: Познакомить с жизнью К.Бальмонта, пробудить интерес к поэтической индивидуальности, нацелить учащихся на постижение мыслей и чувств лирического героя поэзии Бальмонта и внутреннего мира самого поэта.
Серебряный век – это эпоха возрождения духовности и культуры, творческой свободы, рождения ярких индивидуальностей, гениальных открытий. Блестящее созвездие имён просто ошеломляет: Мережковский, Гиппиус, Брюсов, Сологуб, Блок, Белый, Гумилёв, Городецкий, Ахматова, Северянин, Маяковский… можно бесконечно перечислять список имён, каждое из которых прославило русское искусство. Звуковой облик слов “Серебряный век” создаёт в нашем воображении особый мир, настраивает нас на разговор о возвышенном и прекрасном.
О Константине Бальмонте современный читатель знает мало или понаслышке, между тем, без него картина Серебряного века была бы неполной. Им восторгались, пророчили великое будущее, о нём спорили, его возносили, низвергали, над ним подтрунивали, им любовались.
Вы уже знаете о суперспособностях современного учителя?
Тратить минимум сил на подготовку и проведение уроков.
Быстро и объективно проверять знания учащихся.
Сделать изучение нового материала максимально понятным.
Избавить себя от подбора заданий и их проверки после уроков.
Цель: Познакомить с жизнью К.Бальмонта, пробудить интерес к поэтической индивидуальности, нацелить учащихся на постижение мыслей и чувств лирического героя поэзии Бальмонта и внутреннего мира самого поэта.
I. Слово учителя.
В слякотные и дождливые рождественские дни 1942 года в Нуази-ле-Гран близ Парижа, оккупированного гитлеровскими войсками, когда солнце весны и солнце свободы, казалось бы, надолго закатилось над милой Францией, в её чужую, холодную землю лёг навеки ещё один отверженный сын России. Надгробная надпись лаконична и печальна. Константин Бальмонт. Поэт русский.Ушёл кумир целого поколения.
Господь, господь. Внемли, я плачу, я тоскую, Тебе молюсь в вечерней мгле. Зачем ты даровал мне душу Неземную - И приковал меня к земле.
Приглашаю вас
перелистать страницы жизни большого поэта;
увидеть его поэтическую индивидуальность;
попытаться понять его мировосприятие и то, как оно преломилось в его творчестве – необыкновенно ярком и своеобразном.
Окунёмся мысленно в атмосферу блистательного, Серебряного века.
Каким содержанием вы наполняете понятие Серебряный век?
Каким вам представляется созвездие ярких имён?
Оно иерархично или это скорее единство равных по таланту индивидуальностей?
Серебряный век – это эпоха возрождения духовности и культуры, творческой свободы, рождения ярких индивидуальностей, гениальных открытий. Блестящее созвездие имён просто ошеломляет: Мережковский, Гиппиус, Брюсов, Сологуб, Блок, Белый, Гумилёв, Городецкий, Ахматова, Северянин, Маяковский… можно бесконечно перечислять список имён, каждое из которых прославило русское искусство. Звуковой облик слов “Серебряный век” создаёт в нашем воображении особый мир, настраивает нас на разговор о возвышенном и прекрасном.
О Константине Бальмонте современный читатель знает мало или понаслышке, между тем, без него картина Серебряного века была бы неполной. Им восторгались, пророчили великое будущее, о нём спорили, его возносили, низвергали, над ним подтрунивали, им любовались.
В 1894 году вышел сборник стихов Бальмонта “Под северным небом”, в 1895-м – “В безбрежности”, в 1900-м – “Горящие здания”, “Только любовь” в 1903г., и, наконец, в 1903-м – “Будем как Солнце”, книга, принесшая ему поистине всероссийскую славу. “Я – изысканность русской медлительной речи, - писал он, - предо мною другие поэты – предтечи, я впервые открыл в этой речи уклоны, перепевные, гневные, нежные звоны. Я – внезапный излом, я – играющий гром, я – прозрачный ручей, я – для всех и ничей…” И действительно, не было в те годы поэтического имени более известного. На фоне будто вылинявшей поэзии конца девятнадцатого века яркие стихи Бальмонта вспыхнули как Солнце. Войдя в число основоположников символизма, нового, тогда только ещё нарождающегося литературного течения, поэт раскрылся весьма вовремя.
