на пристани долго махали вслед уплывающей барже, вслед уплывающим белым панамкам детей.

 

Сцена 2 « Декабрь 1941»

Фонограмма: Д.Шостакович «Симфония №7»

Рассказчик 2: 

8 сентября 1941 года немцы замкнули кольцо окружения вокруг Ленинграда. Гитлеровская армия остановилась в 10 километрах от города, и в первые дни окружения разбомбила продовольственные склады.

Гитлер отдал приказ: «Ленинград должен умереть голодной смертью!». Началась блокада.

В город еще пробивались баржи с  мукой, крупами, которые раздавали жителям по карточкам, но норма постоянно уменьшалась-350 грамм хлеба на взрослого, 200 грамм- на ребенка.

Рассказчик 1:

В первую, самую страшную блокадную зиму 41-42 года, в городе умерло около 780 тысяч человек.

В первую очередь погибали старики, дети. И чаще всего- от голода.

Единственной ниточкой, связывающей блокадный Ленинград с Большой землей, стала «Дорога жизни». Сначала по воде, потом по льду Ладожского озера везли в осажденный город продовольствие, а оттуда- раненных и больных людей.

Фонограмма: Ленинградский метроном

Рассказчик 2: 

Вместо супа - бурда из столярного клея,

Вместо чая - заварка сосновой хвои.

Это б все ничего, только руки немеют,

Только ноги становятся вдруг не твои.

Только сердце внезапно сожмется, как ежик,

И глухие удары пойдут невпопад..

Сердце! Надо стучать, если даже не можешь.

Не смолкай! Ведь на наших сердцах - Ленинград.

Бейся, сердце! Стучи, несмотря на усталость,

Слышишь, город клянется, что враг не пройдет!

…Сотый день догорал. Как потом оказалось,

Впереди оставалось еще восемьсот. (Ю.Воронов)

Фонограмма: метроном (продолжается)

*Таня выводит на сцену Шурика, усаживает рисовать за стол

Таня:

Вот сиди у «буржуйки», рисуй.

Шурик: (рисует)

А почему печку назвали буржуйка? Потому что ее буржуи придумали?

Таня:

Потому что жрет дров много, а толку от нее мало. Как и от буржуев-врагов мирового пролетариата!

Шурик:

Таня! А ты чего больше боишься - Гитлера  или крыс? Я-крыс. Их теперь стало так много..

Таня:

Я больше всего боюсь карточки хлебные потерять. Тогда нам всем, Шурка, будет полный капут. Месяц без еды мы точно не продержимся!

Шурик:

Не продержимся. Я вот все время есть хочу. Витька с третьего этажа сказал, что его мама  может варить студень из столярного клея. Жаль, что у нас клея нет!

Таня: (ставит кружку на стол)

Ты, Шурик, кипяточку попей, все меньше о еде думать будешь!

Шурик: (пьет из кружки)

Помнишь, Таня, я раньше молоко не любил с пенкой? Эх, сейчас бы целую кастрюлю выпил бы!!!

*Входит мама в валенках, встряхивает платок от «снега», подходит к столу, кладет на него сверток

Таня:

Мама пришла!!

Мама: (устало садится на стул)

Как вы тут?

* Шурик подходит к ней с рисунком

Шурик:

Смотри, что я нарисовал!

Мама: (крутит рисунок)

Ничего не пойму, сынок. Что это за черные каракули, а посередине белый кругляш в крапинку?

Шурик: (объясняет на рисунке)

Черное-это война. А белое-это булка!.. Я просто больше ни о чем другом думать  не могу. А у тебя ничего нет поесть? Случайно-преслучайно?

Мама:

Случайно – преслучайно есть!  Вот!

*разворачивает сверток - в нем две маленькие картофелины

Мама: (гладит сына по голове)

Ешьте, детки - это вам подарок от зайчика.

*Шурик жадно накидывается на еду

Таня:

Какой зайчик, мама? Я уже не маленькая. Опять свой паек с фабрики нам принесла?

Мама:

Я ела, Таня, ела. Это вам.

Таня: (делит свою картофелину пополам)

Тогда пополам, иначе есть не буду! И не спорь со мной!

*едят молча картошку

Фонограмма : метроном

Сцена 3 «За хлебом»

*Заходит соседка-Софья Константиновна в лохматой заячьей шапочке, с лентами, болтающимися под подбородком, и в сером элегантном пальто, затянутом широким мужским ремнём, к груди прижимает сумочку. Таня уводит Шурика, возвращается.

