kopilkaurokov.ru - сайт для учителей

Создайте Ваш сайт учителя Курсы ПК и ППК Видеоуроки Олимпиады Вебинары для учителей

Философский час В чем смысл жизни… (бинарный урок по обществознанию и МХК в 11 классе) /с использованием технологии критического мышления/

Нажмите, чтобы узнать подробности

Цели:

  1. Воспитательная цель: формирование мировоззрения, связанного с пониманием смысла жизни как духовной стороны человеческого бытия.
  2. Развивающая цель: развитие умений критически работать с философскими текстами, анализировать их, структурировать большие объемы  материала, умений объяснять  понимание сложных вопросов, участвовать в дискуссиях.
  3. Образовательные:  усвоить  понимание смысла жизни представителями российской  интеллигенции XIX века, актуальность их миропонимания сегодня.

 

Ход урока:

  1. Этап. Вызов. Прием «персонифицированный комплекс»
  1. /Звучит музыка + слайд №1/

Ученица читает стихотворение «Не сотвори себе кумира» Н.Варнавский

 Со времен сотворения мира человек не прекращает поиска  смысла жизни. Кто из нас не задавал себе и другим эти сакраментальные вопросы: «В чём состоят жизненные ценности?», «Что является целью жизни?», «Зачем (Для чего) мне жить?». И чего только не слушали в ответ: в Боге, в любви, в работе, в творчестве, в детях, просто в жизни и даже – в поисках смысла жизни.

Вопрос о смысле жизни - одна из традиционных проблем философии, художественной литературы, где она рассматривается преимущественно с точки зрения определения. Всеобщего универсального ответа не найдено до сих пор.

Сегодня – ФИЛОСОФСКИЙ ЧАС – прекрасная возможность представителям разных эпох и поколений попытаться определить, в чём для каждого из нас 

  1. Знакомство с картинами Иванова и Крамского. 

 Не хлебом единым жив человек…    Человек должен задуматься, понять, зачем, чем жить.  Должен выбрать: не хлебом единым будет жить, но, может, и хлебом единым. Да и камни на картине образ не только пустыни, но образ пустынного мира, в котором человек всегда одинокий перед необходимостью выбора, выбирает (или уже выбрал!) свою дорогу.

Дерзкая новизна картины Крамского была именно в том, что он трактовал евангельский сюжет с позиций реальной жизни: если в фигуре Христа Иванова властно проступает божественная природа, то в Христе Крамского еще и – человеческая

  1. этап.  Осмысление.
  1. Работа с картиной  художника передвижника Н.Н.Ге

В картине  в самом названии обозначен мучительный вопрос. Что есть истина?

             «… Здесь в сумеречном углу стоит человек – всколоченные волосы, грязное рубище, его пытали… - это Иисус».               

Работа со статьей С.Л.Франка «Смысл жизни»

Дома вам было предложено познакомиться со статьёй С.Л.Франка «Смысл жизни». Вначале каждый работает индивидуально, используя приём «Пометка на полях», напоминаю условные обозначения данного приёма. Работа в группах. Обсуждение вопросов.  Прием «Концептуальное колесо».

-Каким  словом  можно заменить слово «божественность», которое имеет  такой же смысл? (духовность)

III этап. Рефлексия.

/на фоне слайд-шоу/ исполнение песни  «Это всё, что останется после меня…»

-  Что будет завтра, послезавтра… зависит от тебя, от твоих поступков, от твоего мышления и поведения. Только если ты заслуживаешь, судьба дарит тебе в виде сюрпризов секунды счастья. О. Мандельштам сказал: «Я и садовник, я же и цветок!».    У человека внутри есть свой сад, он должен в нем сажать свои настоящие, истинные ценности, не изменяя им и охраняя их.

Видеофильм «Сэнсэй о смысле жизни»

Вы уже знаете о суперспособностях современного учителя?
Тратить минимум сил на подготовку и проведение уроков.
Быстро и объективно проверять знания учащихся.
Сделать изучение нового материала максимально понятным.
Избавить себя от подбора заданий и их проверки после уроков.
Наладить дисциплину на своих уроках.
Получить возможность работать творчески.

Просмотр содержимого документа
«урок В чем смысл жизни...»




Философский час


В чем смысл жизни…

(бинарный урок по обществознанию и МХК в 11 классе)

/с использованием технологии критического мышления/
























Цели:

  1. Воспитательная цель: формирование мировоззрения, связанного с пониманием смысла жизни как духовной стороны человеческого бытия.

  2. Развивающая цель: развитие умений критически работать с философскими текстами, анализировать их, структурировать большие объемы материала, умений объяснять понимание сложных вопросов, участвовать в дискуссиях.

  3. Образовательные: усвоить понимание смысла жизни представителями российской интеллигенции XIX века, актуальность их миропонимания сегодня.



Ход урока:

  1. Этап. Вызов. Прием «персонифицированный комплекс»

  1. /Звучит музыка + слайд №1/

Ученица читает стихотворение «Не сотвори себе кумира»

«Не сотвори себе кумира!»-

Звучат заветные слова.

Кумиров много в этом мире,

Но только истина – одна!


Как много мессий самозваных

Сулят нам множество даров.

Влекут народ небесной манной,

Найти пытаясь простаков.


И те, невинно заблуждаясь,

По простоте своих сердец,

Идут, блаженно улыбаясь,

Как стадо радостных овец…


Благим поддавшись намереньям,

По мановению руки,

Они хотят без затруднений

Все царства мира обрести!


Хотят без устали молиться,

Чтоб милость Божию познать.

И не хотят душой трудиться:

Любить, надеяться, страдать…


И хмурят лица, негодуя!

Что благости не дождались.

И поминают Бога всуе!

Устами, что в любви клялись…


Мы жаждем обрести кумира,

Мы ищем их блужданьем глаз!

Но есть один спаситель мира,

Один кумир – лишь тот, Кто в нас!


Не нужно попусту молиться,

Кому-то слепо подражать.

Душой лишь надо потрудиться,

Чтоб милость Божию познать…

Н.Варнавский


Учитель: Со времен сотворения мира человек не прекращает поиска смысла жизни. Кто из нас не задавал себе и другим эти сакраментальные вопросы: «В чём состоят жизненные ценности?», «Что является целью жизни?», «Зачем (Для чего) мне жить?». И чего только не слушали в ответ: в Боге, в любви, в работе, в творчестве, в детях, просто в жизни и даже – в поисках смысла жизни.

Вопрос о смысле жизни - одна из традиционных проблем философии, художественной литературы, где она рассматривается преимущественно с точки зрения определения. Всеобщего универсального ответа не найдено до сих пор.


Сегодня – ФИЛОСОФСКИЙ ЧАС – прекрасная возможность представителям разных эпох и поколений попытаться определить, в чём для каждого из нас СЛАЙД №4 СМЫСЛ ЖИЗНИ


  1. Знакомство с картинами Иванова и Крамского.


