Использование элементов фольклора в описании казачьего быта

Негосударственное общеобразовательное учреждение

«Средняя общеобразовательная школа №49

открытого акционерного общества «Российские железные дороги»

Школьный краеведческий музей

Использование элементов фольклора в описании

казачьего быта

(театрализованная экскурсия)

Автор: Куленкова Ирина

ученица 7 класса

ст. Адриановка

ул. Школьная 13.

Руководитель: И.А.Кравченко,

учитель истории и обществознания

2012 г

Обращение к старому, возрождение старого, сохранение его –

это не отказ от нового, это новое понимание старого, 

своих корней, 

это  ощущение

себя в истории»

 (Академик Д. С. Лихачев)

ВВЕДЕНИЕ

Тема моей работы «Использование элементов фольклора в описании казачьего быта». Проблема духовно-нравственного воспитания сегодня является актуальной, и я считаю, что начинать решение этой проблемы надо с истоков, то есть с традиций, правил поведения, быта своего народа. Без знания прошлого не может быть настоящего, поэтому изучив прошлое своего народа, мы сможем понять его, научимся уважать его, сможем выделить и принять те ценности, которые являются непреходящими. А знания, полученные в процессе исследования, позволят формировать нравственность на основе традиционной для Отечества духовности, опыт поведения и жизнедеятельности на базе духовно-нравственных ценностей, выработанных христианской культурой.

Объект исследования - культура Восточного Забайкалья.

Предмет исследования – быт казаков Восточного Забайкалья.

Цель – посредством обращения к фольклору описать убранство избы казака.

Задачи:

- изучить основные виды хозяйственной деятельности казаков Восточного Забайкалья;

- проработать литературу по фольклору.

Помни, брат, что у казаков:

  Дружба — обычай

  Товарищество — традиция;                       

  Гостеприимство — закон.

Поэтому я говорю Вам: «Добро пожаловать в мой дом».

Говорят: мой дом – моя крепость, имея в виду самое надёжное место. С домом связана вся жизнь человека и его семьи. Без дома трудно представить любого человека. Об этом свидетельствуют пословицы и поговорки:

Дома и стены помогают.

Дома не в гостях: посидев, не уйдёшь.

Дома - как хочу, а в людях – как велят.

Дом вести – не лапоть плести.

Хозяйкою дом стоит.

Хозяин в дому – что медведь в бору, хозяюшка в дому – что оладышек в меду.

В далеком прошлом, прежде чем построить дом, долго выбирали место. Благоприятным было то – где жило уже несколько поколений. Часто, выбирая место для дома, обращались к гаданиям: на выбранное место клали дубовую кору, на четвёртый день, смотрели что под нею. Если находили паука и муравья, то считали это место «лихим», если находили червяков, то можно было и дом строить. Гадали и на трёх хлебах: если три хлеба, брошенные из-за пазухи, лягут на землю вверх коркой, то место хорошее. Дом начинали строить 14 марта (по новому стилю) в день Евдокии - Плющихи, Евдокии – Капельницы – день великих начинаний.

«Дом построить – не шапку на голову надеть».

«Дом невелик, да лежать не велит».

Жилище на Руси строили из дерева, ведь русская земля славилась своими лесами. Дерево стоило дёшево, легко поддавалось обработке, а значит, и строительство шло быстрее. У деревянного дома есть ещё ряд преимуществ: он легко строится, летом в нем прохладно, а зимой тепло. Дома строили из лиственницы, сосны и ели. Эти деревья смолистые, а смола, как известно, препятствует гниению. До недавнего времени практически каждый крестьянин владел искусством плотника и мог срубить избу. Когда речь идет о деревянном строительстве, глагол «срубить» не случайно заменяет привычный ныне – «построить».

«Я жил, живал, на босу ногу топор надевал, топором подпоясывался».

Топор был, чуть ли не единственным инструментом плотника. Дома строили без единого гвоздя, ведь они были и редки, а начиная ржаветь, разрушали древесину. Рубя дом, иногда под углы подкладывали большие камни или кряжистые пни; крыши делали высокими, чтобы ни снег, ни вода на ней не задерживались; высокий порог препятствовал проникновению холодного воздуха и служил оберегом, образуя непреодолимое препятствие для нечистой силы. В повседневной жизни не разрешалось садиться или вставать за порог, здороваться через него. Окна в избах делались тоже маленькими. Вместо стекла промасленная холстина или бычий пузырь, а в домах богатых людей – слюда.

