Сборник стихов духовно-нравственного содержания, посвященный 700-летию со дня рождения Сергия Радонежского

38

Дорогие друзья!

Рада приветствовать Вас на страницах данного сборника. Вы сейчас открыли волшебную дверцу в мир литературного творчества, в страну, где полновластный правитель – неравнодушное, трепетное Сердце.

Поэтическое слово в наш прагматический век поможет вдруг остановиться и задуматься, а кому-то вырваться из жизненной прозы и суеты.

Именно духовная поэзия затрагивает сокровенные струны человеческой души, заставляет сопереживать.

Способность любить истинной бескорыстной светлой любовью очищает душу человека, возвышает его, делает духовно богатым, спасает от искушений и пороков, ибо, как учит Евангелие, первая и наибольшая заповедь «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим», вторая, подобная ей «Возлюби ближнего твоего как самого себя». Стихи, пронизанные духом христианской любви не дадут утонуть, скорее от них вырастут крылья. В общем, впору вспомнить золотые слова мудреца: «Каждой хорошей мыслью, которой мы делимся с человечеством, мы творим новое чудо».

Войдите, дорогие читатели, в этот чудесный мир духовной поэзии.

Добро пожаловать

Гребенникова Л.В.

М.П. Розенгейм

Не осуждай

Не осуждай - затем, что все мы люди,
Все слабы, немощны, опутаны грехом;
Волнуют страсти наши груди;
В грехе родимся и живём.

Не осуждай... Чтоб ближних быть судьёю,
Спроси у совести: ты сам-то лучше ль их?
О, брат, кто точно чист душою,
Тот милостив к погрешностям других.

Не осуждай... Ведь слову нет возврата.
Смотри, чтоб (как сказал Спаситель) неравно
Увидеть спицу в глазе брата,
А проглядеть в своём бревно.

Не осуждай - затем, чтоб обличеньем
Не пал бы на тебя тот камень с высоты,
Тяжёлый камень осужденья,
Который в брата бросил ты.

Не осуждай... Не люди злы душою,
А жизнь людей бывает часто зла.
Сперва узнай, какою их стезею
Она к погибели вела.

Не осуждай... Дерзнёшь ли поручиться,
Что ты пристрастием не будешь увлечён?
Не осуждай! Ты можешь ошибиться.
Не осуждай! - Не будешь осуждён...

Марлена Рахлина

Одна любовь

Одна любовь – и больше ничего.

Одна любовь – и ничего не надо.

Что в мире лучше любящего взгляда?

Какая власть! Какое торжество!

Вы скажете: «Но существует зло,

и с ним добро обязано бороться!»

А я вам дам напиться из колодца,

Любовь и нежность – тоже ремесло.

Любовь и нежность – тоже ремесло,

и лучшее из всех земных ремесел.

У ваших лодок нет подобных весел,

и поглядите, как их занесло!

«Увы, мой друг, - вы скажете, - как быть:

любовь и слабость или злость и сила?»

Кому что надо и кому что мило:

вам – драться, им – ломать, а мне – любить.

А мне – во имя Сына и Отца,

во имя красоты, во имя лада…

Что в мире лучше любящего взгляда?

И только так, до самого конца!

Роберт Рождественский

Байкальская баллада

Их напрасно весь день искали.

Вдалеке от привычных дорог

катерок посадило на камни.

Уходил на дно катерок.

Экипаж катерочка - четверо,

да еще пассажирка одна...

Видно, так судьбою начертано,

что вода чересчур холодна.

Знали все

(зачем утешаться

и надеяться на чудеса?) -

в этом климате можно держаться

на поверхности полчаса,

а потом...

Да ну его к черту!

Все равно не спасется никто...

Капитан взглянул на девчонку:

- Парни, ей-то это за что?!

Мы пожили не так уж мало,

а она всего ничего...

Но ведь есть на катере мачта!

Это ж - лодка на одного!..

И не надо, сестренка, плакать...

Мы немножко обманем смерть...

А она:

- Не умею плавать...-

Он:

- Тебе и не надо уметь!..

Мы привяжем тебя,

спеленаем - не утонешь вовеки веков...

Только ты постарайся, родная,

доплыви за нас, мужиков.

Может, холод взять не успеет...

В общем, кончим этот базар!

Передашь наши письма на берег.

Приготовься. Я все сказал...

...Первый написал коротко:

"Извини за почерк - холодно.

Извини за кляксы - мокро.

Так и потонуть можно.

Если не придет к нам спасенье,

выйди замуж.

Твой Сеня..."

А второй на лоб сдвинул шапку.

Передал письмо.

Ножкой шаркнул.

А в письме: "Натаха!

Рыдать погоди!

Слезы неполезны для красавицы...

Мы еще поплаваем!

Все впереди!

Все впереди, кроме задницы..."

Третий к рубке вздыбленной

плечом привалился,

шевелил губами - широк да невезуч.

То ли - матерился,

то ли - молился,

то ли - что-то важное

учил наизусть.

"Бывшая жена моя,

кончай свою дележку -

простыни-подушки,

чашки-сапоги...