Учитель: К данной теме обращались лучшие представители российской интеллигенции XIX века: художники, литераторы, философы.

В произведениях из жизни Христа художники пытались ответить на многие наболевшие вопросы эпохи - вопросы о смысле жизни и самопожертвовании ради общества, которые никого не оставляли равнодушными. В то время в России было немало людей, готовых принести себя в жертву во имя добра, правды и справедливости.

Начиная с Александра Иванова, /слайд №3/ пожалуй, не было ни одного крупного художника второй половины XIX века, которого так или иначе не увлекал бы образ Христа. В поисках темы, «прислушиваясь к истории каждого народа… прославившего себя деяниями», Иванов остановился на евангельской легенде о явлении Мессии. Отсюда рождается и замысел прославленной картины "Явление Христа народу", /слайд №4/ работа над которой относится к началу 1837 года. В ней были воплощены раздумья художника о преображении человека при соприкосновении с возвышенным, будь то величие человека или красота природы. Многие считали, что после священного "Явления Христа народу" Александра Иванова притрагиваться к этой теме уже никто не может.

Но в 1873 году на Второй Передвижной выставке появилась картина Крамского, которая вызвала бурную полемику. Главная мысль И. Крамского тех лет, сильно занимавшая его, - это трагедия жизни тех высоких натур, которые добровольно отказались от всякого личного счастья, и самым лучшим, самым высшим и чистым образом, который художник мог найти для выражения своей идеи, был Иисус Христос.

Представим с вами Петербург. XIX век. /слайд №5/ Конец зимы, туманный и сырой. Мы встретились с Иваном Николаевичем Крамским недалеко от Зимнего дворца, в парке. Ненадолго присели на лавочку. Я заговорила с художником.

Учитель: - Знаете, Иван Николаевич, я думаю, вы не случайно обратились к евангельской теме. Я убеждена, путь Христа, его искания смысла жизни – это и ваш путь. Ведь это тяжелейший, мучительный выбор жизни во имя других людей. Вглядываясь в ваш автопортрет, в спокойное, немного суровое из-за складки между бровями лицо и внимательно-печальный взгляд, можно лишь догадываться о суровой жизненной школе, которую вам пришлось пройти.

Ученик: - Да, можно было писать традиционно-академические произведения на библейские темы, пейзажи, подражая, например, итальянским мастерам. Работал бы на заказ, стал профессором Академии, быстро разбогател – в общем, блестящая карьера. Но если бы вы знали, как мне это было противно, что даже я, влачивший почти нищенское существование, будучи студентом, отказался от золотой медали, поездки за границу, причём за казенный счет. Это не похвала – мне было очень нелегко. Зато я неистово работал, а венец моей работы и есть «Христос в пустыне». /слайд №6/

Под влиянием ряда впечатлений у меня осело очень тяжелое ощущение от жизни. Я вижу ясно, что есть один момент в жизни каждого человека, мало-мальски созданного по образу и подобию Божию, когда на него находит раздумье - пойти ли направо или налево, взять ли за Господа Бога рубль или не уступить ни шагу злу?" Итогом этих размышлений явилась потребность рассказать другим то, что я думаю. Но как рассказать? Чем, каким способом я могу быть понят? И вот однажды я увидел человека, сидящего в глубоком раздумье. Его дума была так серьезна и глубока, что я часто заставал его постоянно в одном положении.

Учитель: Поразила художника и пластика лица этого человека, которая выдавала и его характер. Губы его как бы засохли, слиплись от долгого молчания, и только глаза выдавали внутреннюю работу, хотя ничего не видели.

Ученик: - И я понял, что это - такого рода характер, который, имея силу все сокрушить, одаренный талантом покорить себе весь мир, решается не сделать того, куда влекут его животные наклонности". И после этого, как вспышка, рождается образ - сначала смутный, затем все более проясняющийся, набирающий глубину и силу.

Учитель: Сцена столь ясно представилась глазам И. Крамского, что ему не потребовалось делать много эскизов, хотя в набросках к картине он искал наиболее выразительные жесты рук, характерный облик, рисунок одежд Христа. Художник тотчас написал сидящего на камнях человека на холсте горизонтальном и большего размера. Горизонтальный формат давал возможность представить панораму бескрайней каменистой пустыни, по которой в немом молчании день и ночь брел одинокий человек. Только под утро усталый и измученный опустился он на камень, все еще ничего не видя перед собой. Уже горизонт затеплился утренним солнцем, природа готовится встретить восход, и только человек этот безучастен к окружающей его красоте и радости бытия, неотступная мысль преследует его. Следы мучительных и глубоких переживаний видны на его усталом, помрачневшем лице, тяжесть дум словно легла на его плечи и склонила голову.

Картина "Христос в пустыне" решена И. Крамским в холодной цветовой гамме, передающей тона раннего рассвета, когда сквозь предутреннюю мглу начинают мерцать оживающие краски дня. Этот час на исходе ночи соответствует тексту Евангелия и вместе с тем, как отмечала прогрессивная критика, символизирует начало новой жизни человека.

Художник изобразил Христа сидящим на холодных серых камнях, пустынная почва мертва так, что кажется, будто сюда не ступала еще нога ни одного человека. Но благодаря тому, что линия горизонта делит плоскость холста почти пополам, фигура Христа одновременно и господствует в пространстве полотна, и, несмотря на одиночество, находится в гармонии с суровым миром картины.

Одеяние Христа написано И. Крамским сдержанно, вполсилы, чтобы еще больше выделить лицо и руки, более нужные для психологической убедительности образа.

В этом произведении нет действия, но зримо показана жизнь духа, работа мысли. Ноги Христа изранены об острые камни, фигура согбенна, руки мучительно стиснуты, над склоненной головой не замечаемое им течет и течет время. А между тем изможденное лицо Христа передает не только страдание, но вопреки всему выражает невероятную силу воли и готовность сделать первый шаг на каменистом пути, ведущем к Голгофе.

Ученик: - Не хлебом единым жив человек… Человек должен задуматься, понять, зачем, чем жить. Должен выбрать: не хлебом единым будет жить, но, может, и хлебом единым. Да и камни на картине образ не только пустыни, но образ пустынного мира, в котором человек всегда одинокий перед необходимостью выбора, выбирает (или уже выбрал!) свою дорогу.

Учитель: Дерзкая новизна картины Крамского была именно в том, что он трактовал евангельский сюжет с позиций реальной жизни: если в фигуре Христа Иванова властно проступает божественная природа, то в Христе Крамского еще и – человеческая



II этап. Осмысление.