Кто же он?
Манерный, крикливый, самовлюблённый, напыщенный поэт, не лишённый поэтического дарования или гениальная индивидуальность, яркая звезда в блестящем созвездии русских поэтов?
Попытаемся понять.
II. Чтение стихотворений: “Я люблю лесные травы”, “Я устал от нежных слов”, “Я в этот мир пришёл, чтоб видеть солнце”, “Я кликнул в поле”, “Я тебя сравнить хотел бы с нежной ивою плакучей”.
Вывод:
Символистами жизнь рассматривалась как путь поэта. “Я” стояло в центре, автор как бы раскрывал страницы дневника. У Бальмонта это принимало порой крайние формы
позу стихийного гения;
эгоцентризм;
безразличие к условиям быта и морали;
восторженное отношение к самому себе;
уверенность в своей солнечности;
удивление перед богатством мира, радость открытий в себе и других;
бравурное самоудовлетворение;
владыка собственного мира;
“Не для меня законы, раз я гений”.
Бальмонт творил собственную биографию, стремясь создать поэму из своей жизни. Это стремление принимало порой экстравагантные формы:
- повис на дереве, читая;
- в Париже лёг на асфальт, фиакр переехал через него;
- вошёл в воду с тростью, чтобы полюбоваться отблеском на воде;
Экстравагантное, чудаческое, скандальное, то, что впоследствии назовут “бальмонтовщина” заслонило образ самого поэта.
А он любил:
одиночество;
языки;
поглощал целые библиотеки;
ему обязаны знакомству с литературной планетой.
Всю жизнь Бальмонт занимался переводами. В его переводах выходили и до сих пор выходят многие произведения Шелли, Эдгара По, Уитмена, Кальдерона, Уайльда, Верлена, Бодлера, Гофмана. Он знал немецкий, французский, чешский, болгарский, грузинский языки. Бальмонт – один из лучших переводчиков поэмы “Витязь в тигровой шкуре” Ш.Руставели.
И неудивительно, все они: экстравагантный Уайльд, и страшный По, и мистический Гофман, и лирический Шелли, повлияли на характер и творчество Бальмонта. Он впитал в себя спиритизм Де Виньи, пессимизм Шопенгауэра, сверхчеловечность Ницше. Таким был он сам.
Он называл свои стихи песнопениями. Они различны по жанру: сонеты, элегии, послания, гимны, фантазии и даже молитвы.
Как бы вы определили содержание стихотворений Бальмонта, о чём стихи?
(Он стремится запечатлеть всё: ветер в камышах, жизнь и смерть, прошлое и настоящее, тончайшие ощущения и переживания.)
Бальмонту суждено было стать одним из зачинателей символистского движения. Но у него своё место.
Ученик зачитывает тезисы из статьи “Элементарные слова о символистской поэзии”.
- Эта поэзия, в которой органически, не насильственно сливаются два содержания: скрытая отвлечённость и очевидная красота.
- Символистская поэзия говорит своим особым языком, более, чем другой род поэзии трогает наши слуховые и зрительные впечатления.
Обратимся к стихотворению “Фантазия” из первого сборника “Под северным небом”.
(Изображена картина спящего леса, но земная картина лишь повод для того, чтобы развернуть игру воображения. Картина заснеженного леса переходит в поток образов. Кажется, что автор хочет почувствовать мир каждым из чувств человека. Здесь всплеск, озарение, безумство. Картины зимней природы – это лишь повод для фантазии, игры воображения. В стихотворении статичная картина зимнего леса, природные стихии: ветер, метель – всё олицетворено, всё живое.