Сбереги Алешку!

Алешку.

Алешку.

Сбереги мне сына.

Алешку сбереги...

Знаю, что меня ты

любила понарошку.

Но теперь -

хоть мертвому!-

перечить не моги:

сбереги Алешку.

Алешку.

Алешку.

Я тебя прощаю.

Алешку сбереги!.."

А четвертый

буркнул нехотя:

- Некому писать!..

Да и - некогда...

...Письма спрятаны в целлофане.

(Лица мокрые,

будто в крови.)

Помолчали.

Поцеловали.

И сказали глухо:

- Живи...-

Подступившие слезы вытерши,

привязали, сказали:

- Выдержи...-

оттолкнули,

сказали:

- Выплыви...-

И смотрели вслед,

пока видели...

И плыла она по Байкалу

И кричала,

сходя с ума!

То ль- от гибели убегала,

то ли - к гибели

шла сама.

Паутинка ее дыханья

обрывалась у самого

рта.

И накатывалась,

громыхая,

фиолетовая темнота!

И давили чужие письма.

И волна как ожог была...

Почтальонша, самоубийца -

все плыла она, все плыла.

Все качалась

под ветром отчаянным,

ослепительным, низовым...

И была она

Чрезвычайным

Полномочным Послом

к живым!

Долгим эхом,

посмертным жестом,

вдовьим стоном

на много дней...

...А потом

вертолетный прожектор,

чуть качаясь

повис над ней.

Ольга Заря

Стареющая мать

Скандалов, как огня, она боится,
Усталая. стареющая мать...
Ссутулившись, всегда на помощь мчится,
Готова и встречать, и провожать.
Её опека просто раздражает,
Её распросы лишние порой...
Её невольно внуки обижают,
И дети повторяют: дверь закрой!..
И всем она участием мешает,
Ложится поздно и встаёт чуть свет.
Хлопочет, суетится, всё решает,
Пытается всё время дать совет.
Навязывает в пост свои рецепты,
То вдруг не так стирает "автомат"!
То переложит книги и конспекты,
То реплики вставляет невпопад...
Тревожится, когда приходят поздно,
О Боге затевает разговор!
И Библию листает так серьёзно,
И в церковь ходит с некоторых пор...
Но день настал...и в доме стало пусто.
Её тогда в больницу увезли...

Друг другу все в глаза смотрели грустно,
Когда бросали в яму горсть земли...
И каждый раз, когда не успевали
Перед работой чай себе согреть...
Невольно о старушке вспоминали, 
Которую у них украла смерть.
Её распросов всем недоставало!

И телефон предательски молчал...
И так её опеки не хватало...
И больше никого никто не ждал.

Все помнят, как крестила у порога,
Ходила воду в храме освятить...
И счастье для своих детей у Бога
Так лишь она умела попросить!
И, кажется. была б она живая,
Хватило б для неё и слов, и чувств...
Как жаль, что понимаем, лишь теряя,
Что мир без мам 
            И ХОЛОДЕН, и ПУСТ...

Мать Тереза

Я просила у Господа забрать мою гордыню,
А Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что гордыню не забирают,
От нее отрекаются.

Я просила у Бога даровать мне терпение,
А Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что терпение - результат испытаний,
Его не дают, а заслуживают.
Я просила Бога даровать мне счастье,
А Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что дает благословение,
А буду ли я счастлива, зависит от меня.

Я просила Бога уберечь меня от боли,
А Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что страдания отделяют человека
От мирских забот и приближают к Нему.

Я просила у Бога духовного роста,
А Бог сказал мне: "Нет".
Он сказал, что дух должен вырасти сам.

Я просила у Бога помочь мне любить других,
Так же, как Он любит меня,
А Бог сказал: "Наконец-то ты поняла,
О чем надо просить..."

Я просила сил, а Бог послал испытания,
Чтобы закалить меня.
Я просила мудрости, а Бог послал проблемы,
Над которыми надо ломать голову.

Я просила мужества, а Бог послал опасность.
Я просила любви, а Бог послал
нуждающихся в моей помощи.

Я просила благ, а Бог дал мне возможности.
Я не получила ничего из того, что просила.
Я получила все, что мне было нужно.

Евгения Рыжик

Вы видели, как плачут старики?

Вы видели, как плачут старики,
Взбираясь по ступеням на трамвай?
Без помощи протянутой руки,
Так больно - хоть рыдай,

хоть не рыдай.

И как переворачивает душу
Короткое:"Мне больно - не могу"
И чьи-то руки аккуратно тянут выше,
Усаживают бережно к окну.

А сколько благодарности во взгляде,
Глаза слезятся, голоса дрожат,
И говоря "...спасибо...", жизни рады
За тех людей, что здесь вокруг стоят.

А видели, как вдруг схватило сердце
В автобусе - в пути на огород?
Подкошенные падают на дверцы
И быстро реагирует народ.

Одни дают сильнейшие лекарства,
Водитель - нашатырь и валидол,
Другие - воду, образуют все пространство,
И вот уж лучше - приступ уж прошёл.

