познакомить учащихся с личностью И.Ф.Анненского, основными фактами его биографии; показать, чем замечательна лирика поэта и почему она выдержала испытания временем; обозначить основные мотивы его творчества и особенности его художественного мира; определить место лирики И.Анненского в системе поэзии Серебряного века;
развивать речь учащихся, вырабатывать навыки анализа лирического произведения;
воспитывать внимательного, вдумчивого читателя; формировать интерес к лирике И.Ф.Анненского.
Вы уже знаете о суперспособностях современного учителя?
Тратить минимум сил на подготовку и проведение уроков.
Быстро и объективно проверять знания учащихся.
Сделать изучение нового материала максимально понятным.
Избавить себя от подбора заданий и их проверки после уроков.
Просмотр содержимого документа
«Новаторство поэзии И.Ф.Анненского.»
11 класс
Программа Г.С.Меркина
Урок № 26.
Тема. Новаторство поэзии И.Ф.Анненского.
Цель:
познакомить учащихся с личностью И.Ф.Анненского, основными фактами его биографии; показать, чем замечательна лирика поэта и почему она выдержала испытания временем; обозначить основные мотивы его творчества и особенности его художественного мира; определить место лирики И.Анненского в системе поэзии Серебряного века;
развивать речь учащихся, вырабатывать навыки анализа лирического произведения;
воспитывать внимательного, вдумчивого читателя; формировать интерес к лирике И.Ф.Анненского.
Оборудование: мультимедийная презентация.
ХОД УРОКА.
І. Организационный момент.
II. Изучение нового материала.
1. Сообщение темы, цели, плана урока.
2.Работа с эпиграфом урока.
«Ведь все поэты из него вышли: и Осип, и Пастернак, и я, и даже Маяковский». Анна Ахматова
Учитель
А тот, кого учителем считаю,
Как тень прошёл, и тени не оставил.
Весь яд впитал, всю эту одурь выпил,
И славы ждал, и славы не дождался,
Кто был предвестьем, предзнаменованьем,
Всех пожалел, во всех вдохнул томленье -
И задохнулся...
(Памяти Иннокентия Анненского. 16 января, 1945)
3.Вступительное слово учителя.
Судьба Анненского-поэта в своем роде уникальна: в сорокадевятилетнем возрасте он издал первый (и единственный при жизни) поэтический сборник под псевдонимом Ник. Т-о. Поначалу поэт собирался озаглавить его `Из пещеры Полифема` и взять псевдоним Утис, что в переводе с греческого означает `никто` (так Одиссей назвался циклопу Полифему). Позже сборник был назван `Тихие песни`. Блоку, не знавшему, кто автор, такая анонимность показалась сомнительной. `Хочется, чтобы открылось лицо поэта, которое он как будто от себя хоронит, и не под наивным псевдонимом, а под более тяжкой маской, заставившей его затеряться среди сотни книг... Нет ли в этой скромной затерянности чересчур болезненного надрыва?` - писал он.
Сама форма стихотворных исповедей поэта - он писал «трилистники», т.е. сопряженные миниатюрные лирические трилогии, - как бы отгораживала его от мира. Никакой прямой связи с действительностью почти невозможно отыскать в коротком стихотворении Анненского «Среди миров» (чтение и анализ):
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее Одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
- Кому поэт молится, называя Ее с прописной буквы? Почему так благодатна, светла уже сама молитва, разрешающая, снимающая все томления, сомнения? Каждый может искать свою версию ответа...
Однако связь с эпохой, с историей, веком, который вот-вот мог оборваться, который уже слышал гул катастрофы, в поэзии Анненского была и к тому же постоянно крепла.
3. Сообщение об И.Ф.Анненском подготовленного ученика. Дополнения учителя.
Иннокентий Фёдорович Анненский родился 20 августа (1 сентября) 1855 года в Омске в семье государственного чиновника Фёдора Николаевича Анненского и Наталии Петровны Анненской. Его отец был начальником отделения Главного управления Западной Сибири. Когда Иннокентию было около пяти лет, отец получил место чиновника по особым поручениям в Министерстве внутренних дел, и семья из Сибири вернулась в Петербург, который ранее покинула в 1849 году.