  1. Работа с картиной художника передвижника Н.Н.Ге

Учитель: Вопросы морали, добра и зла, несовершенства человеческой природы и поиски возможных путей перерождения человека волновали русское общество всегда, а в 1860-1880-е годы в особой степени. Художник передвижник Николай Николаевич Ге

/слайд №7/ поставил эти вопросы в евангельском цикле, обнажив их с такой силой, что картины цикла воспринимались от полного искреннего неприятия до восторга отдельных ценителей искусства. Более того, они были запрещены для показа на выставках и в частных собраниях.

/слайд №8/ Перед вами картина Николая Николаевича Ге «Что есть истина?» Это полотно было по-настоящему выстрадано художником, являлось плодом его долгих нравственных исканий. В картине шокировал сам образ Христа, который абсолютно расходился с церковной и многовековой художественной традициями интерпретации Христа как человека, совершенного духовно и прекрасного как внешне, так и внутренне. И вот публике представляется этакий тщедушный Христос в каких-то лохмотьях, стоящий в тени, измученный, истерзанный, небольшого роста - неудивительно, что все это показалось надругательством над образом Христа.

Картина строится как конфликт, возникающий на контрасте двух образов - мощного монументального Пилата, упоенного своей властью, своей сытостью, своим богатством и этого тщедушного, истерзанного и скрывающегося в глубокой тени Христа, который, тем не менее, весьма спокойно принимает вызов прокуратора, вопрос Пилата: "Что есть истина?" Мы видим, что здесь, помимо прочего, перевернуто традиционное понимание света и тени. Обычно свет отождествляется с добром, как минимум, с каким-то божественным светом, а тень, наоборот - с мраком и какими-то дьявольскими силами. У Ге же беспощадный солнечный свет заливает фигуру Пилата, который таким образом становится у художника символом некой однозначности. Тогда как Христос, укрыт этими тенями, он находится в глухой тени.

В картине в самом названии обозначен мучительный вопрос. Что есть истина?

«… Здесь в сумеречном углу стоит человек – всколоченные волосы, грязное рубище, его пытали… - это Иисус».

Некрасивый, измученный Иисус и римский наместник в Палестине Понтий Пилат – воплощение сытого довольства. Всечеловеческий конфликт – духовного и телесного.

Иисус говорил об Истине. Но его прервали. «Что есть истина?» - спросил Пилат и вскинул руку.

Посмотрите на картину. Вот он, сытый, довольный, Понтий Пилат, вскинул мускулистую руку, это рука воина, натренированная в походах. Он-то знает, как добывается Истина «Блаженны нищие духом?!» - ухмыльнется гордый Пилат. - Ну что же, тогда изведай свое блаженство на кресте», – подумает он и…»

« … Пилат выйдет, только будут сниться ему до смерти отныне короткими, мучительными ночами Его глаза, печальные смиренные, живые – глаза, познавшие Истину. Пожалевшие Человека, маленького, несчастного в своих мечтах о величии и власти. … Во Истину Великие Глаза».

Учитель: -? Как вы думаете, о какой Истине идет речь? (о смысле жизни).

К сегодняшнему уроку вам было предложено поразмышлять, в чём вы видите смысл жизни.

Вот что вы писали.

/Выдержки из работ ребят/

Учитель: Мы с вами говорили о том, как рассматривается этот вопрос с позиции художников и литераторов. А теперь обратимся к философской стороне этого вопроса.

Чтобы ответить на этот вопрос, мы поработаем со статьей русского философа Семена Людвиговича Франка.

  1. Работа со статьей С.Л.Франка «Смысл жизни» (Приложение №1)

Дома вам было предложено познакомиться со статьёй С.Л.Франка «Смысл жизни». Вначале каждый работает индивидуально, используя приём «Пометка на полях», напоминаю условные обозначения данного приёма: /слайд №9/


V

+

-

?

Мне это известно

Новое, неизвестное

Не понятно

Хочу знать больше






Затем работаете в группах, обсуждая предложенные задания.

  1. Работа в группах. Обсуждение вопросов.


/слайд № - 10-12 /

Учитель: В последнем абзаце работы Франк говорит о понятии «божественность», не вводя такого понятия в текст. Какие синонимы этому слову вы можете привести? Впишите их в концептуальное колесо.


/слайд № 13 / Прием «Концептуальное колесо».






(священность, чудесность, волшебность, церковность, восхитительность, нерукотворность, упоительность, прекрасность)

Учитель: Каким словом можно заменить слово «божественность», которое имеет такой же смысл? (духовность)



III этап. Рефлексия.


Учитель: Сегодня у нас был сложный философский урок, на протяжении которого мы с вами пытались найти ответ на вопрос: «В чем же сущность «смысла жизни»?»

Нам интересно, изменилось ли у кого-то из вас представление о смысле жизни? /Я думаю, что смысл жизни любого человека в том, что он оставит после себя на этой Земле/


/на фоне слайд-шоу/ исполнение песни «Это всё, что останется после меня…»


Учитель: Что будет завтра, послезавтра… зависит от тебя, от твоих поступков, от твоего мышления и поведения. Только если ты заслуживаешь, судьба дарит тебе в виде сюрпризов секунды счастья. О. Мандельштам сказал: «Я и садовник, я же и цветок!».    У человека внутри есть свой сад, он должен в нем сажать свои настоящие, истинные ценности, не изменяя им и охраняя их.


Видеофильм «Сэнсэй о смысле жизни»













































Приложения

1

С.Л.Франк Из «Смысла жизни». Из истории русской гуманистической мысли. Хрестоматия. М.Просвещение. 1993.

Философ Семен Людвигович Франк родился 16 (28) января 1877 г. в Москве. Некоторое время его отец, военный врач, жил в Вильне. С. Франк учился на юридическом факультете Московского университета. За участие в студенческом движении арестован (1899) и выслан из Москвы. Продолжил образование в Берлине, окончил Казанский университет (1901). С 1912 г. приват-доцент Петербургского университета. Защитил магистерскую диссертацию "Предмет знания. Об основах и пределах отвлеченного знания" (1915).
         Редактировал журналы "Полярная звезда" (с 1905), "Свобода и культура" (с 1906), философский отдел журнала "Русская мысль" (с 1914). Участвовал в сборниках "Проблемы идеализма" (1902), "Вехи" (1909) и "Из глубин" (1918). Профессор, декан историко-филологического факультета Саратовского университета (1917 - 1918), заведующий кафедрой философии (1917 - 1921); профессор Московского университета (с 1921). В 1922 г. выслан из России вместе с Н. Бердяевым, И. Ильиным, П. Сорокиным. Жил и преподавал в Германии (до 1937), Франции (1937 - 1945), Англии (с 1945). Читал лекции в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже. Сотрудничал в газете "Руль". В 1928 г. провел лекционное турне по балтийским странам. Участвовал в работе Русского студенческого христианского движения (РСХД).
         Создатель системы метафизического реализма - новой концепции Всеединства. Автор многочисленных сочинений; систему философии Франка образует трилогия "Предмет знания. Об основах и пределах отвлеченного знания" (Петроград, 1915), "Душа человека. Опыт введения в философскую психологию" (Записки ист. - фил. фак. Петроградского ун - та, ч. 138, 1917), "Духовные основы общества. Введение в социальную философию" (Париж, 1930). Цельное изложение учения в книге "Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии" (Париж, 1939).
         Умер 10 декабря 1950 г. в Лондоне.

