(1)У Юры Хлопотова была самая большая и интересная коллекция марок в классе. (2)Из-за этой коллекции и отправился Валерка Снегирёв к своему однокласснику в гости.
(3)Когда Юра начал вытаскивать из массивного письменного стола огромные и почему-то пыльные альбомы, прямо над головами мальчишек раздался протяжный и жалобный вой...
– (4)Не обращай внимания! — махнул рукой Юрка, сосредоточенно ворочая альбомы. — (5)Собака у соседа!
– (6)Почему же она воет?
– (7)Откуда я знаю. (8)Она каждый день воет. (9)До пяти часов. (10)В пять перестаёт. (11)Мой папа говорит: если не умеешь ухаживать, не заводи собак...
(12)Взглянув на часы и махнув рукой Юре, Валерка в прихожей торопливо намотал шарф, надел пальто. (13)Выбежав на улицу, перевёл дух и нашёл на фасаде дома Юркины окна. (14)Три окна на девятом этаже над квартирой Хлопотовых были неуютно темны.
(15)Валерка, прислонившись плечом к холодному бетону фонарного столба, решил ждать, сколько понадобится. (16)И вот крайнее из окон тускло засветилось: включили свет, видимо, в прихожей...
(17)Дверь открылась сразу, но Валерка даже не успел увидеть, кто стоял на пороге, потому что откуда-то вдруг выскочил маленький коричневый клубок и, радостно визжа, бросился Валерке под ноги.
(18)Валерка почувствовал на своём лице влажные прикосновения тёплого собачьего языка: совсем крошечная собака, а прыгала так высоко! (19)Он протянул руки, подхватил собаку, и она уткнулась ему в шею, часто и преданно дыша.
– (20)Чудеса! — раздался густой, сразу заполнивший всё пространство лестничной клетки голос. (21)Голос принадлежал щуплому невысокому человеку.
– (22)Ты ко мне? (23)Странное, понимаешь, дело... (24)Янка с чужими... не особенно любезна. (25)А к тебе — вон как! (26)Заходи.
– (27)Я на минутку, по делу.
(28)Человек сразу стал серьёзным.
– (29)По делу? (30)Слушаю.
– (31)Собака ваша... Яна... (32)Воет целыми днями.
(33)Человек погрустнел.
– (34)Так... (35)Мешает, значит. (36)Тебя родители прислали?
– (37)Я просто хотел узнать, почему она воет. (38)Ей плохо, да?
– (39)Ты прав, ей плохо. (40)Янка привыкла днём гулять, а я на работе. (41)Вот приедет моя жена, и всё будет в порядке. (42)Но собаке ведь не объяснишь!
– (43)Я прихожу из школы в два часа... (44)Я бы мог гулять с ней после школы!
(45)Хозяин квартиры странно посмотрел на непрошеного гостя, затем вдруг подошёл к пыльной полке, протянул руку и достал ключ.
– (46)Держи.
(47)Пришло время удивляться Валерке.
– (48)Вы что же, любому незнакомому человеку ключ от квартиры доверяете?
– (49)Ох, извини, пожалуйста, — мужчина протянул руку. — (50)Давай знакомиться! (51)Молчанов Валерий Алексеевич, инженер.
– (52)Снегирёв Валерий, ученик 6-го «Б», — с достоинством ответил мальчишка.
– (53)Очень приятно! (54)Теперь порядок?
(55)Собаке Яне не хотелось спускаться на пол, а потом она бежала за Валеркой до самой двери.
– (56)Собаки не ошибаются, не ошибаются... — бурчал себе под нос инженер Молчанов.
(По В. Железникову) *
* Железников Владимир Карпович (род. в 1925 г.) — современный детский писатель, кинодраматург. Его произведения, посвящённые проблемам взросления, стали классикой отечественной детской литературы и переведены на многие языки мира.
(1)Девочку звали Алиса. (2)Ей было шесть лет, у неё был друг — театральный художник. (3)Алиса могла свободно войти в театральный двор, который охранял строгий сторож, а другие дети не могли попасть в этот интересный мир. (4)Но она была не просто девочка, она — помощник художника.
(5)Однажды в театральном дворе Алиса увидела парня и сразу поняла, что он не артист.
– (6)Ты кто? — спросила она парня.
– (7)Шофёр, — ответил парень.
– (8)А что ты здесь делаешь?
– (9)Жду.
– (10)Кого?
– (11)Викторию Сергееву.
(12)Сергеева — артистка театра, молодая и красивая женщина. (13)И Алиса задала парню «взрослый» вопрос:
– (14)Ты её любишь?
– (15)Нет, — улыбнулся парень. — (16)Я однажды спас её. (17)В нашем городе, театр был тогда у нас на гастролях. (18)Это было весной, в конце марта. (19)Ребята катались на санках у реки. (20)Сергеева тоже захотела покататься. (21)Ребята дали ей санки. (22)Она села и поехала, сани случайно выехали на лёд, который был тонким и хрупким, и через минуту Сергеева оказалась в ледяной воде. (23)Ребята закричали, а я был недалеко и услышал.