Слабый здоровьем, Анненский учился в частной школе, затем — во 2-й петербургской прогимназии (1865 — 1868). С 1869 года он два с половиной года обучался в частной гимназии В. И. Беренса. Перед поступлением в университет, в 1875 году он жил у своего старшего брата Николая, энциклопедически образованного человека, экономиста, народника, помогавшего младшему брату при подготовке к экзамену и оказывавшего на Иннокентия большое влияние.
По окончании университета уже с осени 1879 года Анненский начинает преподавать латынь и греческий язык в частной гимназии ("с правами казенных") Ф. Ф. Бычкова (потом - Я. Г. Гуревича), одной из лучших и прогрессивных школ тогдашнего Петербурга.
Для Иннокентия Федоровича 1880-е годы наполнены интенсивным педагогическим трудом, кроме гимназии Гуревича еще и в Павловском институте - закрытом среднем учебном заведении для девушек (уроки русской словесности); в 1890 году он приглашен читать лекции по теории словесности на Высших женских (Бестужевских) курсах.
Начало 1891 года приносит крутой и внешне благоприятный перелом в его служебной судьбе - назначение в Киев на пост директора Коллегии Павла Галагана, закрытого учебного заведения, соответствовавшего четырем старшим классам гимназий. Было оно учреждено супругами Галаган в память их рано умершего сына Павла.
О киевском периоде в биографии Анненского известно немногое. Но именно ко времени пребывания Анненского в Киеве относится факт огромного творческого значения: здесь созрел замысел - перевести все трагедии его любимого эллинского драматурга Еврипида, осуществить во вступительных статьях художественный их анализ, дать научный комментарий. Здесь же замысел начал претворяться в жизнь. Труд этот стал для поэта делом жизни. В Киеве же написана большая статья "Гончаров и его Обломов" - одна из лучших и наиболее оригинальных работ о знаменитом романе. Киевский период оказался непродолжительным: он завершился для Анненского конфликтом с почетной попечительницей Коллегии Екатериной Галаган. И вот он переведен был в родной город на пост директора 8-й мужской гимназии (на 9-й линии Васильевского острова).
Здесь, в Петербурге, продолжалось творчество Анненского - переводчика и истолкователя Еврипида. Переведенные им трагедии постепенно появляются в "Журнале Министерства народного просвещения". Все складывалось вполне благоприятно.
Но вскоре - на исходе третьего учебного года - Анненского ждало новое назначение, внешне лестное, но чреватое сложными и опасными ситуациями, о чем он не мог не знать, как не мог и отказаться от предложения министра народного просвещения И. Д. Делянова: служба являлась для Анненского материальной необходимостью, его литературные гонорары были ничтожны, свободой выбора он не располагал. Он стал директором Николаевской мужской гимназии в Царском Селе, постоянной резиденции императора, и неизбежным становилось соприкосновение со всякого рода большим и малым начальством, не сулившее ничего хорошего.
В гимназии был сильный преподавательский состав, пополнившийся еще не-сколькими сотрудниками, которых пригласил Анненский. Отношения между директором и учителями установились дружественные. Сохранится свидетельство и о том, что Анненский, преподававший в старших классах древнегреческий язык (предмет, далеко не пользовавшийся популярностью), "сумел ... внести в суть гимназической учебы нечто от Парнаса, и лучи его эллинизма убивали бациллы скуки. Из греческой грамматики он делал поэму, и, затаив дыхание, слушали гимназисты повесть о каких-то "придыхательных". А в отношениях с начальством, по словам В. Кривича, Анненский держался независимо, проявлял большую твердость и в защите интересов технического персонала гимназии, так называемых "служителей".
Сочетание всех этих черт делало личность Анненского явно необычной, странной и даже одиозной в глазах бюрократов от просвещения - чиновников из Петербургского учебного округа и министерства, привыкших к казенной безликости, к административной рутине, к черствому педантизму.
Наступил 1905 год. Приближение первой русской революции давало о себе знать брожением и волнением во всех социальных слоях. Директор никак не вмешивался в дела своих подопечных, не мешал им выражать свои настроения.