Очнутся - плачут тихо от бессилья,
И закрывают лица сухенькой рукой,

И тихо шепчут всем благославенья:
"Да снизойдёт на вас Божественный покой!"

А как они с протянутой рукой,
На тротуарах, в переходах, пряча взгляд,
Льют слёзы от бессилися рекою,
Дрожа как листик, на ветру они стоят?

...Вы видели, как плачут старики?
Те старики, что прошагали всю войну
За ту страну, что не протянет им руки,
За ту неблагодарную страну...

«СТРЕЛЬБА ВЕЛАСЬ ПРЯМОЙ НАВОДКОЙ»

Стрельба велась прямой наводкой

По дому, где засел солдат.

Он вытер пот со лба пилоткой,

Взял снова в руки автомат.

Он был один в горевшем доме:

И санитар себе, и друг...

Вокруг – враги. И тут в проёме

Увидел женщину он вдруг.

На палку-посох опираясь,

В платке и юбке до земли,

Стояла, словно не касаясь

Она осколков и пыли.

Солдат опешил, как от чуда.

А та, кивнув на потолок,

Сказала: «Уходи отсюда

В другую комнату, сынок!»

Он понял: возражать напрасно,

Такая прозвучала власть,

Что без вопросов было ясно:

Промедлить миг – значит, пропасть!

Он сделал, как она сказала –

Ещё не осознав того,

Что эта женщина спасала

От верной гибели его!

Дорогу в пять шагов длиною

Солдат в два шага одолел,

И тут же за его спиною

Рвануло так, что дом взлетел.

Из глаз исчезло поле боя.

Потом был плен и лагеря,

Где не давала мысль покоя,

Что выжил он в том доме зря!..

Прошли года. Стал ветераном

Солдат почётным, и теперь

Настало время новым ранам

От нескончаемых потерь.

Сто вёрст прощальных он отмерил,

И, хоть не верил в Бога сам,

Зашёл раз в храм и не поверил

Однажды собственным глазам.

Стоял, застыв он, в Божьем доме,

Не понимая ничего:

Та женщина, как в том проёме,

Опять смотрела на него.

На палку-посох опираясь,

В платке и юбке до земли,

Она стояла, улыбаясь,

Вблизи и будто бы вдали!

Солдат неверными шагами

К иконе, щурясь, подошёл,

Но надпись древними слогами,

Как ни старался, не прочёл.

«Кто это? – к старице согбенной

Он обратился. – Чей портрет?!»

«Икона Ксении Блаженной!» –

Ему послышалось в ответ.

Солдат опешил, как от чуда,

И вдруг услышал, как тогда:

«Не уходи, сынок, отсюда

Теперь надолго никуда!»

Вновь возражать было напрасно.

Такая прозвучала власть,

Что без вопросов стало ясно:

Ослушаться – значит, пропасть!

Шёл ветеран-солдат из храма.

И, хоть нелёгок груз годов,

Он вновь, как в молодости прямо,

Без промедленья был готов

Всё сделать, как она сказала.

Не осознав ещё того,

Что в этот раз она спасала

От вечной гибели его!

Муса Джалиль

Варварство

Они с детьми погнали матерей

И ямы рыть заставили, а сами

Они стояли кучкой дикарей

И хриплыми смеялись голосами,

У края бездны выстроили в ряд

Бессильных женщин, худеньких ребят,

Пришел хмельной майор и медными

глазами окинул обреченных…

Мутный дождь шумел в листве

Соседних рощ

И на полях, одетых мглою,

И тучи опустились над землею,

Друг друга с бешенством гоня…

Нет, этого я не забуду дня,

Я не забуду никогда, вовеки!

Я видел, плакали, как дети реки,

И в ярости рыдала мать-земля.

Своими видел я глазами,

Как солнце скорбное, омытое слезами,

Сквозь тучи вышло на поля,

В последний раз поцеловало,

В последний раз…..

Пётр Ершов

Клад души

Богач! К чему твои укоры?

Зачем, червонцами звеня,

Полупрезрительные взоры

Ты гордо бросил на меня!

О нет! Совсем не беден я!

Меня природа не забыла:

Богатый клад мне подарила.

О, если б мог ты заглянуть

В мою сокровищницу - грудь!

Твой жадный взор бы растерялся

В роскошной сердца полноте,

И ты бы завистью снедался

К моей богатой нищете.

Смотри: я грудь мою раскрою,

Раскрою сердца глубину

И этой бедною рукою,

Богач, рассыплю пред тобою

Мою несметную казну.

Цени ж!..

Вот здесь сапфир бесценный -

Святая вера. В мраке дней,

В тумане бед, во тьме скорбей

Он жарко льет душе смущенной

Отрадный блеск своих лучей.

Не мощь земли его родила,

Излит небесным он огнем,

И чудодейственная сила

Таинственно хранится в нем.

Он мне блестит звездой завета,

В молитве теплится свечой;

Любви духовной в царстве света

Он обручальный перстень мой.

Когда ж в чаду страстей дыханья

Потускнет грань его, одна

Слеза святая покаянья

Смывает туск его пятна.

