Василий Дмитриевич Поленов: «Музей как семейное дело».
Василий Дмитриевич Поленов: «Музей как семейное дело».
Дом в лесу — сам по себе философия. От американского писателя Генри Торо до русского советского автора Михаила Пришвина, уцелевшего благодаря принятому после ареста в январе 1918 года решению: «Как теперь жить? — Мышкой, мышкой… Задом к городу, лицом к тишине». Психология ушедшего жить в деревню и лес горожанина меняется. «Какое счастье работать на себя и семью с зари до зари, сооружать кров, возделывать землю в заботе о пропитании, создавать свой мир, подобно Робинзону, подражая Творцу в сотворении Вселенной, вслед за родной матерью производя себя вновь и вновь на свет!
Вы уже знаете о суперспособностях современного учителя?
Тратить минимум сил на подготовку и проведение уроков.
Быстро и объективно проверять знания учащихся.
Сделать изучение нового материала максимально понятным.
Избавить себя от подбора заданий и их проверки после уроков.
Стерлитамакский многопрофильный профессиональный колледж
Василий Дмитриевич Поленов: «Музей как семейное дело».
Выполнен студенткой
4 курса группы ПНК-40
специальности 44.02.02
Преподавание в начальных
классах
Терентьевой Яной Алексеевной
Руководитель: Розинкина Елена Шамильевна
Оценка:
Стерлитамак, 2020
Содержание
Введение…………………………………………………………………….
⸹1. Биография художника Василия Дмитриевича Поленова………........
⸹2. Музей как семейное дело………………………………………………
Заключение………………………………………………………………….
Список литературы…………………………………………………………
Приложение…………………………………………………………………
ВВЕДЕНИЕ
Дом в лесу — сам по себе философия. От американского писателя Генри Торо до русского советского автора Михаила Пришвина, уцелевшего благодаря принятому после ареста в январе 1918 года решению: «Как теперь жить? — Мышкой, мышкой… Задом к городу, лицом к тишине». Психология ушедшего жить в деревню и лес горожанина меняется. «Какое счастье работать на себя и семью с зари до зари, сооружать кров, возделывать землю в заботе о пропитании, создавать свой мир, подобно Робинзону, подражая Творцу в сотворении Вселенной, вслед за родной матерью производя себя вновь и вновь на свет! Сколько мыслей проходит через сознание, сколько нового передумаешь, пока руки заняты мускульной, телесной, черной или плотничьей работой: пока ставишь себе разумные, физически разрешимые задачи, вознаграждающие за исполнение радостью и удачей; пока шесть часов кряду тешешь что-нибудь топором или копаешь землю под открытым небом, обжигающим тебя своим благодатным дыханием», — так «в творческом экстазе» ликует душа спрятавшегося в Варыкине альтер эго автора Доктора Живаго, и мы можем ему верить: Борис Пастернак, сам всю жизнь копавший картошку и коловший дрова, знал, что говорил. Василию Поленову же принадлежит следующий рецепт: «Главные медикаменты — это чистый воздух, холодная вода, пила и топор». Кстати, усадьба Поленова уникальна еще и тем, что до сих пор почти без перерыва ею руководят потомки художника.
Творчество Василия Дмитриевича Поленова - одно из самых значительных явлений в русской живописи второй половины XIX века. Замечательный пейзажист, он развил в русском искусстве системы пленэрной живописи, создал произведения, полные поэзии и лиризма, красоты и правдивости, свежести живописного решения. Его картины "Московский дворик" "Бабушкин сад"; "Христос и грешница" принесли художнику признание. Они не просто широко известны и популярны, но стали своего рода "знаками" отечественного изобразительного искусства. Многогранное творчество художника не исчерпывалось достижениями в области пейзажного жанра. Живописец и театральный художник, архитектор и музыкант, он раскрыл свое дарование в каждом из жанров и видов искусства, во многих отношениях выступил как новатор. В 1888 году художник писал в одном из писем: "Мне кажется, что искусство должно давать счастье и радость, иначе оно ничего не стоит". Можно считать, что в этих словах заключен творческий принцип мастера, который он пронес через всю жизнь. Поленов родился в Петербурге 1 июня (20 мая) 1844 года в культурной дворянской семье. Его отец - Дмитрий Васильевич Поленов, сын академика по отделению русского языка и словесности, - был известным археологом и библиографом. Мать художника, Мария Алексеевна, урожденная Воейкова, писала книги для детей, занималась живописью.