 

Софья Константиновна: (к матери, тараторит)

Здравствуйте, Наталья Васильевна. Я там, у булошной, очередь вам заняла - всех предупредила, что сейчас придет девочка в красном пальто, хорошенькая такая.

Таня: У меня пальто синего цвета, Софья Константиновна!

Софья Константиновна:

Правда? Ну, не важно, Танечка. Ты будешь стоять за женщиной в чёрном пальто. Оно буквально ей до пят. Знаете, чересчур длинное пальто. И с опущенными ушами.

Таня: У неё уши опущенные?

Мама: (укоризненно) Таня!! Сходи, пожалуйста! Карточки в комоде.

Софья Константиновна:

А может быть, это не дама, а мужчина? Люди стали на себя не похожи. Все почему-то на одно лицо. Многие ходят немытыми.

Мама:

Откуда же мытыми-то быть? Воду отключили еще в ноябре. А с реки в ведре много не принесешь.

Софья Константиновна:

 Да, о чём это я? Танечка, будь осторожна, деточка, когда с хлебом назад пойдешь. Сегодня какой-то мальчишка прямо на моих глазах вырвал у девчонки хлеб - несла, растяпа, в руках, не спрятанным, не завернутым.

Мама:

Как вырвал?

Софья Константиновна:

А вот так! Тут же запихал его весь в рот. С таких лет никакой моральной выдержки. Он меня буквально чуть не уронил в снег.

Мама:

И никто не задержал?

 Софья Константиновна:

А кто? Я должна задержать?! Мне больше всех надо? Вы меня удивляете, милочка!

Мама: (тревожно)

Никто не догнал! Что же это с людьми делается?

Софья Константиновна:

 Может быть, его за углом дружки ждут? А у меня в сумочке лежит паёк. А мальчишка грязный до невозможности, замаранный до последней степени. Беспризорник, наверное!

Таня:

А девочка что?

Софья Константиновна:

Она стоит и глазами хлопает. Как пень стоит. Люди поохали и разошлись. Буквально, как растаяли в тумане. По своим норам.

Мама:

Бедная девочка! Она же теперь умрет.

 Софья Константиновна:

Умрет, конечно. Голод кругом. Вы знаете, что в городе собак и кошек переели.

* Таня уходит. Соседка замечает платье, висящее на спинке кровати. Подходит, берет в руки

Софья Константиновна:

Что я вижу? Это же ваше любимое платье!!

Мама:

Завтра хочу сходить на базар, попробую поменять на что-нибудь съедобное.

Софья Константиновна:

Наталья Васильевна, не жаль менять такую красоту на кусок малосъедобной, полусгнившей свеклы?

Мама:

Мне, Софья Константиновна, детей кормить надо. Вот кончится война, вернется Коля с фронта, тогда и будем наряжаться.

*забирает платье у соседки, вешает себе на плечо

Софья Константиновна:

Лично я не могу решиться что-либо променять. Дивные вещи отдавать за невесть что! Ладно, заболталась я с вами, пойду.

*уходит. Мама собирает посуду со стола, тоже уходит

Сцена 4 «Карточки»

*Выходит Таня в зимней одежде. Присаживается на ступеньки лестницы. Замечает что-то на земле, наклоняется и поднимает потерянные кем-то карточки. Достает свои, сравнивает.

Таня:

Хлебные карточки!!! Рабочие!  Еще целые.  350 граммов хлеба в день!!! Ой…

Кто-то потерял, бедолага!

*Залезает повыше на ступеньки, оглядывает вокруг. Появляется Юрка.

Таня быстро прячет карточки в карман

Юрка:

Танька, дура, в сосульку превратишься! Сейчас фашист прилетит и бомбу тебе прямо на макушку ка-а-а-к сбросит! (садится на нижнюю ступеньку)

Таня: (растерянно)

Это ты дурак, Юрка. А я где хочу, там и стою! Может у меня тут дела?

Юрка:

 Де-ла-а? Может, тебе по шее дать, чтоб в башке прояснилось? Иди отсюда, а то как дам!

Таня: (придумывает на ходу)

У меня, видишь, сумка  в снег свалилась. Вот чищу.

*садится на ступеньку рядом с Юркой, старательно отряхивает чистую сумку.

Таня: (осторожно)

 Юрка, а  твоя мама получает рабочую или иждивенческую карточку? Нет, я хотела спросить, выкупали уже хлеб? Нет, я хотела…(смутилась)

Юрка:

А что это ты спрашиваешь?