– (24)И ты прыгнул в ледяную воду?
– (25)Прыгнул, — подтвердил парень.
– (26)Не испугался?
– (27)Не успел испугаться.
– (28)И не заболел?
– (29)Заболел немножко.
(30)Алиса и незнакомый парень разговаривали и не заметили, как во двор вошли Сергеева и знакомый художник. (31)Парень первым увидел её и сказал:
– (32)Здравствуйте, Виктория! (33)Вы, наверное, не помните меня? (34)Я Назаров.
(35)Сергеева внимательно посмотрела на парня: она не могла вспомнить его.
– (36)Ну помните, как Вы катались на санках, а я... (37)Вы ещё пригласили меня в Москву.
– (38)Ах, да, — вспомнила Сергеева. — (39)Сейчас я организую Вам билеты.
– (40)Спасибо, — сказал Назаров, — но я не за этим приехал. (41)У меня болен отец. (42)Мы приехали в Москву, но в Москве я знаю только Вас, и я хотел спросить, можем ли мы остановиться у Вас на неделю?
– (43)Нет, нет, — поспешно сказала Сергеева. — (44)Это неудобно, потому что у меня совсем маленькая квартира.
– (45)Что же делать? — спросил парень.
– (46)Не знаю.
(47)И тут Алиса взяла парня за руку. (48)«Пойдём», — сказала она. — (49)«Куда?» — удивился парень. — (50)«К нам», — сказала Алиса.
(51)Она не думала, что скажут дома. (52)Она спасала парня, спасала его от позора и неблагодарности. (53)А когда спасают, то долго не думают, а раз — и в холодную воду!
– (54)Нехорошо как, — сказал художник, когда Алиса и шофёр вышли вместе со двора. — (55)Ведь он вам жизнь спас.
– (56)Что же, я теперь памятник ему должна поставить? — ответила Сергеева.
(57)И тут старый сторож вдруг закричал: (58)«Вон! (59)Вон отсюда!» (60)Он делал вид, что кричит на мальчишек, которые тихонько пробрались в театральный двор. (61)Но кричал-то он на Сергееву.
(По Ю. Яковлеву) *
* Яковлев Юрий Яковлевич (1923—1996) — писатель и сценарист, автор книг для детей и юношества.
(1)Сталинград безжалостно бомбили день и ночь.
(2)В один из дней Чуянову позвонил Воронин.
– (3)Беда! – сообщил он. – (4)Утром один гад из облаков вывернулся
и свалил фугаску в полтонны прямо... прямо на завод, где, сам знаешь, сколько народу собралось.
(5)Убитых похоронили, раненых развезли по больницам, но в мёртвом здании завода осталась девушка – Нина Петрунина. (6)Жива! (7)Но вытащить её нет сил. (8)Ей ноги стеной придавило, а стена едва держится. (9)Кажется, чуть дохни на неё – и разом обрушится. (10)Семнадцать лет. (11)Жить хочется. (12)Красивая... уж больно девка-то красивая!
– (13)Спасти надо! – крикнул Чуянов. – (14)Во что бы то ни стало. (15)Я сам приеду. (16)Сейчас же.
(17)Люди тогда уже привыкли к смерти, и, казалось бы, что им ещё одна? (18)Но город взбурлил, имя Нины стало известно всем, а равнодушных не было. (19)Всюду, куда ни приди, слышалось:
– (20)Ну как там наша Нина? (21)Спасут ли... вот горе!
(22)Разве так не бывает, что судьба одного человека, доселе никому не известного, вдруг становится средоточием всеобщего сострадания, и множество людей озабоченно следят за чужой судьбой, которая их волнует и в которой подчас выражена судьба многих.
(23)Чуянов приехал. (24)Воронин ещё издали крикнул ему:
– (25)Не подходи близко! (26)Стена вот-вот рухнет...
(27)Нина Петрунина лежала спокойно, и Чуянов до конца жизни не забыл её прекрасного лица, веера её золотистых волос, а ноги девушки, уже раздробленные, покоились под громадной и многотонной массой полуразрушенной заводской стены, которая едва-едва держалась. (28)Здесь же сидела и мать Нины.
(29)Чуянов лишь пальцами коснулся её плеча, сказал:
– (30)Сейчас приедут... укол сделают, чтобы не мучилась.
(31)Нину кормили, всё время делали ей болеутоляющие уколы, и время от времени она спрашивала:
– (32)Когда же, ну когда вы меня спасёте?..
(33)Явились добровольцы – солдаты из гарнизона.
– (34)Ребята, – сказал им Чуянов, – как хотите, а деваху надо вытащить. (35)Орденов вам не посулю, но обедать в столовой обкома будете... (36)Выручайте!