Одним из самых сильных детских впечатлений Поленова были поездки в Ольшанку Тамбовской губернии в имение бабушки В.Н. Воейковой. Вера Николаевна, дочь известного архитектора Н.А. Львова, воспитанная после смерти родителей в доме Г.Р. Державина, хорошо знала русскую историю, народную поэзию, любила рассказывать внукам русские народные сказки, былины. Вера Николаевна поощряла увлечение живописью своих внуков, устраивала обычно среди детей конкурсы наподобие академических, присуждая за лучшую работу "медаль".
Способности к рисованию были свойственны большинству детей Поленовых. Наиболее одаренными оказались двое: старший сын Василий и младшая дочь Елена, ставшие впоследствии настоящими художниками. У детей были педагоги по живописи из Академии художеств. Встреча с одним из преподавателей - П.П. Чистяковым - стала определяющей для жизненного пути Поленова. Чистяков обучал рисунку и основам живописи Поленова и его сестру в 1856-1861 годах, будучи еще студентом Академии художеств. Уже в то время он требовал от своих учеников пристального изучения натуры. "Натура, - вспоминал впоследствии Поленов, - устанавливалась надолго, и рисунок вырабатывался систематично, не условным приемом, а тщательным изучением и, по возможности, точной передачей натуры". "Не подумавши, ничего не начинать, а начавши, не торопиться", - советовал педагог Поленову. Очевидно, Чистяков сумел передать своему ученику главное - профессиональный подход к живописи, понимание того, что настоящее искусство может возникнуть лишь в результате тяжелой работы.
Но от учебы у Чистякова до выбора профессии художника путь был еще очень далекий. Этот выбор и заставил Поленова отойти от "нормальной" проторенной предшествующими поколениями его семьи дороги, связанной с государственной службой, что, в конце концов, могло бы привести к появлению еще одного Поленова-сенатора (сенатором был дядя художника - М.В. Поленов). Во всяком случае, без университетского образования семья Поленова не мыслила его дальнейшей жизни. И, после долгих колебаний в 1863 году он, окончив гимназию, поступает вместе со своим братом Алексеем на физико-математический факультет (естественный разряд) Петербургского университета. Одновременно по вечерам в качестве вольноприходящего ученика он посещает Академию художеств, причем занимается не только в рисовальных классах, но с интересом слушает лекции по предметам, которые отсутствуют в университетском курсе, - анатомии, строительному искусству, начертательной геометрии, истории изящных искусств. Не прекращает Поленов и занятий музыкой. Он не только был постоянным посетителем оперного театра и концертов (к этому времени относится первое знакомство Поленова с музыкой Вагнера - увлечение искусством великого композитора-романтика, выступавшего в 1863 году в России с концертами, сохранилось на всю жизнь), но и сам пел в студенческом хоре Академии.
Перейдя в натурный класс Академии художеств уже в качестве постоянного ученика, Поленов на время оставляет университет, целиком погрузившись в занятия живописью. В 1867 году он заканчивает ученический курс в Академии художеств и получает серебряные медали за рисунки и этюд. Вслед за этим участвует в двух конкурсах на золотые медали по избранному им классу исторической живописи и с января 1868 года вновь становится студентом университета, но теперь уже юридического факультета.
Летом 1867 года Поленов едет во Францию, посещает там Всемирную выставку, где был большой раздел с произведениями народных художественных промыслов различных стран. Впечатления от этой выставки впоследствии лягут в основу диссертации, которую он защитит в университете. В 1869 году Поленов получает малую золотую медаль за картину "Иов и его друзья" и право конкурировать на большую золотую медаль, заданную для конкурса тему "Воскрешение дочери Иаира" он готовит вместе с Репиным.
Оба художника стремились создать произведение высокого стиля, придать возвышенный характер изображенному. Они с блеском, почти на равных, справились с заданной программой. Хотя картина Поленова не уступала репинскому полотну по колористическим достоинствам и мастерству организации композиции, она носила черты жанровости и несколько проигрывала в глубине и значительности замысла. Однако многие отмечали большую теплоту чувства, выраженного Поленовым в образе девочки, тянущей худенькую руку к Христу.