Начало формы


Конец формы

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предлагаемая книжка, уже давно задуманная, образует как бы естественное продолжение выпущенной мною в 1924 году книжки "Крушение кумиров". Она составлена в ответ на неоднократные указания друзей и единомышленников о необходимости такого продолжения, которое раскрыло бы положительное содержание тех идей, которые преимущественно в форме критики господствующих предубеждений были изложены в "Крушении кумиров". И эта вторая книжка, подобно первой, будучи выражением личных верований автора, выросла в связи с беседами и спорами, которые пришлось вести в кругу русского студенческого христианского движения. Она предлагается поэтому, в первую очередь, вниманию молодых участников этого движения и вообще русской молодежи... Этим определен и стиль книжки: автор пытался свои религиозно-философские идеи выразить в возможно простой и общедоступной форме и говорит лишь о том, что имеет насущное жизненное значение.

С. Франк

Берлин, 29 августа 1925 г.




I. ВСТУПЛЕНИЕ


Имеет ли жизнь вообще смысл, и если да - то какой именно? В чем смысл жизни? Или жизнь есть просто бессмыслица, бессмысленный, никчемный процесс естественного рождения, расцветания, созревания, увядания и смерти человека, как всякого другого органического существа? Те мечты о добре и правде, о духовной значительности и осмысленности жизни, которые уже с отроческих лет волнуют нашу душу и заставляют нас думать, что мы родились не "даром", что мы призваны осуществить в мире что-то великое и решающее и тем самым осуществить и самих себя, дать творческий исход дремлющим в нас, скрытым от постороннего взора, но настойчиво требующим своего обнаружения духовным силам, образующим как бы истинное существо нашего "Я", - эти мечты оправданы ли как-либо объективно, имеют ли какое-либо разумное основание, и если да, то какое? Или они просто огоньки слепой страсти, вспыхивающие в живом существе по естественным законам его природы, как стихийные влечения и томления, с помощью которых равнодушная природа совершает через наше посредство, обманывая и завлекая нас иллюзиями, свое бессмысленное, в вечном однообразии повторяющееся дело сохранения животной жизни в смене поколений? Человеческая жажда любви и счастья, слезы умиления перед красотой, трепетная мысль о светлой радости, озаряющей и согревающей жизнь или, вернее, впервые осуществляющей подлинную жизнь, есть ли для этого какая-либо твердая почва в бытии человека, или это - только отражение в воспаленном человеческом сознании той слепой и смутной страсти, которая владеет и насекомым, которое обманывает нас, употребляя как орудия для сохранения все той же бессмысленной прозы жизни животной и обрекая нас за краткую мечту о высшей радости и духовной полноте расплачиваться пошлостью, скукой и томительной нуждой узкого, будничного, обывательского существования? А жажда подвига, самоотверженного служения добру, жажда гибели во имя великого и светлого дела - есть ли это нечто большее и более осмысленное, чем таинственная, но бессмысленная сила, которая гонит бабочку в огонь?


Эти, как обычно говорится, "проклятые" вопросы или, вернее, этот единый вопрос "о смысле жизни" волнует и мучает в глубине души каждого человека. Человек может на время, и даже на очень долгое время, совсем забыть о нем, погрузиться с головой или в будничные интересы сегодняшнего дня, в материальные заботы о сохранении жизни, о богатстве, довольстве и земных успехах, или в какие-либо сверхличные страсти и "дела" - в политику, борьбу партий и т.п., - но жизнь уже так устроена, что совсем и навсегда отмахнуться от него не может и самый тупой, заплывший жиром или духовно спящий человек: неустранимый факт приближения смерти и неизбежных ее предвестников - старения и болезней, факт отмирания, скоропреходящего исчезновения, погружения в невозвратное прошлое всей нашей земной жизни со всей иллюзорной значительностью ее интересов -- этот факт есть для всякого человека грозное и неотвязное напоминание нерешенного, отложенного в сторону вопроса о смысле жизни. Этот вопрос - не "теоретический вопрос", не предмет праздной умственной игры; этот вопрос есть вопрос самой жизни, он так же страшен, и, собственно говоря, еще гораздо более страшен, чем при тяжкой нужде вопрос о куске хлеба для утоления голода. Поистине, это есть вопрос о хлебе, который бы напитал нас, и воде, которая утолила бы нашу жажду. Чехов описывает человека, который, всю жизнь живя будничными интересами в провинциальном городе, как все другие люди, лгал и притворялся, "играл роль"

в "обществе", был занят "делами", погружен в мелкие интриги и заботы - и вдруг, неожиданно, однажды ночью, просыпается с тяжелым сердцебиением и в холодном поту. Что случилось? Случилось что-то ужасное - жизнь прошла, и жизни не было, потому что не было и нет в ней смысла!


И все-таки огромное большинство людей считает нужным отмахиваться от этого вопроса, прятаться от него и находит величайшую жизненную мудрость в такой "страусовой политике". Они называют это "принципиальным отказом" от попытки разрешить "неразрешимые метафизические вопросы", и они так умело обманывают и всех других, и самих себя, что не только для постороннего взора, но и для них самих их мука и неизбывное томление остаются незамеченными, быть может, до самого смертного часа. Этот прием воспитывания в себе и других забвения к самому важному, в конечном счете, единственно важному вопросу жизни определен, однако, не одной только "страусовой политикой", желанием закрыть глаза, чтобы не видеть страшной истины. По-видимому, умение "устраиваться в жизни", добывать жизненные блага, утверждать и расширять свою позицию в жизненной борьбе обратно пропорционально вниманию, уделяемому вопросу о "смысле жизни". А так как это умение, в силу животной природы человека и определяемого им "здравого рассудка", представляется самым важным и первым по настоятельности делом, то в его интересах и совершается это задавливание в глубокие низины бессознательности тревожного недоумения о смысле жизни. И чем спокойнее, чем более размерена и упорядочена внешняя жизнь, чем более она занята текущими земными интересами и имеет удачу в их осуществлении, тем глубже та душевная могила, в которой похоронен вопрос о смысле жизни. Поэтому мы, например, видим, что средний европеец, типичный западноевропейский "буржуа" (не в экономическом, а в духовном смысле слова) как будто совсем не интересуется более этим вопросом и потому перестал и нуждаться в религии, которая одна только дает на него ответ. Мы, русские, отчасти по своей натуре, отчасти, вероятно, по неустроенности и неналаженности нашей внешней, гражданской, бытовой и общественной жизни, и в прежние, "благополучные" времена отличались от западных европейцев тем, что больше мучились вопросом о смысле жизни или, точнее, более открыто мучились им, более признавались в своих мучениях. Однако теперь, оглядываясь назад, на наше столь недавнее и столь далекое от нас прошлое, мы должны сознаться, что и мы тогда в значительной мере "заплыли жиром" и не видели - не хотели или не могли видеть – истинного лица жизни, и потому мало заботились об его разгадке.