(37)Лучше мне не сказать, чем сказали очевидцы: «Шесть дней продолжалась смертельно опасная работа. (38)Бойцы осторожно выбивали из стены кирпичик за кирпичиком и тут же на место каждого выбитого кирпича ставили подпорки». (39)Кирпич за кирпичом – укол за уколом. (40)Наконец Нину извлекли из-под разрушенной стены.
(41)Наверное, сказалось давнее и природное свойство русских людей – сопереживать и сострадать чужому горю; это прекрасное качество русского народа, ныне почти утерянное и разбазаренное в его массовом эгоизме. (42)Тогда это качество было ещё живо, и оно не раз согревало людские души... (43)Подумайте: ведь эти солдаты-добровольцы из сталинградского гарнизона понимали, что, спасая Нину, каждую секунду могли быть погребёнными вместе с нею под обвалом стены!
(По В. Пикулю) *
* Пикуль Валентин Саввич (1928–1990) – советский писатель, автор многочисленных художественных произведений.
(1)По пути домой стало думаться о бабушке. (2)Сейчас, со стороны, она казалась такой слабой и одинокой. (3)А тут ещё эти ночи в слезах, словно наказание. (4)И с какой, верно, тягостью ждёт она ночи. (5)Все люди пережили горькое и забыли, а у бабы Дуни оно всплывает в памяти снова и снова. (6)Про бабушку думать было больно. (7)Но как помочь ей?
(8)Раздумывая, Гриша шёл неторопливо, и в душе его что-то теплело и таяло, там что-то жгло и жгло.
(9)3а ужином он выпил крепкий чай, чтобы не сморило. (10)Выпил чашку, другую, готовя себя к бессонной ночи.
(11)И пришла ночь. (12)Потушили свет. (13)Гриша не лёг, а сел в постели, дожидаясь своего часа. (14)И вот когда, наконец, из комнаты бабушки донеслось ещё невнятное бормотание, он поднялся и пошёл. (15)Свет в кухне зажёг, встал возле кровати, чувствуя, как охватывает его невольная дрожь и сердце замирает в страшном предчувствии.
– (16)Карточки! (17)Куда подевались хлебные карточки? (18)В синем платочке. (19)Люди добрые! (20)Ребятишки! (21)Домой приду, они есть попросят! (22)Хлебец дай, мамушка. (23)А мамушка ихняя!..
(24)Баба Дуня запнулась, словно ошеломлённая, и закричала:
– (25)Люди добрые! (26)Не дайте помереть! (27)Петяня! (28)Шура! (29)Таечка!
(30)Имена детей она словно выпевала, тонко и болезненно, и слёзы, слёзы подкатывали.
(31)Гриша глубоко вздохнул, чтобы крикнуть громче, приказать,
и бабушка перестанет плакать, и даже ногу приподнял – топнуть. (32)Чтобы уж наверняка.
– (33)Хлебные карточки, – в тяжкой муке, со слезами выговаривала баба Дуня.
(34)Сердце мальчика облилось жалостью и болью. (35)3абыв обдуманное, он опустился на колени перед кроватью и стал убеждать, мягко, ласково:
– (36)Вот ваши карточки, бабаня. (37)В синем платочке, да? (38)Ваши в синем платочке? (39)Это ваши, вы обронили. (40)А я поднял. (41)Вот видите, возьмите, – настойчиво повторял он. – (42)Все целые, берите.
(43)Баба Дуня смолкла. (44)Видимо, там, во сне, она всё слышала и понимала. (45)Не сразу пришли слова. (46)«Мои, мои! (47)Платочек мой, синий. (48)Люди скажут. (49)Мои карточки, я обронила. (50)Спаси Христос, добрый человек!»
(51)По голосу её Гриша понял, что сейчас она заплачет.
– (52)Не надо плакать, – громко сказал он. – (53)Карточки целые. (54)3ачем же плакать? (55)Возьмите хлеба и несите детишкам. (56)Несите, поужинайте и ложитесь спать, – говорил он, словно приказывал. – (57)И спите спокойно. (58)Спите.
(59)Баба Дуня смолкла.
(60)Гриша подождал, прислушался к ровному бабушкиному дыханию, поднялся. (61)Его бил озноб. (62)Какой-то холод пронизывал до костей. (63)И нельзя было согреться. (64)Печка была ещё тепла. (65)Он сидел у печки и плакал. (66)Слёзы катились и катились. (67)Они шли от сердца, потому что сердце болело и ныло, жалея бабу Дуню и кого-то ещё. (68)Он не спал, но находился в странном забытьи, словно в годах далёких, иных, и в жизни чужой, и виделось ему там, в этой жизни, такое горькое, такая беда и печаль, что он не мог не плакать. (69)Он плакал, вытирая слёзы кулаком.
(По Б. Екимову) *
* Екимов Борис Петрович (род. в 1938) – русский советский публицист и прозаик.