И Поленов и Репин получили большие золотые медали и право на заграничные пенсионерские поездки. В этом же 1871 году Поленов заканчивает университет - сдает выпускные экзамены и представляет диссертацию "О значении искусства в его применении к ремеслу и мерах, принимаемых отдельными государствами для поднятия ремесла, внося в него художественный элемент". Тема эта, безусловно, не случайна. Она связана как с личным знакомством автора с народными художественными промыслами, так и с идейным движением эпохи - широкой волной тяготения к национальному в искусстве. "Общество, - пишет Поленов, - чем многостороннее его развитие, тем более сознает оно необходимость эстетического, тем насущнее является потребность искусства (...) История показывает, какое сильное влияние имеет искусство на человека, на его нравы, на их смягчение, на нравственное и умственное развитие. Обыкновенно куда проникала свобода, там являлось искусство, или куда проникало искусство, там развивался дух вольности, изгоняя дух подчинения. В отношении влияния на массу оно действует более сильно, чем наука".
В Риме Поленов познакомился с семьей Мамонтовых, где собиралась артистическая молодежь, и стал часто бывать у них. Талантливый, постоянно увлекающийся хозяин дома - С.И. Мамонтов - умел наполнять жизнь вечно новыми выдумками, веселыми забавами и развлечениями, умел возбуждать в людях их артистические задатки, как бы ни были они скромны. Домашние спектакли, концерты, карнавалы следовали беспрерывно друг за другом, и во всем этом Поленов принимал самое деятельное участие. Углубленные занятия, о которых мечтал художник, отступили сами собой на второй план, замыслы изо дня в день оставались неосуществленными ... "Я попал в такую круговоротную струю, - жаловался Поленов Репину, - что совершенно завертелся в суете мирской, а об своем собственном аскетическом подвиге и забыл .. .".
В Риме им не было создано ни одной картины.
Иные впечатления ждали его в Париже. Здесь его восхищает разнообразие стилевых направлений, в русле которых работают художники - "что кому по душе", их умение "осуществить свои силы и способности". Пенсионерство Поленова в Париже совпало со временем первого выступления импрессионистов, произведения которых вызвали живейшие споры в художественных кругах. Искусство нового направления глубоко не затронуло Поленова, но явилось дополнительным импульсом к освоению им пленэрной живописи. Овладение тайнами живописи на открытом воздухе стало важной задачей для многих художников, учившихся в то время за границей. По совету Боголюбова, вокруг которого собралась группа русских художников, работавших на пленэре, Репин, а затем Поленов выехали на север Франции - в Нормандию, к морю, в маленький городок Вель. За полтора месяца Поленов написал массу превосходных этюдов. Среди них - "Белая лошадка, Нормандия", "Старые ворота", "Вель", несколько "Отливов", "Рыбацкая лодка. Этрета. Нормандия" Особенно притягательным для Поленова во Франции было творчество испанского мастера М. Фортуни, восхищавшего всех виртуозной техникой художественного исполнения. В одном из писем Крамскому он говорит: "Но меня лично охватил и поглотил один художник, произведения которого составляют, по моему пониманию, самую высокую точку развития нашего искусства: он, как мне кажется, есть последнее слово художественности в живописи в настоящее время. Можно бы сказать техники - но это слово слишком узко для его произведений, в них она является в таком богатстве, в такой роскошной красоте, что перестает быть манерой, а делается творчеством... После его картин ничего уже не видишь, то есть ничего в памяти не остается,- они заслоняют собою все остальное".
Период пенсионерской командировки помог Поленову понять, что не историческая живопись является его настоящей стихией. Взоры Поленова безраздельно обратились к пейзажу. Таков был итог его исканий за границей. "Пользу . . . она (пенсионерская командировка.- Т. Ю.) мне принесла во многих отношениях, главное, в том, что все, что до сих пор я делал, не то, все это надо бросить и начать снова-здорово. Тут я пробовал и перепробовал все роды живописи: историческую, жанр, пейзаж, марину, портрет головы, образа животных, nature morte [натюрморт] и т.д., и пришел к заключению, что мой талант всего ближе к пейзажному, бытовому жанру, которым я и займусь".