Таня: (преувеличенно равнодушно)

Я просто так спросила.

Юрка:

Ха, стоит просто так, про хлеб спрашивает просто так. А знаешь, по законам военного времени нельзя ни про что выспрашивать. Я-то знаю, что ты не шпионка. А другие? Как они посмотрят, что их нагло выспрашивают?

Таня:

Я не нагло. И не про военные тайны - зачем они мне? Я про хлеб. Ты сегодня ходил хлеб получать?

Юрка: (грустно)

Хм.  Сегодняшнюю норму хлеба я ещё вчера съел. Мать на работе кормят.(агрессивно) Тебе какое дело?

Таня:

А у матери твоей иждивенческая карточка?

Юрка:

Ты, Танька, или идиотка, или что-то скрываешь!

Таня:

Да ничего я не скрываю! Вот что же ты будешь есть, если съел завтрашний хлеб? Сухари у вас есть?

Юрка: (замялся)

Ну..Есть. Немного. Я на фронт бы убежал, но бабушка слабая стала совсем. Как её оставить? Ворчит все время: «Кому влетело в башку, что немощной старушке и подростку надо давать хлеба поровну?  Хотят угробить будущее страны!» И мне половину своей пайки подсовывает.

Таня: И ты берешь?

Юрка: Беру, Тань, беру..Есть очень хочется. Эх! Сбежать бы на войну! Сиди себе в окопе, стреляй фашистов. Разве из фашистского окопа видно, что стреляет человек маленького роста? Лишь бы хорошо научиться стрелять. Знаешь, сколько бы я фрицев мог прикончить?!  Ты куда идёшь?

Таня:

 В булочную. Только хлеба, наверное, сегодня уже не будет. *Юрка вздохнул, пригорюнился

 

Сцена 5 «Котька и Колька»

*Появляются Коля и Котька. У Коли в руках санки.

Юрка: Эй, мелюзга! Куда это вы с санками собрались?

Котька: Кататься!

Юрка: (подскакивает к ним, хватает за шивороты)

Эй, ври, да не заливай! Кто сейчас с горки катается?

Колька: (вырывается) Что пристал?! Дела у нас!

Юрка: Ага, дела.. (жалобно) А вы не за едой случайно едете? Ну, там, склад какой разбомбило или магазин?

Колька: Ты, кроме еды, о чем-нибудь думать можешь?

Юрка: А вы можете?!

Котька: (присаживается на ступеньки)

Можем! Расскажи ему, Колька, все равно не отвяжется. А мы опоздаем!

Колька: Ну, слушай, прилипала! Мамка наша на Васильевском острове работает, это километров за пять отсюда. А трамваи уже с лета не ходят.

Юрка: Ну. И что?

Котька: И то! Она по два часа на дорогу тратит! Домой приходит совсем уставшая. Мы ей с Колькой тазик с горячей водой ставим, чтобы опухоль с ног прошла. А она все равно час сидит, как неживая.

Коля: И вот мы с Котькой придумали - какой день уже ходим ее встречать с санками - пусть хоть обратно будет не идти, а ехать!

Юрка: Ничего себе! А что мать?

Котька: (усмехнулся)

Первый раз, когда нас увидела на Васильевском, чуть по шее не дала. Да сил не было. А Колька так строго ей: «Садись! Будем тебя возить. Мужики мы или нет?»

Колька: (засмущался)

А кто о ней позаботится, если не мы? Папка на войне погиб еще в июне.

Юрка: Ну, вы молодцы, мелюзга..

Котька: (толкает брата в бок)

Помнишь, она обмануть нас хотела: Говорит утром: «Не встречайте сегодня, у  меня сверхурочная работа!» Но нас не проведешь!

Коля: Не, ну все-таки обманула нас. Два раза. Другим путем пошла с работы, через мост Строителей.

Юрка: А вы что?

Коля: Мы разделились - я дежурил на Строителя, а Котька - на улице Тучкова. Потом вместе домой поехали.

Котька: Она даже испугалась, когда меня одного с санками увидела – думала, что Колька в бомбежке погиб. Коля:

Ладно, пора,  Бывай, Юрка!

Юрка: Пока, мелюз..мужики!

Сцена 6 «Месяц жизни»

Юрка:

Танька, а у тебя санки дома есть?

Таня:

Есть. (подозрительно) А зачем тебе?

Юрка:

Мамку в морг отвезти. Семеныч, дворник, пообещал помочь на улицу  вынести.

Таня: 

Ох! Когда она…умерла?