И в день, как кончится тревога

Мятежной жизни, может быть,

Могу я им к престолу бога

Свободный доступ искупить.

Вот перлы здесь - живые чувства

К чудесным мира красотам,

К высокой прелести искусства,

Ко вдохновительным мечтам.

Всмотрись, богач, в мои монисты:

В них нет пылинки для хулы;

Они, как снег нагорный, чисты,

Как небо божие, светлы!

Они богатою звездою

Лежат на сердце у меня

И блещут чудною игрою

В лучах душевного огня.

Я с каждым днем их украшаю

И кистью творческой мечты

На блеск их яркой чистоты

Живое золото снимаю

С богатой нивы красоты.

А вот, как бриллиант Востока,

В мильоны искр огранено,

Лежит на сердце одиноко

Любви скатное зерно,

На самом дне груди сокрыто

До роковой своей поры,

Оно таинственно повито

Слоями тусклыми коры.

Но миг - кора с него спадает,

Оно льет свет и теплоту

И в чудных видах отражает

Земное небо - красоту.

Волной тревожной в сердце бьется,

Сверкает пламенем в глазах,

В огне румянца тихо льется

И дышит жаром на устах!

Скажи, богач, еще ли мало

Тебе богатств? Ужель велишь

Еще откинуть покрывало

С других сокровищ?..

Так смотри ж!

Вот славы здесь венец блестящий,

Вот чести пояс золотой,

Вот жезл фантазии творящей,

Вот яхонт верности святой!

А эти радужные ткани,

Богатство внутренних одежд -

Глубоких сердца упований

И сердца ветреных надежд?

А ключ кипящий песнопенья?

А слез, небесных слез родник?

А грусти сладкие мученья?

А светлых помыслов цветник?

Теперь раскрой передо мною

Богатство, равное с моим,

И я покорной головою

Склонюсь смиренной перед ним.

Александра

Белая простыня

Мальчик упрямы рос и непокорным,

Воле родительской не подчинялся,

И, повзрослев, стал дерзким и гордым,

Вырос – и с домом отчим расстался.

«Нужно легко жить. Нужно жить просто, -

Так он решил, - Без отцовской опеки».

И закрутился на перекрестках,

Видел себя счастливым человеком.

Не дорожил он любовью и лаской,

Мать и отец были скоро забыты.

Думал, что жизнь – это яркая сказка,

Что никогда он не будет разбитым.

Лёгкие женщины, лёгкие деньги...

Пил он грехи, словно жаждущий – воду.

Думал, что в этом – всё наслажденье,

Думал, что в этом – радость, свобода.

Но... пролетели года незаметно,

Время в глаза ему глянуло строго.

А за плечами уже – километры.

Люди чужие вокруг. Одиноко ...

Жизнь не казалась теперь столь прекрасной.

Он на ушедшие дни оглянулся:

Боже! Всё темной окрашено краской!

«Как я растратил года!» - ужаснулся.

Вспомнил, что где-то, за горизонтом,

Был отчий дом, где родители жили,

Дом, где его знали малым ребенком,

Дом, где он рос, где его все любили

И в город детства он возвратился.

Смог отыскать тропку к отчему дому.

Встав на пороге родном,

Вдруг смутился –

Дверь была сердцу до боли знакома...

Каждой щербинкой, царапиной каждой...

Сколько раз руки ее открывали!

Хлопнул он дверью этой однажды...

«Можно ль войти мне сюда? Нет, едва ли.

Нет, не войду, пусть им будет спокойно,

Если и мать, и отец ещё живы.

Прожил я столько лет недостойно,

Мне ль в отчем доме желать жить счастливо?...»

А перед окнами – яблони свежесть,

Дерево ветки склонило так низко...

Искрою вспыхнула в сердце надежда –

Сын перед домом оставил записку.

«Если вы сына ещё не забыли,

Если простите всё то, что я сделал,

Если меня хоть немного любили,

Знак мне подайте тогда платком белым.

Если на ветках платок я увижу,

Значит – прощён, постучусь в эти двери.

Если же нет – заслужил, не обижусь.

Не потревожу вас больше, поверьте...»

И он ушёл. Он не спал этой ночью,

Мерил ногами уставшими город.

Небо светлело. А сердце не хочет,

Чтобы спешило утро так скоро.

«Смогут простить или нет? – он боялся. –

Будет платок на ветвях иль не будет?»

Утро пришло. К дому сын возвращался...

Что, если дом его отчий осудит?

Издалека шёл он медленно, трудно...

И – не увидел платка над ветвями:

Дерево было увешано – чудо! –

Белыми-белыми простынями...

Мать и отец на пороге стояли,

И побежал он прощенью навстречу.

«Сын наш! Сыночек! Мы так тебя ждали!» -

Тихо склонил он главу им на плечи.

Плакал, как маленький, взрослый мужщина.

Сердце стучало и щёки горели...

Не упрекнули родители сына,

Приняли в дом и любовью согрели.

Может быть, ты жизнь и прожил намного лучше.