Вместе с определением своего места в искусстве пришло убеждение в том, что плодотворным может быть творчество только на родине, пришла настоятельная потребность как можно скорее вернуться в Россию, несмотря ни на что. "На днях открылся Салон, - сообщал Поленов матери 30 апреля (12 мая) 1876 года, - и окончательно убедил меня в нелепости торчать тут и учиться . . . "
Но поселиться в Москве сразу же по возвращении из-за границы Поленову не удалось. Волна энтузиазма, охватившего русское общество в связи с началом борьбы сербов за освобождение от турецкого гнета, увлекла и Поленова и побудила его отправиться добровольцем в сентябре 1876 года на сербско-турецкий фронт. За участие в боях и проявленную храбрость Поленов был награжден черногорской медалью "За храбрость" и сербским золотым орденом "Таковский крест". Свои военные впечатления художник передал в рисунках, исполненных для журнала "Пчела". Среди них почти не встречаются зарисовки военных действий. В большинстве своем это либо видовые рисунки ("Вид г. Парачина", "Белград с восточной стороны", "Долина Моравы перед Делиградом" и др.), либо этнографические (типы Сербии), либо бытовые ("Сербские конники у водопоя", "На бивуаках за Дунаем", "Тыл сербской армии" и т.д.). Объяснение этому следует искать не только в пристрастии Поленова к пейзажному, бытовому жанру. Сочувствуя целям освободительной войны, он в то же время не мог без содрогания смотреть на те жертвы, которые она несла с собой Война вставала перед Поленовым прежде всего не картинами героических сражений и побед, а тысячами смертей, бессмысленность уничтожения человеческих жизней. Как художник, он не чувствовал в себе сил передать в искусстве эту жестокую правду жизни. Да и она была неуместна в официальных отчетах о войне, какими должны были быть рисунки в "Пчеле", исполнявшиеся ради заработка. "Вы спрашиваете, нашел ли я сюжеты для картин, - писал Поленов М.Н. Климентовой. - И да и нет. Сюжеты мирные, т. е. бивуаки, стоянки, передвижения, хотя и интересны, иногда очень живописны, но мало рисуют войну, сюжеты же человеческого изуродования и смерти слишком сильны в натуре, чтобы быть передаваемы на полотне, по крайней мере, я чувствую еще в себе какой-то недочет, не выходит у меня того, что есть в действительности, там оно так ужасно и так просто ..."
В конце 1876 года Поленов вернулся в Петербург, а уже в марте 1877 года, осуществляя свое давнишнее намерение, переселился в Москву. Там он совместно со своим другом Р.С. Левицким снял квартиру в Трубниковском переулке (на Арбате) и принялся за создание картин "пейзажного, бытового жанра", вдохновляемый пришедшейся ему по сердцу старой Москвой. К этому времени относится этюд со Спаса-на-Песках (как его называл сам Поленов, запечатлевший вид из окон своей мастерской). Впоследствии на основании этого этюда была написана его наиболее прославленная картина "Московский дворик". Параллельно с этим Поленов начал работать над этюдами к картине "Пострижение негодной царевны", замысел которой возник у него еще в Петербурге (в начале 1877 г.). Замысел этот не был осуществлен, но зато в связи с ним Поленовым было создано несколько чудесных этюдов кремлевских соборов и теремов, принадлежащих к числу лучших творений художника первого года его жизни в России по возвращении из-за границы ("Золотая царицына палата. Окно", "Верхнее золотое крыльцо", "Успенский собор. Южные врата", "Теремной дворец"", Выход из покоев на золотое крыльцо" и ряд других.. Все принадлежат Третьяковской галерее).
Вскоре после смерти сестры Поленов и А.В. Прахов предприняли путешествие в Египет, Сирию и Палестину. Путешествие началось в ноябре 1881 года и окончилось весной 1882 года. Лето 1882 года Поленов проводил уже в Абрамцеве. За время путешествия Поленов посетил Константинополь, Александрию, Каир, от Каира поднялся на пароходе вверх по Нилу до Ассуана, невдалеке от которого находится священный остров Филе с храмом Изиды, и, вернувшись в Каир, отбыл на поезде в Порт-Саид; оттуда морем добрался до Бейрута - порт в Сирии - и направился в Иерусалим; на обратном пути художник побывал в Греции. Своеобразным отчетом художника о путешествии, о всех увиденных и поразивших его достопримечательностях явились этюды, исполненные во время поездки. Они были показаны на Передвижной выставке 1885 года и прямо с выставки приобретены Третьяковым.