Происшедшее ужасающее потрясение и разрушение всей нашей общественной жизни принесло нам, именно с этой точки зрения, одно ценнейшее, несмотря на всю его горечь, благо: оно обнажило перед нами жизнь, как она есть на самом деле. Правда, в порядке обывательских размышлений, в плане обычной земной "жизненной мудрости" мы часто мучимся ненормальностью нашей нынешней жизни и либо с безграничной ненавистью обвиняем в ней "большевиков", бессмысленно ввергших всех русских людей в бездну бедствий и отчаяния, либо (что уже, конечно, лучше) с горьким и бесполезным раскаянием осуждаем наше собственное легкомыслие, небрежность и слепоту, с которой мы дали разрушить в России все основы нормальной, счастливой и разумной жизни. Как бы много относительной правды ни было в этих горьких чувствах, в них, перед лицом последней, подлинной правды, есть и очень опасный самообман. Обозревая потери наших близких, либо прямо убитых, либо замученных дикими условиями жизни, потерю нашего имущества, нашего любимого дела, наши собственные преждевременные болезни, наше нынешнее вынужденное безделье и бессмысленность всего нашего нынешнего существования, мы часто думаем, что болезни, смерть, старость, нужду, бессмысленность жизни-все это выдумали и впервые внесли в жизнь большевики. На самом деле они этого не выдумали и не впервые внесли в жизнь, а только значительно усилили, разрушив то внешнее и, с более глубокой точки зрения, все-таки призрачное благополучие, которое прежде царило в жизни. И раньше люди умирали - и умирали почти всегда преждевременно, не доделав своего дела и бессмысленно случайно; и раньше все жизненные блага - богатство, здоровье, слава, общественное положение - были шатки и ненадежны; и раньше мудрость русского народа знала, что от сумы и тюрьмы никто не должен зарекаться. Происшедшее только как бы сняло призрачный покров с жизни и показало нам неприкрытый ужас жизни, как она всегда есть сама по себе. Подобно тому, как в кинематографе можно произвольным изменением темпа движения через такое искажение именно и показать подлинную, но обычному взору незаметную природу движения, подобно тому, как через увеличительное стекло впервые видишь (хотя и в измененных размерах) то, что всегда есть и было, но что не видно невооруженному глазу, - так и то искажение "нормальных" эмпирических условий жизни, которое теперь произошло в России, только раскрывает перед нами скрытую прежде истинную сущность. И мы,русские, теперь без дела и толка, без родины и родного очага, в нужде и лишениях слоняющиеся по чужим землям или живущие на родине, как на чужбине, сознавая всю "ненормальность" с точки зрения обычных внешних форм жизни нашего нынешнего существования, вместе с тем вправе и обязаны сказать, что именно на этом ненормальном образе жизни мы впервые познали истинное вечное существо жизни. Мы, бездомные и бесприютные странники - но разве человек на земле не есть, в более глубоком смысле, всегда бездомный и бесприютный странник? Мы испытали на себе, своих близких, своем существе и своей карьере величайшие превратности судьбы - но разве самое существо судьбы не в том, что она превратна? Мы ощутили близость и грозную реальность смерти – но разве это - только реальность сегодняшнего дня? Среди роскошного и беспечного быта русской придворной среды 18 века русский поэт восклицал: "Где стол был яств, там гроб стоит; где пиршеств раздавались клики - надгробные там стонут лики и бледна смерть на всех глядит". Мы обречены на тяжкий изнуряющий труд ради ежедневного пропитания - но разве уже Адаму, при изгнании из рая, не было предречено и заповедано: "В поте лица своего ты будешь есть хлеб свой"?


Так перед нами теперь, через увеличительное стекло наших нынешних бедствий, с явностью предстала сама сущность жизни во всей ее превратности, скоротечности, тягостности - во всей ее бессмысленности. И потому всех людей мучащий, перед всеми неотвязно стоящий вопрос о смысле жизни приобрел для нас, как бы впервые вкусивших самое существо жизни и лишенных возможности спрятаться от нее или прикрыть ее обманчивой и смягчающей ее ужас видимостью, совершенно исключительную остроту. Легко было не задумываться над этим вопросом, когда жизнь, по крайней мере внешне видимая, текла ровно и гладко, когда - за вычетом относительно редких моментов трагических испытаний, казавшихся нам исключительными и ненормальными - жизнь являлась нам спокойной и устойчивой, когда у каждого из нас было наше естественное и разумное дело и, за множеством вопросов текущего дня, за множеством живых и важных для нас частных дел и вопросов, общий вопрос о жизни в ее целом только мерещился где-то в туманной дали и смутно-потаенно тревожил нас. Особенно в молодом возрасте, когда разрешение всех вопросов жизни предвидится в будущем, когда запас жизненных сил, требующих приложения, это приложение по большей части и находил, и условия жизни легко позволяли жить мечтами, - лишь немногие из нас остро и напряженно страдали от сознания бессмысленности жизни. Но не то теперь. Потеряв родину и с нею естественную почву для дела, которое дает хотя бы видимость осмысленности жизни, и вместе с тем лишенные возможности в беспечном молодом веселии наслаждаться жизнью и в этом стихийном увлечении ее соблазнами забывать о неумолимой ее суровости, обреченные на тяжкий изнуряющий и подневольный труд для своего пропитания, мы вынуждены ставить себе вопрос: для чего жить? Для чего тянуть эту нелепую и тягостную лямку? Чем оправданы наши страдания? Где найти незыблемую опору, чтобы не упасть под тяжестью жизненной нужды?