С начала нового 1905-1906 учебного года среди гимназистов и их родителей пошли упорные слухи о предстоящем отстранении Анненского от должности директора, так как он вновь проявил полную бескомпромиссность, выступив в защиту учеников-старшеклассников, принявших участие в уличных демонстрациях. Анненский сказал, что «он считает всех учеников гимназии благородными независимо от взглядов, заблуждений и даже проступков и полагает этот взгляд лично для себя обязательным». Твердая позиция Анненского нашла поддержку как преподавателей, так и родителей. В итоге никто из "крамольных" юношей не пострадал.
Но самому Анненскому все это не прошло даром. В первые же дни 1906 года он был удален с директорского поста "согласно поданному прошению" (то есть с "соблюдением приличий" - во избежание возможного шума) и переведен на должность инспектора Петербургского учебного округа, периодически требовавшую длительных поездок в разные, нередко и отдаленные, города Петербургской и соседних с ней губерний. Для него, человека уже в летах, с больным сердцем, это было тяжело; теперь он был оторван и от общения с молодежью, которое ему было дорого.
Служба, казенщина все более угнетают поэта. В октябре 1909 года у поэта со-зревает решение покинуть службу в учебном округе, которая все более его тяготит и все менее совместима с его литературной деятельностью. Но прошение о пенсии было удовлетворено без продолжения службы, т.е. без большей части денег. Правда, он не успел получить и обычный «пенсион», так как 30 ноября 1909 года в восьмом часу вечера он скоропостижно скончался от паралича сердца на ступенях подъезда Царскосельского (ныне Витебского) вокзала.
Похороны Анненского, собравшие 4 декабря в Царском Селе огромную массу народа, показали, насколько он был популярным и любимым как человек и как деятель просвещения.
4.Поэзия И.Ф.Анненского.
Анненский-поэт считал своими предтечами французских символистов, "парнасцев и проклятых", которых много и охотно переводил. Их заслугу, "кроме обогащения языка", он видел в "повышении нашей эстетической чувствительности и увеличении шкалы наших художественных ощущений". Переводы французских поэтов составили значительный раздел его первого сборника стихов. Из русских поэтов-символистов Анненскому ближе всего К. Д. Бальмонт, вызывавший у автора "Тихих песен" "благоговение". Он высоко ценил "новую гибкость и музыкальность" поэтического языка Бальмонта.
Анненский вел достаточно "уединенную" литературную жизнь: он не отстаивал права "нового" искусства на существование в период "бури и натиска", не участвовал в последующих внутрисимволистских баталиях. Первые его публикации на страницах символистской прессы относятся к 1906 г. (журнал "Перевал"), "Вхождение" Анненского в символистскую среду фактически состоялось в последний год его жизни. Поэт и критик читает лекции в "Поэтической академии", входит в состав членов "Общества ревнителей художественного слова" при новом петербургском журнале "Аполлон", печатает на его страницах свою программную статью "О современном лиризме".
Скоропостижная смерть поэта у Царскосельского вокзала вызвала широкий резонанс в символистских кругах. В среде близких к "Аполлону" молодых поэтов акмеистической ориентации, упрекавших символистов за то, что они "просмотрели" Анненского, стал складываться посмертный культ поэта.
Второй сборник стихов вышел через четыре месяца после его смерти. Подготовку "Кипарисового ларца" (в кипарисовой шкатулке хранились рукописи Анненского) завершал его сын — В. И. Анненский-Кривич, биограф поэта, его редактор и комментатор. Есть основания полагать, что Кривич не всегда пунктуально следовал авторской воле отца. С "Кипарисовым ларцом" к Анненскому пришла, наконец, запоздалая слава. "Книгу я сейчас просматриваю, — писал Блок сыну поэта. — Через всю усталость и опустошенность этой весны — она проникает глубоко в сердце. Невероятная близость переживаний, объясняющая мне многое о самом себе". Брюсов, обративший уже раньше внимание на "свежесть" эпитетов, сравнений, оборотов и даже просто выбираемых слов в сборнике "Тихие песни", теперь как несомненное достоинство отметил невозможность "угадать" у Анненского "по двум первым стихам строфы двух следующих и по началу стихотворения его конец".
5. Краткая характеристика сборника И.Ф.Анненского «Тихие песни» и сравнение его названия с “громкими” названиями сборников В.Брюсова «Граду и миру», К.Бальмонта «Будем как солнце», Вяч. Иванова «Кормчие звёзды», Ф.Сологуба «Лазурные горы», А.Блока «Стихи о Прекрасной Даме».