Художественной общественностью восточные этюды Поленова 1881-1882 годов были восприняты как новое слово в живописи. "Результатом путешествия, - писал Остроухов, - была прежде всего коллекция этюдов, выставленная на передвижной выставке, и впечатление, которое она произвела, было очень велико. Этюды большею частью не имели прямого отношения к картине. Это были яркие записи о поразивших художника красках Востока, кусочки лазурного моря, рдеющие в красках заката вершины южных гор, пятна темных кипарисов на синем глубоком небе и т. п. Это было нечто, полное искреннего увлечения красочною красотою, и в то же время разрешавшее красочные задачи совершенно новым для русского художника и необычным для него путем. Поленов в этих этюдах открывал русскому художнику тайну новой красочной силы и пробуждал в нем смелость такого обращения с краской, о котором он раньше и не помышлял". И действительно, яркие, чистые краски Востока произвели настоящий переворот в живописи Поленова, обратив художника к открытому интенсивному цвету. Правда, в дальнейшем эта гамма оказалась мало пригодной для передачи скромных красок среднерусского летнего и зимнего пейзажа, который преобладал в творчестве Поленова-пейзажиста в эпоху 80-х годов. Но опыт письма яркими и одновременно нежными, контрастными и вместе с тем тонко подобранными красками не пропал даром. Он очень пригодился при создании картины "Христос и грешница", цикла "Из жизни Христа" и помог несколькими годами позже овладеть звонкими, открытыми красками золотой русской осени, которая, начиная с 90-х годов, становится любимым временем года Поленова.
Судя по отзывам учеников, Поленов внимательнейшим образом объяснял каждому его промахи и недостатки, тут же показывал сам, как надо писать, призывал всех неустанно наблюдать и учиться у натуры. Особое значение Поленов придавал овладению техникой живописи, умением добиваться красоты колористических решений, чистоты и звучности красок, повышения их светосильности на основе использования закона соотношения тонов. "Василий Дмитриевич знакомил учеников детально с самого начала с красками и их изменениями: от соединений, грунта и воздуха", "требовал чистоты палитры и кистей, аккуратное, скупое выкладывание краски на палитру, смешивание на ней отдельных чистых тонов, отнюдь не доводя их до грязи, хороший, выдержанный холст, сухую, старую доску и т.п.". Действенность системы преподавания Поленова основ живописного мастерства доказывается тем, что из его мастерской вышли такие замечательные колористы, как К. Коровин, Левитан. Архипов, Головин и ряд других. Поленов помог им отшлифовать свой природный дар и при этом сохранить все своеобразие своего живописного видения мира.
Открытый новым идеям в живописи, Поленов сам учился у своих учеников, поддерживал начинания молодых, отстаивал их интересы перед старшим поколением передвижников.
Последние годы жизни Поленов провел в Борке. Он продолжал постоянно работать, вдохновляясь пейзажами Оки.
Восемнадцатого июля 1927 года художник скончался в своей усадьбе и был похоронен на кладбище в Бехове.
Ссылка на пост
⸹2. Музей как семейное дело
Василий Дмитриевич Поленов Художник, основатель усадьбы и музея
Все постройки были закончены к началу 1893 года. Через два года Поленов отказывается от преподавательской деятельности в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, все его интересы теперь сосредоточены вокруг окончания грандиозного цикла работ Из жизни Христа. В 1899 году Поленов совершает второе путешествие на Восток, чтобы пройти земным путем Спасителя: Иерусалим, Сихем, Назарет, Тивериада, Мертвое море. В 1909-м он заканчивает работу над циклом.
Увлеченный театральными постановками абрамцевского кружка, еще в 1905 году Поленов задумывает народный театр. Вместе с другом и единомышленником Саввой Мамонтовым они посещают «Секцию содействия фабричным и деревенским театрам», и вскоре народный театр появляется и в Москве, и в усадьбе на Оке, где с крестьянами двух соседних деревень будет поставлено множество спектаклей. Еще спустя несколько лет художник разработает набор типовых декораций, готовых к применению в постановке любой пьесы, к примеру Островского или Тургенева. И правда, примитивизация театра для целей рабоче-крестьянского просвещения происходила одновременно с пролетаризацией профессуры Академии художеств, и любая помощь знатока высоко ценилась новой властью. Сразу после революции нарком Луначарский выдает усадьбе 74-летнего Поленова охранную грамоту — до сих пор на входе в парк висит бронзовая табличка с директивным оберегом. Музей Поленова — один из первых музеев в стране, уже в мае 1918 года взятых под охрану государством как не подлежащий национализации и конфискации. Кроме церкви, в окрестных селениях были построены две школы, устраивались театральные постановки и елки для деревенских детей, Поленов сам водил экскурсии по своему дому, изначально задуманному и построенному им как народный музей — хранилище коллекций, собранных несколькими поколениями.