Может быть, из дома никогда не убегал.

Но пред Богом вечным ты – как сын заблудший.

Возвратись домой. Склонись к святым ногам.

Бог готов принять тебя в отчий дом с любовью.

Если в Божьей милости усомнишься ты,

Знак тебе оставлен - на Голгофе. Кровью.

Чтобы ты поверил: Бог тебя простит.

Юлия Жадовская

Милосердный самарянин

  

   Покрытый ранами, поверженный во прах,

   Лежал я при пути в томленье и слезах

   И думал про себя в тоске невыразимой;

   "О, где моя родня? Где близкий? Где любимый?

   И много мимо шло... Но что ж? Никто из них

   Не думал облегчить тяжёлых ран моих.

   Иной бы и желал, да в даль его манила

   Житейской суеты губительная сила,

   Иных пугал вид ран и мой тяжёлый стон.

   Уж мной овладевал холодный смерти сон,

   Уж на устах моих стенанья замирали.

   В тускнеющих очах уж слёзы застывали...

   Но вот пришёл один, склонился надо мной

   И слёзы мне отёр спасительной рукой;

   Он был неведом мне, но полн святой любовью -

   Текущею из ран не погнушался кровью:

   Он взял меня с собой и помогал мне сам,

   И лил на раны мне целительный бальзам, -

   И голос мне сказал в душе неотразимый:

   "Вот кто родня тебе, кто близкий, кто любимый!"

В кругу семьи

Однажды вечером в кругу одной семьи,

Шел разговор сердечный, откровенный:

Что каждый подарил бы в знак любви

Спасителю, сошедшему на землю.

Отец сказал: «Нет в мире ничего,

Чего достоин Он любвеобильный!

Я ноги бы в слезах омыл Его,

Уставшие от стезей мира пыльных.»

«А я бы ложе простыней

Усталому Спасителю покрыла,

Чтобы нашел Он отдых и покой»,-

С улыбкой нежной мать проговорила.

И только мальчик маленький молчал,

Задумчиво глядя во тьму, в окошко.

«А ты бы что, сынок, Иисусу дал?-

Спросил отец – скажи нам честно, крошка».

Ответил тихо мальчик: «У меня

Игрушка есть для сердца дорогая,

Из плюша я отдам Христу коня».

И рассмеялась вся семья родная.

Смеялись долго… Вдруг раздался стук.

Дверь отворилась. Все умолкли сразу.

В глазах отца семьи блеснул испуг:

Вошел унылый бомж в одежде грязной.

В опорках ноги, из прорех торчат

Ступни немытые. Небритый, некрасивый.

Униженность в осанке и в очах.

«Что нужно вам?» - спросил отец брезгливо.

«Нельзя ли мне в сарае вашем ночь

Поспать?» - спросил униженно бездомный

«Нет, нет!» - сказала мать –

«Ступайте прочь!

Мы на ночь не пускаем незнакомых».

«Постойте, дядя!» - мальчик закричал,

Слезу смахнув ладошкою украдкой.-

«Я Богу дать лошадку обещал…

Возьмите, дядя, хоть мою лошадку!..»

Калитка тихо скрипнула, опять

Семья сидеть осталась тесным кругом,

Но глаз не смели ни отец, ни мать

На мальчика поднять, ни друг на друга.

Мы часто в жизни не жалеем слов,

Красивых слов, напыщенных, ничтожных.

На деле познается лишь Любовь

И доброта, слова без дела ложны.

Лель

Чудо Рождественской ночи

Дело то было осенней порой…

Ветки оделись в убор золотой.

Все разрядились, и даже иные,

Глянь, прицепили плоды наливные…

Только молчит, притаившись

в сторонке,

Елка колючая, жмется к сосенке.

Иглы мохнатых зеленых ветвей

Колются больно, но колют больней

Бедную елку деревья-соседи

Злыми насмешками в шумной беседе,

Дразнят ее, осыпают листом.

В самое сердце обида проникла.

Бедная елочка с горя поникла,

Слез потекли за ручьями ручьи…

Вдруг ей послышалось что-то в ночи,

Ангел почудился в белой одежде…

Сердце у елки забилось в надежде.

Слышит слова: «Не тоскуй, не грусти,

Скоро ты в радости будешь цвести,

Скоро украсятся ветки плодами,

Скоро расцветятся иглы звездами».

Вот непогода бушует в лесу,

Ветер свирепствует, бьет по лицу.

Вы, что гордились красивым убором

И насмехались над ёлкою хором,

Где ваша гордость, где ваша краса?

Осень пришла и красу унесла.

Ёлка одна лишь наряд свой убогий

Приберегла и стоит у дороги,

И притаилась, и ждет всей душой

Чуда рождественской ночи святой.

Чудо свершилось… Как звёзды,

Сверкают

Свечи на ёлке, а рядом сияют

Тоже, как звезды, глазёнки ребят,

Радостно светятся, счастьем горят.

Ольга Май

Милосердие

Маленький мальчик стоял у витрины

И по слогам объявленье читал,

В нем сообщал продавец магазина,

Что он забавных котят продавал.