Нет, от вопроса о смысле жизни нам - именно нам, в нашем нынешнем положении и духовном состоянии - никуда не уйти, и тщетны надежды подменить его какими-либо суррогатами, заморить сосущего внутри червя сомнения какими-либо иллюзорными делами и мыслями. Именно наше время таково - об этом мы говорили в книжке "Крушение кумиров", - что все кумиры, соблазнявшие и слепившие нас прежде, рушатся один за другим, изобличенные в своей лжи, все украшающие и затуманивающие завесы над жизнью ниспадают, все иллюзии гибнут сами собой. Остается жизнь, сама жизнь во всей своей неприглядной наготе, со всей своей тягостностью и бессмысленностью, жизнь, равносильная смерти и небытию, но чуждая покоя и забвения небытия. Та, на Синайских высотах поставленная Богом, через древний Израиль, всем людям и навеки задача: "жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие; избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое", - эта задача, научиться отличить истинную жизнь от жизни, которая есть смерть, понять тот смысл жизни, который впервые вообще делает жизнь жизнью, то Слово Божие, которое есть истинный, насыщающий нас хлеб жизни, стоит перед нами с такой неотвязностью, с такой неумолимо грозной очевидностью, что никто, раз ощутивший ее, не может уклониться от обязанности ее разрешения.



VII. ОСМЫСЛЕНИЕ ЖИЗНИ


Искание смысла жизни есть, таким образом, собственно "осмысление" жизни, раскрытие и внесение в нее смысла, который вне нашей духовной действенности не только не мог бы быть найден, но в эмпирической жизни и не существовал бы.


Точнее говоря, в вере, как искании и усмотрении смысла жизни, есть две стороны, неразрывно связанные между собою - сторона теоретическая и практическая; искомое "осмысление" жизни есть, с одной стороны, усмотрение, нахождение смысла жизни, с другой стороны, его действенное созидание,

волевое усилие, которым оно "восхищается". Теоретическая сторона осмысления жизни заключается в том, что, усмотрев истинное бытие и его глубочайшее, подлинное средоточие, мы тем самым имеем жизнь, как подлинное целое, как осмысленное единство, и потому понимаем осмысленность того, что раньше было бессмысленным, будучи лишь клочком и обрывком. Как, чтобы обозреть местность

и понять ее расположение, нужно удалиться от нее, встать вне ее, на высокой горе над нею и только тогда действительно увидишь ее, так, для того, чтобы понять жизнь, нужно как бы выйти за пределы жизни, посмотреть на нее с некоторой высоты, с которой она видна целиком. Тогда мы убеждаемся, что все, что казалось нам бессмысленным, было таковым только потому, что было зависимым и несамостоятельным отрывком. Наша единичная, личная жизнь, которая, при отсутствии в ней подлинного центра, кажется нам игралищем слепых сил судьбы, точкой скрещения бессмысленных случайностей, становится, в меру нашего самопознания, глубоко значительным и связным целым; и все случайные ее события, все удары судьбы приобретают для нас смысл, как-то сами собой укладываются, как необходимые звенья, в то целое, осуществить которое мы призваны. Историческая жизнь народов, которая, как мы видели, являет эмпирическому взору картину бессмысленно-хаотического столкновения

стихийных сил, коллективных страстей или коллективного безумия, или свидетельствует лишь о непрерывном крушении всех человеческих надежд, созерцаемая из глубины, становится, подобно нашей индивидуальной жизни, связным и разумным, как бы жизненно-предметно проходимым "курсом"

самооткровения Божества. И глубокий немецкий мыслитель Баадер был прав, когда говорил, что, если бы мы обладали духовной глубиной и религиозной проницательностью составителей Священной Истории, вся история человечества, история всех народов и времен была бы для нас непрерывающимся продолжением единой Священной Истории. Только потому, что мы потеряли чутье и вкус к символическому смыслу исторических событий, берем их лишь с их эмпирической стороны и в чувственно-явственной или рассудочно-постижимой их части признаем все целое событий, вместо того чтобы через эту часть прозревать подлинное, метафизическое целое, только поэтому события светской, "научно" познаваемой истории кажутся нам бессмысленным набором слепых случайностей. Прочитайте, после ряда "научных" историй французской революции, после Тэнов и Оларов, "Историю французской революции" Карлейла, который в 19-м веке сохранил хоть слабый остаток религиозного, пророческого восприятия жизни, и вы на живом примере сможете убедиться, как одно и то же событие, смотря по духовной значительности воспринимающего его, то является просто безвкусным и бессмысленным хаосом, то развертывается в мрачную, но глубоко значительную и осмысленную трагедию человечества, обнаруживает разумную связь, за которой мы ощущаем мудрую волю Провидения. И если бы мы сами имели очи, чтобы видеть и уши, чтобы слышать, то и теперь среди нас были бы Иеремии и Исаии, и мы

поняли бы, что в таких событиях, как русская революция, крушение былой славы и могущества русского государства и скитание миллионов русских по чужбине, не менее духовной значительности, не менее явственных признаков Божьей мудрости, чем в разрушении храма и вавилонском пленении. Мы поняли бы, что если история человечества есть как-будто история последовательного крушения всех человеческих надежд, то лишь в той мере, в какой сами эти надежды слепы, ложны и содержат нарушение вечных заповедей Божьей премудрости; что в истории вместе с тем утверждается ненарушимая правда Божия и что, взятая вместе с ее первым, абсолютным началом - рождением человека из рук Бога – и с ее необходимым концом - завершением предназначения человека на земле, она становится страдальческим, но разумно-осмысленным путем всечеловеческой жизни.


И наконец, мировая космическая жизнь, которая, если брать ее, как замкнутое в себе целое, есть тоже, несмотря на всю свою грандиозность, не что иное, как бессмысленная игра слепых стихий, - поставленная в связь со своим средоточием, с религиозным смыслом бытия, с судьбой в мире Богочеловечества, постигнутая, как метафизическое целое, от своего абсолютного начала в сотворении мира до своего чаемого конца в преображении мира, также приобретает хотя бы смутно прозреваемый нами смысл. Ибо в космической жизни, постигаемой в ее неразрывной связи с жизнью вечной, со сверхвременным существом Бога, все есть символ- искаженное, затуманенное, как бы в смутном сне видимое отражение и проявление великих законов духовного бытия. Не только господствующее механическое мировоззрение, по собственной слепоте видящее в мире только набор мертвых рычагов, колес и винтов, но и виталистическое воззрение, постигающее космос, как живую стихию, и даже античное пантеистическое постижение мира, как живого существа, не достигает здесь подлинного прозрения. Лишь христианские мистики и теософы, как Яков Беме и Баадер, имели это глубокое чутье, которое открывает глаза на мир и дает прозревать в нем видимое подобие невидимых сил и в его мнимо-слепых законах - воплощение разумных закономерностей духовного бытия. Но тогда, глядя на мир, как на периферию абсолютного центра, открываешь, что он совсем не бессмыслен, а что на каждом шагу он нам обнаруживает следы своего происхождения из абсолютной Премудрости, и каждое явление природы есть символ, за которым или в котором может быть вскрыт глубочайший смысл. Так, всюду ориентировка на первичное средоточие бытия, раскрытие завес, заслоняющих от нас его метафизические глубины, озаряет светом то, что раньше было сплошной тьмой, делает вечно значительным то, что, казалось, лишь проносится мимо нас в вихре хаоса. Всюду степень проникновения в смысл бытия зависит от духовной зоркости самого познающего, от степени утвержденности его самого в вечном Смысле жизни.