Юрка:

Три дня назад. Там, в своей комнате и лежит.

Таня:

Как в комнате?

Юрка: (обреченно)

Там все окна давно уже выбиты, снег кругом.. Остались мы с бабкой теперь  без довольствия - у нее иждивенческая карточка на 200 грамм хлеба в день, и у меня детская. А я уже сегодняшний хлеб вчера съел.

Таня: Ты говорил, что сухари у вас есть..

Юрка: Какие сухари?! Я весь хлеб до крошки съедаю. За один раз! Нет терпения на три части делить - завтрак, обед, ужин. 

Таня: (садится рядом, трогает его за плечо) Как же вы теперь, Юра?

Юрка: (горько) Да никак, Тань.. Нас с бабкой и вывозить будет некому. (встает) Санки дашь?

Таня: (тихо) Дам. И санки дам, Юрка, и..вот это..

*достает из кармана найденные карточки, протягивает Юрке

Юрка: (растерянно) Это что? Ты что это? Это как?!

Таня: Нашла я их вот здесь, когда в булочную шла. Если бы ты раньше меня здесь был, то ты бы их  нашел. Бери, Юрка!

Юрка: (осторожно берет карточки)

Ты знаешь, что это такое, Танька?!

Таня: Карточки. Рабочие. На целый месяц.

Юрка: Это месяц жизни, Танька.. Для меня и бабули моей. (отворачивается, смахивает слезы)

Таня: Идем, Юра, я тебе саночки дам. Отвезешь тетю Валю в морг.

*уходят

Сцена 7 « Декабрь 1942»

Рассказчик 2:

К лету 42-го года вокруг Ленинграда немцы развернули огромное количество  артиллерийских батарей. Они составили схему города и наметили несколько тысяч самых важных целей, которые обстреливали ежедневно. Все попытки советской армии прорвать блокаду заканчиваются неудачей.

Декабрь 42-го. До окончания блокады оставалось 13 месяцев.

Рассказчик 1:

Наш город в снег до пояса закопан.

И если с крыш на город посмотреть,

То улицы похожи на окопы,

В которых побывать успела смерть…

Но в то, что умер город наш, - не верьте!

Нас не согнут отчаянье и страх.

Мы знаем от людей, сражённых смертью,

Что означает: «Смертью смерть поправ».

Мы знаем: клятвы говорить непросто.

И если в Ленинград ворвётся враг,

Мы разорвём последнюю из простынь

Лишь на бинты, но не на белый флаг! (Ю.Воронов)

Фонограмма: воздушная тревога

. Мама - в пальто, ботиках. Маня - в старой шубейке, за плечами торба.

Мама: (Тане)

Почему не в бомбоубежище?

Таня: Да ладно, мам! Пока оденешься, спустишься- уже отбой.

Мама: Вот, принимай подружку. Стоит у дверей, плачет. Постучать стесняется.

Таня: (подбегает к подруге, помогает снять торбу)

Маня! Ты что? Проходи, скорей, раздевайся - только «буржуйку» растопила. Ты что так поздно по городу ходишь? Как тебя отпустили-то?

Маня:

Некому отпускать. Страшно одной в квартире…И мама, и Зойка- сестренка вчера умерли.

Мама: (присела на кровать, вытянула усталые ноги) А бабушка?

Маня: (присаживается к столу, вытирает нос)

Бабушка умерла этой ночью… Ночью так страшно было, просто жутко одной. Я с головой дрожу под одеялом, а мне слышится, будто мёртвая бабушка ходит по комнате и всё свою брошку разыскивает, которую еще в 41-ом на хлеб сменяла. А потом ко мне наклоняется…. Она добрая, а всё равно я её боюсь. Ты когда-нибудь ночевала с умершими?

Таня:(вешает мамину одежду на спинку кровати)

Они же мёртвые, они же не могут по дому разгуливать.

Маня: (оглядывается вокруг)

Вам хорошо, у вас коммуналка. Вон, соседи за стенкой живут.

Таня: Нет соседей, Маня. Одна наша семья  во всей квартире осталась - кто в эвакуации, кто от голода умер давно.

Таня: (матери)

И когда эти сверхурочные смены кончатся? Есть будешь? Там немного хлеба я оставила.

*присаживается рядом с матерью

Мама: Сил даже на еду нет.

Маня: (встает у стула, обращается к Маме)

Тетя Наташа, а возьмите меня к себе жить, а? Дров на четверых надо будет меньше, у меня еще вот (кладет торбу на стол, показывает Тане содержимое) продукты кой-какие остались.