Мальчик несмело вошел и с порога

Скромно спросил, сколько стоят они.

Цену узнав, прошептал: «Это много…»,

Ручки засунув в карманы свои.

Он потихоньку извлек все, что было,

Да, это мало, хоть долго копил.

Детское сердце невольно заныло,

С горечью в голосе он попросил:

«Дяденька, можно хотя бы глазочком

Только на ваших котят посмотреть,

Были бы деньги, купил бы я точно,

Но накопить мне никак не успеть».

И продавец, не спеша, открывает

Крышку в огромной коробке и вот

Восемь котят из нее выбегают,

Но, а девятый за ними ползет.

Хочет успеть за друзьями своими,

Но не угнаться за ними ему.

А все потому лишь, что ножки больные

Так он родился, себе на беду.

Мальчика словно водой окатили,

Глазки свои отвести он не смел,

Даже сказать что-то был он не в силах,

Лишь на хромого котенка смотрел.

Но через силу, с огромным волненьем,

Еле, чуть слышно он вдруг проронил:

«Были бы деньги, то я без сомненья

Котенка хромого у вас бы купил».

А продавец, посмотрев с изумленьем.

Грустно ответил, кивнув на него:

«Знаешь, котенок больной, к сожаленью,

Родился таким, не излечишь его.

Но если ты хочешь, котенка хромого

Можешь себе и без денег забрать.

Никто и копейки не даст за такого,

Я и не думал его продавать».

Мальчик ответил серьезно и строго:

«Деньги у мамы могу я занять,

Я заплачу за котенка хромого,

Чем же он хуже здоровых котят?

Стоит он так же, как стоят другие,

Полную цену я вам заплачу.

Будем с ним жить мы, как братья родные,

Сильно котенка купить я хочу!»

Это сказав, он неловко нагнулся,

И под штанину зачем-то полез.

Взглянув на него, продавец ужаснулся,

Вместо ноги, он увидел протез!

Слезы в глазах, в горле ком, дрожь по телу…

Все стало ясно теперь продавцу.

Мальчика крепко обнять захотелось.

Он протянул свои руки мальцу.

«Знаешь, мой мальчик, чего я хотел бы?

Чтоб остальные котята нашли

Тоже заботливых и милосердных,

Добрых хозяев, таких же, как ты!»

Никитин И.С.

Моление о Чаше

День ясный тихо догррает;

Чист неба купол голубой;

Весь запад в золоте сияет

Над Иудейскою землей.

Спокойно высясь над полями,

Закатом солнца освещен,

Стоит высокий Елеон

С благоуханными садами.

И, полный блеска, перед ним,

Народа шумом оживленный,

Лежит святой Ерусалим,

Стеною твердой окруженный.

Вдали Гевал и Гаризим,

К востоку воды Иордана

С роскошной зеленью долин

Рисуются в волнах тумана,

За слово истины высокой

Голгофский крест предвидел Он,

И, чувством скорби возмущен,

Отцу молился одиноко:

"Ты знаешь, Отче, скорбь Мою

И видишь, как Твой Сын страдает, -

О, подкрепи Меня, молю,

Моя душа изнемогает!

День казни близок: он придет, -

На жертву отданный народу

Твой Сын безропотно умрет,

Умрет за общую свободу...

Проклятьем черни поражен,

Измученный и обнаженный,

Перед толпой поникнет Он

Своей главой окровавленной.

И те, которым со креста

Пошлет Он дар благословенья,

С улыбкой гордого презренья

Поднимут руки на Христа...

О, да минует чаша эта,

Мой Отче, Сына Твоего!

Мне горько видеть злобу света

За искупление его!

Но не Моя да будет воля,

Да будет так, как хочешь Ты!

Тобой назначенная доля

Есть дело вечной правоты.

И если Твоему народу

Позор Мой благо принесет, -

Пускай за общую свободу

Сын Человеческий умрет!"

И моря Мертвого краса

Сквозь сон глядит на небеса.

А там, на западе, далеко,

Лазурных Средиземных волн

Разлив могучий огражден

Песчаным берегом широко...

Темнеет... Всюду тищина...

Вот ночи вспыхнули светила, -

И ярко полная луна

Сад Гефсиманский озарила.

В траве, под ветвями олив,

Сыны Божественного Слова,

Ерусалима шум забыв,

Спят три Апостола Христовы.

Их сон спокоен и глубок;

Но тяжело спал мир суровый:

Веков наследственный порок

Его замкнул в свои оковы,

Проклятье праотца на нем

Пятном бесславия лежало

И с каждым веком новым злом

Его, как язва, поражало...

Но час свободы наступал –

И, чуждый общему позору,

Посланник Бога в эту пору

Судьбу всемирную решал.

Молитву кончив, скорби полный,

К ученикам Он подошел

И, увидав их сон спокойный,

Сказал им: «Встаньте, час пришел

Оставьте сон свой и молитесь,

Чтоб в искушенье вам не впасть,

Тогда вы в вере укрепитесь

И с верой встретите напасть».