6. Стихотворение И.Ф.Анненского «В дороге».
Перестал холодный дождь,
Сизый пар по небу вьется,
Но на пятна нив и рощ
Точно блеск молочный льется.
В этом чаянье утра
И предчувствии мороза
Как у черного костра
Мертвы линии обоза!
Жеребячий дробный бег,
Пробы первых свистов птичьих
И кошмары снов мужичьих
Под рогожами телег.
Тошно сердцу моему
От одних намеков шума:
Все бы молча в полутьму
Уводила думу дума.
Не сошла и тень с земли,
Уж в дыму овины тонут,
И с бадьями журавли,
Выпрямляясь, тихо стонут.
Дед идет с сумой и бос,
Нищета заводит повесть:
О, мучительный вопрос!
Наша совесть… Наша совесть…
- Какие привычные картины русского пейзажа нарисованы? Какое чувство они вызывают у лирического героя? Обратите внимание на их образность, конкретность. Отметьте выразительность и точность эпитетов.
- Как взаимодействуют в стихотворении время и пространство; где и когда, в какое время года происходит действие? Какие знаки об этом свидетельствуют? Как показано утреннее пробуждение деревни? Понятен ли вам образ “и с бадьями журавли, выпрямляясь, тихо стонут”?
- О каком состоянии лирического героя свидетельствуют слова: “тошно сердцу моему”, “уводила думу дума”?
- Какую художественную функцию выполняет хореический размер стиха?
- Прочитаем последнюю строфу. Почему именно после строк “Дед идёт с сумой и бос, // Нищета заводит повесть...” следует восклицание: “О, мучительный вопрос! Наша совесть... Наша совесть...”? Попытайтесь разъяснить его смысл. Обратите внимание на синтаксическую конструкцию этих строчек. Свяжите два выражения — “в предчувствии мороза” и “дед идёт с сумой и бос” — с состоянием мужиков, ночующих под телегой, которых одолевают “кошмары снов”.
- Что вы скажете о самом лирическом герое, от лица которого ведётся повествование?
- Какое начало вы выбрали бы, если бы вам предложили дать письменный разбор этого стихотворения: “Это стихотворение о мучительном состоянии героя, его ранимости и совестливости при виде картин русской деревни...” или “В воображении встаёт картина: в холодное раннее утро пробуждается бедная деревня, на окраине которой остановился на ночь обоз, появляется нищий «с сумой и бос» - и это накануне заморозков”?
Все пишут об Анненском как о символисте, акмеисте, мастере, знатоке античности, но он был прежде всего великим гуманистом, истинно русским интеллигентом с обострённой совестью.
2. Мотив тоски и одиночества человека, живущего в неблагополучном мире. Противопоставление мира реального миру идеальной красоты («Тоска мимолётности», «Тоска припоминания», «Тоска маятника», «Бесследно канул день», «Мучительный сонет»).
3. Мотив сочувствия и жалости к несчастным («В дороге», «Картинка»).
4. Мотив совести, ответственности каждого за всё, что совершается при нём («К портрету Достоевского», «Старые эстонки»).
5. Мотив неприятия буржуазного мира с его жестокостью, “рыночностью”, уподоблением человека вещи («Кулачишка», «То было на Валлен-Коски»).
6. Мотив возвышенной любви и невозможности её в этом мире («Среди миров», «Сиреневая мгла», «Смычок и струны»).
7. Мотив мучительности творчества («Поэзия», «Поэту», «Старая шарманка»).
8. Мотив природы, отторгнутой от жизни городского человека и страдающей от него («За оградой», «Желание жить», «Ноябрь», «Ветер»).
Что такое мотив? Во всех названных источниках в лирических произведениях мотив осознаётся как комплекс устойчивых, повторяющихся чувств, образов, идей.
8. Чтение и анализ стихов, коллективное определение их мотивов.
Мотив трагизма и невозможности гармонии в любви.
«Смычок и струны» («Трилистник соблазна»)
Какой тяжелый, темный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться скрипки столько лет
И не узнать при свете струны!
Кому ж нас надо? Кто зажег
Два желтых лика, два унылых...
И вдруг почувствовал смычок,
Что кто-то взял и кто-то слил их.