В 1924 году усадьба Борок была предоставлена Василию Дмитриевичу и его семье в пожизненное пользование постановлением Совнаркома РСФСР. В 1927-м, став первым народным художником РСФСР, Поленов скончался в возрасте 83 лет.
Дмитрий Васильевич Поленов Сын художника, первый директор
До революции дворянин Дмитрий Поленов был унтер-офицером, а в декабре 1917 года вернулся в Борок прямо с фронта Первой мировой войны. Вот что пишет о нем сын, Федор Дмитриевич. «Отец занимался крестьянским трудом: начиная с 1919 года самоотверженно боролся с засухами, каменистым грунтом, суглинистыми почвами пашни и нашествиями саранчи, чтобы прокормить семью и сохранить музей, которому он сознательно посвятил всю жизнь. […] Нас окружала первобытная тишина и глушь. На Митинском озере за Окой останавливались перелетные лебеди, в Страховском лесу встречались косули и рыси, не говоря уже о барсуках, а в Оке водилась стерлядь. И было много волков по всей округе. Типичный глухой, только что не медвежий угол. Посещаемость музея — не больше двухсот человек в год, и вся она приходилась на летние месяцы. Появление даже знакомого человека из соседней деревни было событием…» (Федор Поленов. У подножья радуги. М.: Культура, 1992).
«До 1937 года вся округа жила театром. Приходили с полей — и играть. Народные драмы, Шекспир, Шиллер, Мольер… Поленов, пока был жив, делал декорации, дочери шили костюмы, режиссировали, мужики играли», — слова нынешнего замдиректора Натальи Грамолиной звучат фантастически: в стране революция, гражданская война, красный террор, смерть и голод, — а в Поленово еще 20 лет после прихода большевиков «вся округа жила театром»!
В 1937-м году молодые Поленовы были арестованы тульским отделением НКВД. Они не боялись принимать у себя людей, прошедших аресты и ссылки, возвращавшихся первых репрессированных (1920-х годов), и их собственный арест стал ответом власти за всех этих неугодных ей гостей. Дмитрий Васильевич дойдет этапом до Владивостока, Анна Павловна отбудет срок в Коми АССР. Домой они вернулись только в 1945 году.
Поленовы в лагерях. Музей заполняется захватчиками в виде «дачников»-артистов, и сестры Дмитрия Васильевича бросаются за помощью к любому, кто в состоянии помочь, в том числе к председателю Совнаркома СССР Вячеславу Молотову. Уплотнителей выселяют, а в 1939 году, после принятия от наследников художника в дар государству всех коллекций, его библиотеки, архивов и фондов, музей был взят на баланс Тульским облисполкомом и начал работать как государственное учреждение с установленной входной платой. Через шесть лет вернется Дмитрий Васильевич, чтобы теперь уже до кончины в 1967 году посвятить свою жизнь сохранению музея. Реабилитированы они с женой будут только в 1956-м.
Федор Дмитриевич Поленов Внук художника, второй директор
На долю внука Василия Поленова выпало заниматься музеем во времена застоя. Как и многие деятели культуры этих «относительно вегетарианских» времен, он оставил литературные труды, многие из которых (например, воспоминания о речном походе с писателем Юрием Казаковым от Поленова до Калуги) являются прекрасным актуальным пособием по внутренней эмиграции.
Одноклассник Федора Поленова по 110-й московской школе Владимир Фридкин вспоминает: «После окончания школы Федя по старой семейной традиции служил во флоте. Вернувшись, стал директором Поленовского музея, где жил в небольшой квартире с террасой. Жил как помещик. На территории музея завел всевозможные угодья, конюшню, сеновал... Когда мы, городские жители, всем классом приезжали в Поленово, первым делом спрашивали хозяина: «А как нынче овсы, уродились?» Федю звали парторгом собственной усадьбы, а молодых экскурсоводок — сенными девушками.