Рядом с этим теоретическим осмыслением жизни идет другая сторона нашего духовного перевоспитания и углубления, которую можно назвать практическим осмыслением жизни, действенным утверждением в ней смысла и уничтожением ее бессмыслия.


Мы знаем и предвидим, что все развитые выше соображения для современного сознания, всецело ориентированного на мир и действенную работу в нем, покажутся чересчур "отрешенными от жизни", "безжизненными". Судьба мира и все человеческие дела все-таки остаются развенчанными, энтузиазм великих дел погашен, и жизненная мудрость приводит здесь к освобождению человека от исполнения его жизненного долга, к мироотрицающему "квиэ-тизму", так, вероятно, скажут противники намеченного здесь жизнепонимания.


Что попытка осмыслить мир и жизнь осуществима лишь через отрешение от мира в смысле превозмогания его притязания иметь самодовлеющее и абсолютное значение, через утверждение себя в сверхмирной, вечной и истинно всеобъемлющей основе бытия - это есть просто самоочевидная истина, имеющая в области духовного знания значение элементарной аксиомы, без знания которой человек просто безграмотен. И если эта простая и элементарная истина противоречит "современному сознанию" или нашим предубеждениям, основанным на страстях, хотя бы самых благородных, то - тем хуже для них! Но если это жизнепонимание упрекнуть в квиэтизме, в проповеди "неделания" и пассивности, если под "отрешенностью" будут понимать замкнутость человека внутри себя, уход от жизни и отрыв от нее, то это будет чистым недоразумением, основанным на непонимании подлинного существа дела.


Мы видели только что: духовная ориентировка на первооснове бытия и утверждение себя в ней не "обессмысливает" для нас жизни, а, наоборот, впервые открывает нам ту широту кругозора, при которой мы можем ее осмыслить. Самоуглубление здесь, в области знания, есть не замыкание духа, а, напротив, его расширение, освобождение его от всяческой узости, обусловливающей его слепоту. Но то же соотношение господствует и в области практической, в сфере действенной жизни. Мы уже видели, что искание смысла жизни есть, собственно, борьба за него, творческое его утверждение через свободное внутреннее делание.


Отсюда становится понятной нелепость иллюзии, в которой мы пребываем, когда мним, что в нашей внешней деятельности, в работе, протекающей во времени и соучаствующей во временном изменении мира, мы можем осуществить нечто абсолютное, достигнуть осуществления смысла жизни. Смысл жизни - в ее утвержденности в вечном, он осуществляется, когда в нас и вокруг нас проступает вечное начало, он требует погружения жизни в это вечное начало. Лишь поскольку наша жизнь и наш труд соприкасаются с вечным, живут в нем, проникаются им, мы можем рассчитывать вообще на достижение смысла жизни. Во времени же все раздроблено и текуче; все, что рождается во времени, по слову поэта, заслуживает и погибнуть во времени. Поскольку мы живем только во времени, мы живем и только для времени, мы им поглощены, и оно безвозвратно уносит нас вместе со всем нашим делом. Мы живем в части, разъединенной с целым, в отрывке, который не может не быть бессмысленным. Пусть мы, как соучастники мира, обречены на эту жизнь во времени, пусть даже - как это ниже уяснится - мы даже обязаны в ней соучаствовать, но в этой нашей работе мы достигаем и при наибольшей удаче только относительных ценностей и ею никак не можем "осмыслить" нашу жизнь. Все величайшие политические, социальные и даже культурные перемены, в качестве только событий исторической жизни, в составе одного лишь временного мира, не совершают той метафизической, подземной работы, которая нам нужна; не приближают нас к смыслу жизни - все равно, как все наши дела, даже важнейшие и нужнейшие, совершаемые нами внутри вагона поезда, в котором мы едем, ни на шаг не подвигают нас к цели, к которой мы движемся. Чтобы существенно изменить нашу жизнь и исправить ее, мы должны усовершенствовать ее сразу, как целое; а во времени она дана лишь по частям, и, живя во времени, мы живем лишь в малом, преходящем ее отрывке. Работа же над жизнью, как целым, есть работа именно духовная, деятельность соприкосновения с вечным, как сразу целиком данным. Только эта подземная, невидимая миру работа приводит нас в соприкосновение с теми недрами, в которых покоится чистое золото, подлинно нужное для жизни. Единственное дело, осмысляющее жизнь и потому имеющее для человека абсолютный смысл, есть, следовательно, не что иное, как действенное соучастие в Богочеловеческой жизни. И мы понимаем слова Спасителя, на вопрос: "Что нам делать?", отвечавшего: "Вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал" (Ев. Иоанна 6.29).



VIII. О ДУХОВНОМ И МИРСКОМ ДЕЛАНИИ


Есть один, довольно простой внешний критерий, по которому можно распознать, установил ли человек правильное, внутренне-обоснованное отношение к своей внешней, мирской деятельности, утвердил ли он ее на связи со своим подлинным, духовным делом или нет. Это есть степень, в какой этавнешняя деятельность направлена на ближайшие, неотложные нужды сегодняшнего дня, на живые конкретные потребности окружающих людей. Кто весь, целиком ушел в работу для отдаленного будущего, в благодетельствование далеких, неведомых ему, чуждых людей, родины, человечества, грядущего поколения, равнодушен, невнимателен и небрежен в отношении окружающих его, и считает свои конкретные обязанности к ним, нужду сегодняшнего дня, чем-то несущественным и незначительным по сравнению с величием захватившего его дела - тот несомненно идолопоклонствует. Кто говорит о своей великой исторической миссии, и о чаемом светлом будущем и не считает нужным согреть и осветить сегодняшний день, сделать его хоть немного более разумным и осмысленным для себя и своих ближних, тот, если он не лицемерит, идолопоклонствует. И наоборот, чем более конкретна нравственная деятельность человека, чем больше она считается с конкретными нуждами живых людей и сосредоточена на сегодняшнем дне, чем больше, короче говоря, она проникнута не отвлеченными принципами, а живым чувством любви или живым сознанием обязанности любовной помощи людям, тем ближе человек к подчинению своей внешней деятельности духовной задаче своей жизни. Завет не заботиться о завтрашнем дне, ибо "довлеет дневи злоба его", есть не только завет не перегружать себя чрезмерными земными заботами, но вместе с тем требование ограничить себя заботами о реальной жизни, а не о предметах мечтаний и отвлеченной мысли. Сегодня я живу, и живут окружающие меня люди; сегодня есть дело воли и жизни. Завтра есть область мечты и отвлеченных