"О, как давно! Сквозь эту тьму
Скажи одно: ты та ли, та ли?"
И струны ластились к нему,
Звеня, но, ластясь, трепетали.
"Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? довольно?.."
И скрипка отвечала да,
Но сердцу скрипки было больно.
Смычок все понял, он затих,
А в скрипке эхо все держалось...
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.
Но человек не погасил
До утра свеч... И струны пели...
Лишь солнце их нашло без сил
На черном бархате постели.
- Как в первой строфе передано чувство непонимания, которое так свойственно людям?
- Как развивается мотив узнавания? Прочитайте 3, 4, 5 строфы.
- О чём свидетельствует финал? Было ли найдено взаимопонимание навсегда, о чём предостерегает слово “чёрный” бархат?
- Рассмотрите стихотворение с точки зрения символистской поэтики.
- Какие образы нарисованы с поразительной ясностью и конкретностью?
Мотив незащищённости человека в этом мире, уподобление его вещи.
«Старая шарманка» («Трилистник сентиментальный»).
Небо нас совсем свело с ума:
То огнем, то снегом нас слепило,
И, ощерясь, зверем отступила
За апрель упрямая зима.
Чуть на миг сомлеет в забытьи -
Уж опять на брови шлем надвинут,
И под наст ушедшие ручьи,
Не допев, умолкнут и застынут.
Но забыто прошлое давно,
Шумен сад, а камень бел и гулок,
И глядит раскрытое окно,
Как трава одела закоулок.
Лишь шарманку старую знобит,
И она в закатном мленьи мая
Все никак не смелет злых обид,
Цепкий вал кружа и нажимая.
И никак, цепляясь, не поймет
Этот вал, что ни к чему работа,
Что обида старости растет
На шипах от муки поворота.
Но когда б и понял старый вал,
Что такая им с шарманкой участь,
Разве б петь, кружась, он перестал
Оттого, что петь нельзя, не мучась?..
— Какую истину людского существования утверждает поэт через судьбу старой шарманки? Обратите внимание на последнюю строфу.
— И как во втором стихотворении в связи с судьбой куклы, бросаемой в водопад Валлен-Коски на реке Вуока в Финляндии для увеселения окружающих, сказано, как горько, что и с людьми поступают так же, и почему “обида куклы обиды своей жалчей”?
— Как бы вы определили мотив, обозначенный в последней строфе?
Об Анненском часто пишут, что он был “вне политики”, “вне злобы дня”, но это не совсем так. Анненский вовсе не был революционером, но там, где нарушались законы совести, правды, проявлялась жестокость, он реагировал открыто. Так, он защитил своих учеников, когда они вместе с другими участвовали в событиях 1905 года. Также он чувствовал свою вину за то, что власти с жестокостью подавили революционные выступления эстонских рабочих. Ему жаль матерей казнённых, и он чувствует перед ними вину. Об этом свидетельствует подзаголовок — «Из стихов кошмарной совести».
Итак, мотив совести и ответственности.
«Старые эстонки»
Если ночи тюремны и глухи,
Если сны паутинны и тонки,
Так и знай, что уж близко старухи,
Из-под Ревеля близко эстонки.
Вот вошли,- приседают так строго,
Не уйти мне от долгого плена,
Их одежда темна и убога,
И в котомке у каждой полено.
Знаю, завтра от тягостной жути
Буду сам на себя непохожим...
Сколько раз я просил их: "Забудьте..."
И читал их немое: "Не можем".
Как земля, эти лица не скажут,
Что в сердцах похоронено веры...
Не глядят на меня - только вяжут
Свой чулок бесконечный и серый.
Но учтивы - столпились в сторонке...
Да не бойся: присядь на кровати...
Только тут не ошибка ль, эстонки?
Есть куда же меня виноватей.
Но пришли, так давайте калякать,
Не часы ж, не умеем мы тикать.
Может быть, вы хотели б поплакать?
Так тихонько, неслышно... похныкать?
Иль от ветру глаза ваши пухлы,
Точно почки берез на могилах...
Вы молчите, печальные куклы,
Сыновей ваших... я ж не казнил их...
Я, напротив, я очень жалел их,
Прочитав в сердобольных газетах,
Про себя я молился за смелых,
И священник был в ярких глазетах.
Затрясли головами эстонки.