Русская изба была устроена очень практично. Но люди старались ещё, и украсить своё жилище. Богаче всего наряжали фасад дома, выходящий на улицу. Это было его лицо. Некоторые детали фасада получили соответствующие названия: наличник, причелина (чело – старинное название лба). Ставни, столбы крылец покрывали резьбой и росписью. Нарядный дом гордостью хозяина и украшением деревни.

«Догадлив крестьянин, на печи избу поставил»,-

гласит русская пословица. Печь – душа русского дома. В ней

готовили пищу: пекли хлеб и пироги, варили кашу, щи, тушили мясо, рыбу и овощи, и всё получалось удивительно вкусно и питательно. Секрет заключается в том, что жар в печи распределяется равномерно, и температура долго не меняется. Кроме того, в печи сушили ягоды, грибы, рыбу. На самой печи спали мёрзнущие старики, а в пристроенных сбоку полатях – дети. В печи крестьяне, не имевшие бани, парились. Эта процедура на Руси считалась лечебной. Для этого после топки из печи удаляли угли. Внутри хорошенько подметали и настилали солому. Любитель попариться залезал в печь ногами вперёд и ложился на солому. За ним закрывали заслонку. Если требовалось подать пару, прыскали водой на раскалённый свод. Парились, похлёстывая себя берёзовым веником. Правда, обмываться водой приходилось уже в сенях. Угол напротив устья печи был рабочим местом хозяйки дома и назывался «бабий кут»

(кут – древнее название угла) или «середа». В нём всё было приспособлено для ведения домашнего хозяйства и приготовления пищи. У печи стояли кочерга, ухват, помело или голик о нем эта загадка: «Бежит, торопится, под лавку хоронится», или вот еще одна загадка: «В поле родился, а дома хозяйничает», здесь же деревянная хлебная лопата, которая требовала почтительного отношения. ставили ее только ручкой вниз, рядом - ступа с пестом и ручная мельница. Кочергой выгребали золу из печи. Помело и лопата были нужны для выпечки хлеба. Ухватом, стряпуха ловко цепляла глиняные горшки и отправляла их в жар. Об ухвате эта загадка:

Рогат, а не бык,

Хватает, а не сыт,

Людям отдает,

А сам на отдых идёт.

В ступе толкли зерно, отчищая от шелухи. С помощью мельницы переминали его в муку.

В бабьем углу стояла нехитрая посуда: горшки, ковши, чашки, миски, ложки. Большей частью их мастерил сам хозяин дома, в основном, из дерева. Глиняными горшками в хозяйстве дорожили. Отгадайте эти загадки: «Черныш – загарыш! Куда поехал?», « Молчи, кручено-верчено, там же будешь!» Если горшок треснул, его оплетали берестяными лентами и использовали для хранения круп. Про такой горшок сложена загадка:

«Был ребенок, не знал пеленок, стал стар – пеленаться стал».

Позже на смену горшку пришли чугуны – луженые металлические сосуды, сковороды- латки

Как ни проста была крестьянская посуда, а всё же старался мастер сделать её нарядной, украсить живописью да резьбой. Немало имелось в крестьянском дворе плетёной утвари – корзины, лукошки, короба. Берестяные туеса использовали как емкости для воды. Крестьянин брал их с собой в поле. Вода не только не протекала, но сохранялась холодной и вкусной на протяжении всего дня.

А вот эта загадка о чем? «В небо дыра, в землю дыра, а в середине огонь, да вода». Конечно о самоваре! Самовар был самой необходимой в каждом русском доме вещью, каким бы обеспеченным ни был дом. Он был символом спокойной и неторопливой жизни. Невозможно представить русскую избу без самовара, он - непременная черта казачьего быта. Самовар умиротворял, успокаивал, собирал семью вокруг себя, лечил душевные раны.

«Глухая тоска без причины

И дум неотвязный угар.

Давай – ка, наколем лучины,

Раздуем себе самовар!

За верность старинному чину!

За то, чтобы жить не спеша!

Авось и распарит кручину

Хлебнувшая чаю душа!»

Разожженный самовар начинал то тихонько дребезжать, то пыхтеть и сопеть, то заливаться звонкой песенкой или наоборот заунывной и, казалось что самовар – живое существо. Недаром его называли «Иваном Ивановичем», «дедушкой», а из русского фольклора до нас дошли пословицы и поговорки:

«Самовар кипит - уходить не велит», «Попей чайку – разгони тоску», «Там, где чай, там под елью рай».