*Мама с Таней переглядываются

Мама:

Да оставайся уж. И Тане все повеселей будет, а то я до ночи на работе.

Маня: (радостно)

А еще я готовить умею! Я однажды такой суп сварганила с отцовского кожаного ремня-наваристый, ух! (усмехнулась) Меня папаня этим ремнем до войны бывало так охаживал, неделю сидеть не могла. Я так этот ремень ненавидела! А голодуха пришла, сгодился - кожа -то настоящая, свиная!

Таня: Сейчас, наверное, жалеешь, что у отца только один ремень был.

Маня: (вытирает нос)

Ага. Вот вернется папанька с войны, а я ему: «Тю-тю твой ремень, мы с Зойкой его съели! И добавки попросили».

.А я стихи научилась сочинять. Сказать?

Мама: (поправляет) Прочитать.

Маня:

Мышка в кружечке коричневой

Наварила каши гречневой…               

Дальше не успела. Нравятся?

Таня:

Эх! Хорошо бы сейчас каши поесть гречневой. Не надо больше сытых стихов писать, Маня, а то сразу есть захотелось. Пойдем, приготовим что-нибудь поесть?

Маня: (подхватывает торбу, одежду)

Поесть это мы завсегда, Два раза звать не приходится!

*уходят на кухню. Мама устало встает, собирает свою одежду.

Мама: (с улыбкой) Мышка в кружечке коричневой наварила каши гречневой…

*уходит

 

Фонограмма: Ленинградское радио «Отбой воздушной тревоги»

Сцена 8 « Декабрь 1943»

Рассказчик 2:

1943 год. Советская Армия пыталась прорваться через окружение, но фашисты отбивали все атаки.  И лишь в январе, в самом начале 43-го, через 16 месяцев с начала блокады, удалось пробить коридор, шириной 10 километров. За две недели на этом месте были построены автомобильная и железнодорожная дороги, по которой в город пошли спасительные грузы с продовольствием. Увеличились нормы питания. Теперь люди умирали не от голода, а от бомбовых ударов.

Наступила третья блокадная зима. Декабрь 43-го. До окончательного прорыва окружения оставался еще 1 месяц. Фонограмма: гул бомбежки

*В комнату заходит Таня с двумя тетрадками в руках, за руку ведет Шурика.Он в свитере, валенках, шапке

Шурик:  (листает тетради Тани) Как в школе дела?

Таня: В школе? Нас из всего класса, из 32-х человек, только пятеро осталось. Иван Васильевич, математик нас называет «зимовщики». В классе холодно, как на Северном полюсе.

Шурик:  (грустно) Жаль, что я еще в школу не хожу. Вам суп без карточек дают.

Таня: Ты опять голодный? Я же тебе свою пайку оставляла!

Шурик: Тетя Галя сказала, что у нас с Мишкой  это..(гордо) растущий организм!

Таня:  (улыбается) Растущий, растущий

*заходит Софья Константиновна. Она заметно встревожена.

Софья Константиновна: Здравствуйте, детки!

Таня, Шурик: Здравствуйте, Софья Константиновна.

Таня: А мамы нет, она с фабрики поздно возвращается.

*Софья Константиновна смотрит на Шурика

Софья Константиновна: (притворно) Шурик!.. (копается в сумке) Смотри, что у меня есть!

*протягивает фантик

Шурик: (подбегает) Что это?

Софья Константиновна: Это был сахарин. Тут еще немного крошек осталось. Кушай, деточка. Только водичкой запей.

Шурик: Ой, спасибо!!! *убегает

Таня:  Что случилось, Софья Константиновна? Вы же не зря Шурку отослали?

Софья Константиновна: Деточка.. Танечка.. (закрывает глаза руками)

Таня: (строго) Говорите, Софья Константиновна. Мне уже 12 лет. Я уже взрослая.

Софья Константиновна: Таня! Сегодня приходил милиционер, тебя искал. Хорошо, что Шурки дома не было. Сегодня немцы обстреляли фабрику. Ваша мама… погибла. Прямое попадание бомбы.

* Таня сидит окаменелая. К ней подходит Софья Константиновна

Софья Константиновна: Таня, ты заплачь, закричи.. Легче будет!

Таня: (окаменело) Шурику не говорите. Я сама.

Софья Константиновна: Деточка, тебе что-то надо решать. У вас теперь только две детские карточки, не проживете. Езжайте в эвакуацию, вас, как сирот, быстро отправят.