Федя водил нас по музею мимо портретов своих предков — Державина, Воейковых, Поленовых... А в конце экскурсии под самой крышей дома показывал главную достопримечательность — картину Поленова Христос и грешница. Я любил бродить по комнатам музея с Эйдельманом. Мы скользили по прохладным скрипучим половицам и неизменно останавливались у шкафа с державинской посудой. «Как все близко в нашей истории, — говорил Натан. — От Державина до Феди рукой подать» (Лицеисты советских времен // Знамя. 2003. № 11).
Оставив службу на флоте в 1960 году, Федор Поленов записывает в дневнике: «Ем одну картошку, живу на заработную плату в 69 рублей. Жить практически не на что».
Главным завоеванием Федора Дмитриевича в качестве директора стала передача музея в 1964 году постановлением Совета Министров РСФСР из областного подчинения в непосредственное ведение Министерствакультуры РСФСР. Появилась возможность отреставрировать Большой дом и все поленовские постройки. Восстанавливая Троицкую церковь в Бехово, на праздник Крестовоздвижения в 1972 году Федор Дмитриевич водрузил на нее привезенный им из Тулы крест, чего в атеистическом государстве делать не полагалось — «религиозная пропаганда», — и попросил кровельщиков быстро разобрать леса, чтобы снять его было сложно. В 1983 году постановлением Совета Министров РСФСР Музей-усадьба В. Д. Поленова был преобразован в Государственный историко-художественный и природный музей-заповедник В. Д. Поленова.
Наталья Николаевна Грамолина Невестка сына художника, третий директор
Когда в 1990-м году Федор Поленов становится депутатом Верховного Совета РФ, руководить музеем начинает его супруга Наталья Николаевна Грамолина, филолог по образованию.
Кроме завершения реставрационных работ на большинстве построек усадьбы и строительства целого поселка для своих сотрудников (26 благоустроенных квартир с приусадебными участками), Грамолина создает при въезде в усадьбу музейный центр с выставочными и лекционными залами. Но слава о неукротимом нраве Натальи Николаевны связана с ее поистине рыцарской битвой за сохранение Окского поленовского пейзажа. Еще с 1960-х годов противоположный берег Оки раскапывали самосвалы и тракторы, днем и ночью песчаный карьер работал. Несколько лет назад там собирались возвести стекольный завод, но непримиримая позиция Грамолиной спасла заповедный угол: туристические тропы, экологические деревни — пусть там будет все что угодно, связанное с человеком в пейзаже, а не в застройке, тем более промышленной. Наталья Николаевна бьется за сохранение заповедника, состоит в бесконечной переписке с чиновниками, изучает все законы, связанные в том числе с водоохранными территориями: если эти нормы будут нарушаться и дальше, сохранить нетронутым берег Оки и русский пейзаж не удастся.
Один из основных архетипичных образов в картине мира Грамолиной таков: «Каждый музей-усадьба — это мини-мир. И мы стараемся его сохранить в окружающем меняющемся мире неизменным. Мы живем в пространстве, которое напоминает фильм Андрея Тарковского Солярис, а древлехранилища — те островки, куда причаливают люди: Мелихово, Ясная Поляна, дом Волошина в Крыму. И нам важно протянуть незримые нити, мостики меж друг другом и жить, не отрекаясь от нашей культуры, истоков, национальной аутентичности, быть интересными современникам, стать для них оберегом, чтобы помочь сохранить нечто очень важное. И между людьми так же: я остров, ты остров, она остров — надо преодолевать расстояния между нами, обрабатывать каждый день метр на метр земли, и однажды эти острова встретятся».
Музей-усадьба благодаря усилиям Натальи Грамолиной приобрел статус государственного мемориального историко-художественного и природного заповедника. Многие годы в усадьбе каждый август выпускают поставленный своими, преимущественно детскими, силами спектакль, на который со всей округи, из Бехово и Страхово, из Тулы, Алексина, Тарусы и Москвы съезжаются благодарные зрители.
Наталья Федоровна Поленова Правнучка художника, нынешний директор
Если убрать опцию «внутренний редактор», то о правнучке Поленова можно сказать так: она потрясающая. Почему? На этот вопрос, вероятно, есть множество ответов. Фантастический сюжет жизни. Родиться в лесу, расти в лесу, с пяти лет водить экскурсии по дому исключительного прадеда, наполненному множеством подлинных шедевров живописи и коллекциями артефактов из самых разных областей бытия. Жить с лошадьми, собаками, птицами, деревьями, цветами, рыбалкой — внутри подлинных Four Seasons, — с красотой в самой изумительной, волнующей, дышащей, звучащей форме — в природе. Быть избавленной от необходимости полжизни искать себя — с детства знать, чем и для чего предстоит заниматься. Быть полноценной — окруженной историей своей семьи, сохраненным наследством, никогда не безработной.