возможностей. Завтра легко совершить величайшие подвиги, облагодетельствовать весь мир, завести разумную жизнь. Сегодня, сейчас - трудно побороть и уничтожить свою слабость, трудно уделить нищему и больному минуту внимания, помочь ему и немногим, трудно заставить себя выполнить и небольшое нравственное дело. Но именно это небольшое дело, это преодоление себя, хотя и в мелочи, это хотя бы ничтожное проявление действенной любви к людям есть моя обязанность, есть непосредственное выражение и ближайшая проверка степени подлинной осмысленности моей жизни. Ибо дело сегодняшнего дня и текущего часа, и мои отношения к окружающим меня ближним непосредственно связаны с конкретностью моей жизни, с самим ее вечным существом; направляясь на вечное, стремясь исполнить заповеди Божий и питаться из вечного источника жизни, я необходимо должен осуществить ближайшие конкретные дела, в которых находит свое выражение вечное начало жизни. Кто живет в сегодняшнем дне - не отдаваясь ему, а подчиняя его себе - тот живет в вечности. Свое нравственно-психологическое выражение такая правильная установка находит в смирении, в сознании ограниченности своих сил, и вместе с тем в душевной тишине и прочности, с какою совершаются эти дела сегодняшнего дня, это соучастие в конкретной жизни мира; тогда как идолопоклонническое служение миру, с одной стороны, всегда проявляется в гордыне и восторженности и, с другой стороны, связано с чувством беспокойства, неуверенности и суеты. Ибо кто считает основной целью своей деятельности достижение какого-либо определенного внешнего результата, осуществление объективной перемены в устройстве мира, - с одной стороны, должен преувеличивать и значение своего дела, и свои собственные силы и, с другой стороны, ввиду шаткости и слепоты в течение всех земных дел никогда не уверен в успехе и тем ставит свою жизнь в зависимость от условий, над которыми его воля не властна. Лишь тот, кто живет в вечном и задачу своей деятельности видит в возможно большем действенном обнаружении вечных сил независимо от их внешнего успеха и объективного результата, кто живет в ознании, выражаемом французской поговоркой: fais се que dois, advienne се que pourra, - живет в душевном покое, и в своем внешнем делании не отрывается от внутреннего корня своего бытия, от основного, внутреннего своего делания, направленного на укрепление этого корня.


Таким образом, внешнее, мирское делание, будучи производным от основного, духовного делания и им только и осмысляясь, должно стоять в нашей общей духовной жизни на надлежащем ему месте, чтобы не было опрокинуто нормальное духовное равновесие. Силы духа, укрепленные и питаемые изнутри, должны свободно изливаться наружу, ибо вера без дел мертва; свет, идущий из глубины, должен озарять тьму во вне. Но силы духа не должны идти в услужение и плен к бессмысленным силам мира, и тьма не должна заглушать вечного Света.


Это есть, ведь, тот живой Свет, который просвещает всякого человека, приходящего в мир; это - сам Богочеловек Христос, Который есть для нас "путь, истина и жизнь" и Который именно потому есть вечный и ненарушимый смысл нашей жизни.


  • Примечания к уроку


  1. Текст для урока выбран достаточно большой, но купировать его больше считаем нецелесообразным, т.к. учащиеся в основном работают с поверхностными, неглубокими текстами, которые мало что дают. Можно дать текст для прочтения на дом.

  2. Детям необходимо объяснить, что понятия, имеющие религиозную символику, не обязательно относятся к религии как таковой, что употребляются они в философском смысле, который необходимо озвучить в контексте философских понятий.


2


Задания группам.

  1. Почему благополучный европеец не интересовался вопросом о смысле жизни, а русский много говорил об этом?

  2. Говорит ли это о том, что именно русские понимали «смысл жизни»?

  3. Почему, если жизнь течет гладко и спокойно, люди не задумываются над этим вопросом, а в период испытаний, особенно трагических, таких, какие испытал Семен Людвигович Франк, люди ставят вопрос: «для чего жить? В чем смысл жизни?»

  4. О каких суррогатах, подменяющих настоящее понимание смысла жизни, говорит С.Л.Франк?

  5. Какая мысль заложена в библейских словах «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие: избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое»? Ваше отношение к этому высказыванию?

  6. Франк говорит, что в искании смысла жизни есть две стороны: а) теоретическая и б) практическая. В чем их сущность?





Литература

  1. С.Л.Франк. Из «Смысла жизни». Из истории русской гуманистической мысли. Хрестоматия. М.Просвещение. 1993.

  2. С.В. Кульневич, Т.П. Лакоценина. Совсем необычный урок. Воронеж. Учитель. 2001.


Просмотр содержимого презентации
«в чём смысл жизни»

В чем  смысл жизни…

В чем

смысл жизни…

Н.И.Крамской «Христос в пустыне»

Н.И.Крамской «Христос в пустыне»

Приём «ПОМЕТКА НА ПОЛЯХ» V + Мне известно Новое, неизвестное - ? Не понятно Хочу больше знать

Приём

«ПОМЕТКА НА ПОЛЯХ»

V

+

Мне известно

Новое, неизвестное

-

?

Не понятно

Хочу больше знать

ВОПРОСЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ:

ВОПРОСЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ:

  • Почему благополучный европеец не интересовался вопросом о смысле жизни, а русский много говорил об этом?
  • Говорит ли это о том, что именно русские понимали «смысл жизни»?
  • Почему, если жизнь течет гладко и спокойно, люди не задумываются над этим вопросом, а в период испытаний, особенно трагических, таких, какие испытал Семен Людвигович Франк, люди ставят вопрос: «Для чего жить? В чем смысл жизни?»
ВОПРОСЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ:

ВОПРОСЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ:

  • О каких суррогатах, подменяющих настоящее понимание смысла жизни, говорит С.Л.Франк?
  • Какая мысль заложена в библейских словах «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие: избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое»? Ваше отношение к этому высказыванию?
  • Франк говорит, что в искании смысла жизни есть две стороны: а) теоретическая и б) практическая. В чем их сущность?
Приём «КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ КОЛЕСО»

Приём

«КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ КОЛЕСО»

СПАСИБО ЗА РАБОТУ!

СПАСИБО ЗА РАБОТУ!


Получите в подарок сайт учителя

Предмет: Обществознание

Категория: Уроки

Целевая аудитория: 11 класс

Автор: Сетченкова Валентина Семеновна

Дата: 25.10.2015

Номер свидетельства: 243669


Получите в подарок сайт учителя

Видеоуроки для учителей

Курсы для учителей

ПОЛУЧИТЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО МГНОВЕННО

Добавить свою работу

* Свидетельство о публикации выдается БЕСПЛАТНО, СРАЗУ же после добавления Вами Вашей работы на сайт

Удобный поиск материалов для учителей

Ваш личный кабинет
Проверка свидетельства