Таня:  (отрицательно машет головой) Папа придет с фронта, а нас нет. Квартира пустая.

Софья Константиновна: Тогда отдай Шурика в детский дом. Там кормят, и тебе полегче будет.

Таня: Нет. Мама говорила: «Мы должны держаться все вместе». Идите, Софья Константиновна, мне надо побыть одной.

Софья Константиновна: Да, деточка, да.. (вытирает глаза) Горе -то какое!

*Таня резко закрывает глаза руками и утыкается в колени. Появляется Шурик, он облизывает бумажку.

Шурик: Таня, я бумажку уже давно облизываю, а она все равно сладкая. Ты что?

* Таня резко выпрямляется, быстро вытирает слезы

Таня: Ничего. Иди ко мне, Шурка. *Шурик подходит к ней, обнимает

Шурик: Мама скоро придет?

Таня: (осторожно подбирая слова) Наша мама, Шурик, не придет.

Шурик: Она что,  в ночную смену осталась?

Таня: Нет, Шурик. Она.. она уехала далеко, далеко..

Шурик: (встревожено) В эвакуацию? А как же мы?

Таня: Нет, не в эвакуацию.. Она..она.. Она теперь будет сидеть на облачке и смотреть на нас с высоты…

Шурик:  (смотрит внимательно в глаза сестре) Таня, наша мама умерла?

Фонограмма Левитан о снятии блокады *Таня и Шурик уходят, держась за руки

Сцена 9 «  Январь 1944»

Фонограмма: Левитан о снятии блокады (начало)+ Паганини «Каприччо»

Рассказчик 2: В конце января 44-го полностью снята блокада Ленинграда.

 Почти 2,5 года, почти 29 месяцев, долгих 872 дня город жил в осаде.

От голода, холода, бомбежек погибло более полумиллиона ленинградцев. Но город выстоял!

В этот день, 27 января, в Ленинграде прогремел салют Победы!

Фонограмма: звук салюта

Рассказчик 1: За залпом залп. Гремит салют

Ракеты в воздухе горячем

Цветами пестрыми цветут

А ленинградцы тихо плачут.

Ни успокаивать, ни утешать людей не надо.

Их радость слишком велика-

Гремит салют над Ленинградом!

* На сцену выходят дети в белых одеждах со свечами в руках:

1 ребенок: Я мечтал быть водителем трамвая. Чтобы люди по утрам мне улыбались и говорили: «Спасибо!»

2 ребенок: А я хотела быть портнихой и шить красивые платья и рубашки! Первое платье я бы сшила своей мамочке!

3 ребенок: А я хотел быть летчиком. Потому что я очень люблю смотреть на небо!

4 ребенок: У меня была мечта-стать врачом. Детским. Я был бы очень добрый, как доктор Айболит!

5 ребенок: А я мечтал быть инженером..

Нас расстреляет немецкий самолет. В сентябре 41 года.

Костя: Мы с братом хотели стать строителями. Как наш папа.

Коля: Мы погибнем в декабре 41-го под артобстрелом на Васильевском.

Юрка: Я мечтал сначала стать геологом, потом решил стать поваром. Чтобы никогда больше не голодать. Я умру в феврале 42-го. От истощения.

Маня: А я мечтала стать артисткой! Как Любовь Орлова. Бабушка говорила, что у меня талант.

Я погибну в октябре 42-го. Не успею добежать до бомбоубежища.

Таня: (обнимает Шурика) Мы с Шуриком останемся живы..

И теперь у нас с ним одна мечта - пусть больше никогда..НИКОГДА  не повторится война. Пусть больше никогда не повторится блокада!

Выходит солистка в черной одежде (символ скорби) с хором детей исполняют песню «Дети войны»

Выходит на сцену женщина – мать:

Я не хочу, чтоб голос орудийной канонады
Услышал мой ребенок. Мой и твой. 
Я не хочу, чтоб голод Ленинграда
Коснулся их блокадною рукой. 
Я не хочу, чтоб доты обнажились, 
Как раковая опухоль земли. 
Я не хочу, чтоб вновь они ожили
И чью- то жизнь с собою унесли. 
Пусть вскинут люди миллион ладоней
И защитят прекрасный солнца лик
От гари пепелищ и от хатынской боли. 
Навечно! Навсегда! А не на миг!
Я не хочу, чтоб голос орудийной канонады
Услышал мой ребенок, мой и твой. 
Пусть мир взорвется криком: “Нет! Не надо!
Мне нужен сын не мертвый, а живой!”