Сказал - и тихо удалился

Туда, где прежде плакал Он,

И, той же скорбью возмущен,

На землю пал Он и молился:

«Ты, Отче, в мир Меня послал,

Но Сына мир Твой не приемлет;

Ему любовь Я возвещал, -

Моим глаголам он не внемлет;

Я был врачом его больным,

Я за врагов Моих молился –

И надо Мной Ерусалим,

Как над обманщиком глумился!

Народу мир Я завещал –

Народ судом Мне угрожает,

Я в мире мертвых воскрешал, -

И мир Мне крест приготовляет!..

О, если можно, от Меня

Да мимо идет чаша эта!

Ты Бог любви, начало света,

И все возможно для Тебя!

Но если кровь нужна святая,

Чтоб землю с Небом примирить, -

Твой вечный суд благословляя,

На крест готов Я восходить!»

И взор в тоске невыразимой

С небес на землю Он низвел,

И снова, скорбию томимый,

К ученикам Он подошел.

Но их смежавшиеся очи

Невольный сон отягощал;

Великой тайны этой ночи

Их бедный ум не постигал.

И стал Он молча, полный муки,

Чело высокое склонил

И на груди святые руки

В изнеможении сложил.

Что думал Он в минуты эти,

Как человек и Божий Сын,

Подъявший грех тысячелетий, -

То знал Отец Его один.

Но ни одна душа людская

Не испытала никогда

Той боли тягостной, какая

В Его груди была тогда,

И люди, верно б, не поняли,

Весь грешный мир наш не постиг

Тех слез, которые сияли

В очах Спасителя в тот миг.

И вот опять Он удалился

Под сень смоковниц и олив,

И там, колени преклонив,

Опять Он плакал и молился:

«О Боже Мой! Мне тяжело!

Мой ум, колебляся, темнеет:

Все человеческое зло

На Мне едином тяготеет.

Позор людской, - позор веков, -

Все на Себя Я принимаю,

Но Сам под тяжестью оков,

Как человек изнемогаю...

О, не оставь Меня в борьбе

С Моею плотию земною, -

И все угодное Тебе

Тогда да будет надо Мною!

Молюсь: да снидет на Меня

Святая сила укрепленья!

Да совершу с любовью Я

Великий Подвиг примиренья!»

И руки к небу Он подъял,

И весь в молитву превратился;

Огонь лицо Его сжигал,

Кровавый пот по Нем струился.

И вдруг с безоблачных небес,

Лучами света окруженный,

Явился в сад уединенный

Глашатай Божиих чудес.

Был чуден взор его прекрасный

И безмятежно и светло

Одушевленное чело,

И лик сиял, как полдень ясный;

И близ Спасителя он стал

И речью свыше вдохновенной

Освободителя вселенной

На славный подвиг укреплял;

И сам, подобно легкой тени,

Но полный благодатных сил,

Свои воздушные колени

С молитвой пламенной склонил...

Вокруг молчало всё глубоко;

Была на небе тишина, -

Лишь в царстве мрака одиноко

Страдал бесплодно сатана.

Он знал, что в мире колебался

Его владычества кумир

И что бесславно падкий мир

К свободе новой приближался

Виновник зла, он понимал,

Кто был Мессия воплощенный,

О чем Отца Он умолял,

И, страшной мукой подавленный,

Дух гордый молча изнывал,

Бессильной злобой сокрушенный...

Спокойно в выси голубой

Светил блистали мириады,

И полон сладостной прохлады

Был чистый воздух. Над землей,

Поднявшись тихо, небожитель

Летел к надзвездным высотам, -

Меж тем всемирный Искупитель

Опять пришел к ученикам.

И в это чудное мгновенье

Как был Он истинно велик,

Каким огнем одушевленья

Горел Его прекрасный лик!

Как ярко отражали очи

Всю волю твердую Его,

Как радостно светила ночи

С высот глядели на Него!

Ученики, как прежде, спали,

И вновь Спаситель им сказал:

«Вставайте, близок день печали

И час предательства настал...»

И звук мечей остроконечных

Сад Гефсиманский пробудил,

И отблеск факелов зловещих

Лицо Иуды осветил.

Ф.М. Достоевский

Подарок на Рождество

Крошку-ангела в сочельник
Бог на землю посылал:
“Как пойдешь ты через ельник,-
Он с улыбкою сказал, -
Елку срубишь, и малютке
Самой доброй на земле,
Самой ласковой и чуткой
Дай, как память обо Мне”.
И смутился ангел-крошка:
“Но кому же мне отдать?
Как узнать, на ком из деток
Будет Божья благодать?”
“Сам увидишь”, - Бог ответил.
И небесный гость пошел.
Месяц встал уж, путь был светел
И в огромный город вел.
Всюду праздничные речи,
Всюду счастье деток ждет…
Вскинув елочку на плечи,
Ангел с радостью идет…
Загляните в окна сами, - 
Там большое торжество!
Елки светятся огнями,
Как бывает в Рождество.
И из дома в дом поспешно
Ангел стал переходить,
Чтоб узнать, кому он должен
Елку Божью подарить.
И прекрасных и послушных
Много видел он детей. – 
Все при виде божьей елки,
Все забыв, тянулись к ней.
Кто кричит: “Я елки стою!”