А форма самоваров была самой разнообразной: круглая, как у чайника, четырех-, шести-, и даже восьмигранная в виде дорожных сундучков. А еще: «бочонки», «вазы», «яйца», «шары».У простых людей самовары были дешевые, скромные, массовые. Богатым по карману было купить самовар разукрашенный, с фигурными ручками и краном. Среди самоваров были и крошечные – на один стакан, и трактирные – на несколько ведер. И стоили они дорого.

Разжигали его при помощи лучины, еловых, сосновых шишек, а для подачи воздуха, на трубу надевали сапог и им нагнетали воздух. Необходимой вещью путешественников тоже был самовар.

Стол – предмет особого почитания. Делали его из дерева и никогда не выносили из избы, даже переставляли его очень редко. Когда продавали дом, стол продавали вместе с домом, считая его символом неподвижности, неотделимости от жилища. Поведение за столом должно было быть скромным, почтительным, поскольку символическое осмысление стола определялось уподоблением его церковному престолу

«Стол – это престол», «Стол – ладонь божья, протянутая человеку».

Стоял он в переднем углу и обязательно покрывался скатертью. Посторонние предметы на стол не ставили.

«Хлеб на стол, так и стол престол, а хлеба ни куска и стол – доска»

Постоянное нахождение хлеба на столе должно было обеспечить достаток и благополучие дома. Ни в коем случае не разрешалось стучать по столу, громко разговаривать и смеяться. У каждого из домочадцев было свое место за столом и зависело оно от семейного положения. Хозяин занимал самое почетное место – во главе стола.

На самом видном месте, на стене висела шашка.

Не меньшее значение придавалось колыбели. Полноценным считали тот дом, в котором скрипит очеп под потолком, где подрастают детишки. Обычно, в матицу вбивали железное кольцо, чтобы к нему прикрепить колыбель. Детскую постель в разных местах называли по - разному: колыбель, зыбка, качка, люлька, качалка. Изготавливали их тоже по-разному: плели из тонких ветвей лозы; изготавливали из узких дощечек; на деревянную раму натягивали холст или делали целиком из дерева, а стенки украшали резьбой или росписью. Няня, а это могла быть бабушка, сестра или просто соседская девочка, качая ребенка в люльке, тихо напевала, подбирая нежные, ласковые слова:

«Люли, люли, люленьки,

Прилетели гуленьки.

Сели гули на кровать,

Стали гули ворковать,

Стали гули ворковать,

Стала Маша засыпать».

Малышей в колыбельных песнях величали (именно величали) не иначе, как дитятко, солнышко, хороший, желанный. пригожий, ненаглядный:

Спи – ка, Маша- солнышко,

Спи – ка, житно зернышко,

Спи, моя родная, рыбка золотая.

А когда уж совсем устанет няня, рассердится, она и попугать может:,

Баю – баюшки – баю,

Колотушек надаю,

Будет плохо Саша спать

Колотушек двадцать пять».

А вы заметили, что русские народные колыбельные волшебные? В любую колыбельную можно вставить имя того ребенка, которому она поется.

А качь, качь, качь,

Спи- ка, Оленька, не плачь.

Спи- ка, Оленька, не плачь,

Я куплю тебе калач.

Спи-ка. Оля, не реви.

Я куплю тебе все три.

Необходимым предметом быта был сундук. В сундуках казаки хранили свою одежду. Их количеством в доме измерялся достаток семьи. Мастерились сундуки из дерева, а обивались для прочности железными полосами. Сундуки нередко снабжались хитроумными врезными замками, так как в них хранилось то, чем дорожил крестьянин. Если в казачьей семье росла девочка, то ей чуть ли не с малых лет в отдельный сундук начинали собирать приданое. Этот сундук она после свадьбы увозила с собой в дом мужа

Мы совершили небольшую экскурсию по избе казака. Все, что было в доме, было сделано руками хозяев с большой любовью, основательностью, смекалкой. Поэтому получая в наследство, к этим предметам относились бережно, пытаясь не только их сохранить, но и сохранить память о своих родителях, дедах и прадедах, которые когда - то пользовались ими. Давайте же и мы не будем «Иванами, не помнящими своего родства».