Поэтому сама Поленова — изумительная, исполненная жизни, сил, интереса, работоспособности, красоты, юмора, широты, гостеприимства, любви, затей, хитроумия, планов, мыслей, возможностей женщина. Глядя на нее, тянет представить, какой могла бы быть наша страна, если бы все были в таких же стартовых условиях…
Грамолина сдала усадьбу в состоянии, близком к идеальному, поэтому Наталья Федоров на сосредоточена на международных проектах музея. Второе образование она получила во Франции: окончила Школу искусств при Лувре; стажировалась в разных европейских музеях; прошла курс художественного рынка при аукционном доме Christie’s. В бизнес-школе занималась управлением коллективом, но считает, что и этого недостаточно, это «всего лишь современные инструментарии». Планирует закончить и защитить в 2015 году диссертацию по региональным домаммузеям.
В этом году Наталья Поленова подписала меморандум о сотрудничестве с галереей Джорджа Уоттса (1817–1904), которая находится в 55 км от Лондона, в городке Комптон в графстве Суррей, и которую она характеризует как «творческое культурное гнездо, ансамбль, включающий дом, музей, часовню, кладбище и несравненный ландшафт». И если не бывает музеев-близнецов, то перед нами пара музеев-единомышленников. Уоттс, как и Поленов, был убежден в необходимости доступа к искусству самых широких слоев публики — «искусства для всех». Его так же привлекала идея создания народного музея, а гончарная мастерская вообще была построена для совместного с жителями Комптона творчества. Часто живописный и социальный талант являются взаимоисключающими, но, как и Поленов, викторианец Уоттс — один из первоклассных художников своего времени, одновременно филантроп и философ, всецело разделявший идеи Движения искусств и ремесел, что опять же совсем не чуждо Василию Поленову, начиная с абрамцевского кружка и заканчивая убранством собственного дома. Какого рода действиями порадуют, объединившись, русская и английская усадьбы, будет видно. На сегодняшний день известно о готовящейся выставке работ Елены Поленовой, сестры художника, и Мэри Уоттс, жены британского мастера, чтобы через историю женщин-художниц проиллюстрировать влияние Движения искусств и ремесел на творческую жизнь Британии и России. Проект уже получил поддержку лондонского Музея Виктории и Альберта, который станет соорганизатором международной конференции в 2014-м (это как раз Год культуры России в Великобритании).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Читая свод международных проектов музея-заповедника В. Д. Поленова (Тульская область) и Ассоциации Василия Поленова (Париж) на 2013–2014 годы — Франция, Италия, Израиль, Великобритания, выставки, издание монографий, съемки фильмов, обмен художниками, — неожиданно думаешь вот о чем. Утраченная полностью картина, поруганный, истерзанный холст — и вдруг квадратик с чудом сохранившимся мастерским рисунком: белый домик в зеленом лесу, изгиб спокойной реки, словно уложенное тут специально для отражений рассветов и закатов зеркало, заливные луга в утренних туманах и поля разнотравья в раскаленных вечерних запахах, маленькие лодки с крошечными людьми, желтый песок обрыва, огромное небо, непередаваемое, живое. Все здесь идеально устроено Творцом, художнику остается лишь петь это совершенство. И глядя на этот сохранившийся кусочек живописи, утратившие чудо потомки готовы рыдать о потере, но здесь уже ничего не попишешь. Сейчас Поленово — это то, как хочет выглядеть Россия после 100 лет безумия. Удивительно, но, когда эмигрировавший Бунин в Окаянных днях пишет об утерянной Родине: «Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали, — всю эту мощь, сложность, богатство, счастье...», именно оставшийся Поленов, эта странная уникальная фигура, дает возможность сотням тысяч экскурсантов хотя бы чуть-чуть представить себе ту страну, которой мы больше никогда и нигде не встретим. А музей Поленова становится и музеем истории семьи, решившей спасать дом предка и посвящающей этому жизни из поколения в поколение.