Кто корит за то его:
“Не сравнишься ты со мною,
Я добрее твоего!”
“Нет, я елочки достойна
И достойнее других!”
Ангел слушает спокойно,
Озирая с грустью их.
Все кичатся друг пред другом,
Каждый хвалит сам себя,
На соперника с испугом
Или с завистью глядя.
И на улицу, понурясь,
Ангел вышел… “Боже мой!
Научи, кому бы мог я
Дар отдать бесценный Твой!”
И на улице встречает
Ангел крошку, - он стоит,
Елку Божью озирает, - 
И восторгом взор горит.
Елка! Елочка! – захлопал
Он в ладоши. – Жаль, что я 
Этой елки не достоин
И она не для меня…
Но снеси ее сестренке,
Что лежит у нас больна.
Сделай ей такую радость, - 
Стоит елочки она!
Пусть не плачется напрасно!”
Мальчик ангелу шепнул.
И с улыбкой ангел ясный
Елку крошке протянул.
И тогда каким-то чудом
С неба звезды сорвались

И, сверкая изумрудом, 
В ветви елочки впились.

Елка искрится и блещет, -
Ей небесный символ дан;
И восторженно трепещет
Изумленный мальчуган…
И, любовь узнав такую,
Ангел, тронутый до слез,
Богу весточку благую, 
Как бесценный дар, принес.

Николай Заболоцкий

Некрасивая девочка

Среди других играющих детей

Она напоминает лягушонка.

Заправлена в трусы худая рубашонка,

Колечки рыжеватые кудрей

Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,

Черты лица остры и некрасивы.

Двум мальчуганам, сверстникам её,

Отцы купили по велосипеду.

Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,

Гоняют по двору, забывши про неё,

Она ж за ними бегает по следу.

Чужая радость так же, как своя,

Томит её и вон из сердца рвётся,

И девочка ликует и смеётся,

Охваченная счастьем бытия.

Ни тени зависти, ни умысла худого

Ещё не знает это существо.

Ей всё на свете так безмерно ново,

Так живо всё, что для иных мертво!

И не хочу я думать, наблюдая,

Что будет день, когда она, рыдая,

Увидит с ужасом, что посреди подруг

Она всего лишь бедная дурнушка!

Мне верить хочется, что сердце не игрушка,

Сломать его едва ли можно вдруг!

Мне верить хочется, что чистый этот пламень,

Который в глубине её горит,

Всю боль свою один переболит

И перетопит самый тяжкий камень!

И пусть черты её нехороши

И нечем ей прельстить воображенье,-

Младенческая грация души

Уже сквозит в любом её движенье.

А если это так, то что есть красота

И почему её обожествляют люди?

Сосуд она, в котором пустота,

Или огонь, мерцающий в сосуде?

Содержание

М.П. Розенгейм «Не осуждай» ……………………………………….. ………. 3

М.Рахлина «Одна любовь» ……………………………………………………....4

Р.Рождественский «Байкальская баллада» …………………………. ………..5

О.Заря «Стареющая мать» …………………………………………………….. 7

«Мать Тереза» …………………………………………………………………....8

Е.Рыжик «Вы видели, как плачут старики?» ………………………………… 9

«Стрельба велась прямой наводкой» ……………………………….. ………...10

М.Джалиль «Варварство» …………………………………………….. ……….12

П.Ершов «Клад души» …………………………………………………………..13

Александра «Белая простыня» ……………………………………….. ………15

Ю.Жадовская «Милосердный самарянин» …………………………………....18

«В кругу семьи» ………………………………………………………. ……….19

Лель «Чудо Рождественской ночи» …………………………………. ………21

О. Май «Милосердие» ………………………………………………… ……..22

И.С. Никитин «Моление о Чаше» …………………………………… ……..25

Ф.М. Достоевский «Подарок на Рождество» ………………………………. 33

Н.Заболоцкий «Некрасивая девочка» ………………………………………...35

г. Бахчисарай

2014 г.

Отдел образования

районной государственной администрации

Районный методический кабинет

Сборник стихов

духовно-нравственного содержания, посвященный 700-летию со дня рождения

Сергия Радонежского

(по итогам районного этапа республиканского конкурса чтецов духовно-нравственной поэзии

«Созвучье слов живых»)

Составитель:

Гребенникова Л.В.,

заведующая районным методическим кабинетом

Об этом знать должны все дети:
Давным-давно на белом свете
Жил отрок. Он молился Богу,
Просил в учении подмогу.
Однажды отрок Старца встретил,
И тот сказал: "Ты духом светел.
Ты сможешь хорошо учиться 
И перед Богом отличиться".

Он стал отшельником, монахом;
В лесу с ночным боролся страхом,
Молитвой бесов прогоняя,
Природу светом наполняя.
С годами он в лесу прижился,
С медведем даже подружился.
Был сердцем чист, молился много.
И этим угодил он Богу.