"Ты жалел их... На что ж твоя жалость,
Если пальцы руки твоей тонки,
И ни разу она не сжималась?
Спите крепко, палач с палачихой!
Улыбайтесь друг другу любовней!
Ты ж, о нежный, ты кроткий, ты тихий,
В целом мире тебя нет виновней!
Добродетель... Твою добродетель
Мы ослепли вязавши, а вяжем...
Погоди - вот накопится петель,
Так словечко придумаем, скажем..."
Сон всегда отпускался мне скупо,
И мои паутины так тонки...
Но как это печально... и глупо...
Неотвязные эти чухонки...
- Как нарисованы “портреты” эстонских женщин из-под Ревеля? Отметьте детали их поведения, как выражено уважение к ним?
- Что герой говорит в своё оправдание?
Есть куда же меня виноватей...
Сыновей ваших... я ж не казнил их...
Я, напротив, я очень жалел их...
- Как эстонки отнеслись к этим оправданиям? Прочитаем их гневную отповедь.
- Почему же герою не спится, что мучает его, почему он так близко к сердцу прини-мает их обвинения, хотя объективно он не виноват?
- Вспомним строчку из стихотворения «В дороге»: “Наша совесть... Наша совесть...”
- Какое чувство было очень сильным у Анненского-человека?
- Обратите внимание, как мастерски строит поэт диалог.
«Среди миров». Коллективная работа над текстом.
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил.
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной молю ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
- Это стихотворение в 1910-х годах приобрело необыкновенную популярность через романс, музыку которого написал А.Вертинский. Он же был его исполнителем. Послушаем романс.
- Как передана возвышенность чувства героя к Ней, Звезде, и кем она является для него?
- Почему герой любовь к Ней возводит в сферу “миров” и “светил”?
- Можно ли сказать, что это стихотворение создано в системе поэтики символизма? Как передана сложность и противоречивость чувства героя? Обратите внимание на оборот “не потому”, который употреблён дважды.
- Как добивается поэт возвышенной интонации? Отметьте роль ямбического размера.
- Как вы думаете, почему романс был так популярен?
- Исчерпывается ли содержание стихотворения выделением мотива?
III. Подведение итогов урока.
Поэтический мир Анненского, мир «расширившегося» современного «я», лишен четкости, определенности, это зыбкий, размытый мир, мир на исходе - угасания, увядания, убывания; в нем томится и тоскует усталая душа, не находя пристанища в реальном. Отторжение от человеческого мира не носит характер романтического разоблачения его неистинности, лирическое «я» поэта как бы выпадает из него: он страшен своей бедностью, «тусклостью», бессмысленностью страдания и непросветленностью быта (у Анненского это быт горожанина: реалии и изломы городской жизни занимают заметное место в обоих его сборниках), «кошмар» обыденности вызывает у поэта мистический ужас. И только через боль, «слезы нищих» осуществляется сцепление с этим миром в некоторых стихах («Кукла», «Старые эстонки», «Октябрьский миф»). Скука («Оставь меня. Мне ложе стелет Скука» — «О нет, не стан») и тоска, которая у Анненского едва ли не одушевленное существо, явились ответом поэта на первичную реальность бытия.
Постоянна в поэзии Анненского смерть и память о ней (многие стихи - прямое описание похорон), проникающая все сферы жизни, но она лишена таинственного ореола и может обернуться «равнодушно дышащею Дамой» («Баллада»). Присутствие иного мира — «там» - редко обретает статус подлинности, пространства, в котором возможны «лучезарное слиянье» или «сияющая красота», чаще - это «обманувшая отчизна» («Зимнее небо») или «похоронная истома», открывающая внутреннему взору «...и роскошь цветников, где проступает тленье» («Август»). Так смыкается у Анненского безысходность посю- и потустороннего мира.
Чисто анненсковский мотив - переживание несбывшегося, идеально-невозможного, «непознанного» как невозвратной и трагической, но состоявшейся реальности: здесь с особенной силой выражена тоска по равному поэту событию или чувству при осознании их принципиальной нереализуемости. О. Мандельштам писал о «горьких, полынно-крепких стихах» Анненского, каких «никто ни до, ни после его не писал» (Мандельштам О. Слово и культура. М., 1987, с. 64).