В пейзажах Бальмонта всё пульсирует, вибрирует, дрожит, трепещет, искрится: “трепещут очертания”, “дождь струится”, “искры лунного сияния”.)
Чтение стихотворения “Аромат солнца”
Запах солнца? Что за вздор! Нет, вздор. В солнце звуки и мечты, Ароматы и цветы Всё слилось в согласный хор, В сплелось в один узор.
Чтение стихотворения “Я не знаю мудрости”
Я не знаю мудрости, годной для других, Только мимолётности я влагаю в стих. В каждой мимолётности вижу я миры, Полные изменчивой радужной игры.
Не кляните, мудрые. Что вам до меня? Я ведь только облачко, полное огня. Я ведь только облачко. Видите, плыву. И зову мечтателей. Вас я не зову.
С представителями какого направления в искусстве роднит Бальмонта такой способ изображения мира?
(Импрессионизм)
Импрессионисты работают быстрыми маленькими мазками, накладывая чистые неспешные краски рядом без плавных переходов и оттенков, так что многие предметы только намечаются, а очертания света и теней, дробясь и рассыпаясь, переходят одно в другое. Подвижные мазки, положенные под разным углом, контрасты цветовых пятен создают волнующий эффект вибрации, переливчатости и изменчивости мира.
Константин Бальмонт внёс в русскую поэзию и тематическую новизну, и новую интенсивность восприятия, и новую рефлексию: …В каждой мимолётности вижу я миры,
Полные изменчивой радужной игры.
Романтическая созерцательность, мягкость тонов, подчёркнутая музыкальность – всё это располагало в пользу новых веяний в искусстве.
Не кляните мудрые. Что вам до меня? Я ведь только облачко, полное огня. Я ведь только облачко. Видите: плыву. Я зову мечтателей… вас я не зову!
Стихотворение покоряет сегодняшнего читателя не своей идеей, а чарующей пластикой, музыкальностью, которая создаётся волнообразными движениями интонационных подъёмов и спадов. Этот эффект создаётся постоянным повтором фраз, которые варьируют, трепетными переливаниями звуковой структуры сонорных [р], [м] и завораживающим ритмом анапеста.
Бальмонт сам определил свою позицию как поэзию “мимолётности”. С лёгкой руки Брюсова всю лирику Бальмонта и начали определять как поэзию “запечатлённыхмгновений”.
Мимолётность возведена в философский принцип. Он славит минуты, мгновения, миг. Миг – символ, знак, намёк на то, что есть вечность. Художник должен выхватить этот миг и запечатлеть в слове. Стремление выхватить миг из вечности сочетается с постоянной устремлённостью за пределы предельного.
В своей работе о Фете Бальмонт писал. “Поэт прошёл разные фазисы своего рзвития. Гармонические соединяя своё “я” со Всемирностью, он проникся желанием слиться со Вселенной, потеряться в ней, как ручей в океане, или, наоборот, вспыхнуть во всём блеске своего единичного существования, ярко возникнуть в узких рамках своего “я”, прежде, чем навеки исчезнуть в Бесконечном море мировой красоты”. Это можно отнести и к Бальмонту.
III Заключительное слово учителя.
Два раза Бальмонт покидал Россию. Первый раз в 1905г., из-за цикла “революционных” стихов(в общем совсем не заслуживших такого наименования).
Вернулся он только через 7 лет, совершив кругосветное путешествие.
В мае 1913 года в Москве его встречали толпы восторженных поклонников. Жандармы запретили поэту обратиться к встречающим, и он, смеясь, бросал в толпу ландыши.
Весной 1920 Бальмонт выхлопотал у Луначарского временную творческую заграничную командировку. Командировка предполагала год-два работы за рубежом, но в 1921 году поэт заявил о своём нежелании возвращаться в Россию. В эмиграции Бальмонт издал несколько поэтических книг: “Марево”(1922), “Стихи о России”(1924), “В раздвинутой дали”(1930) и две автобиографические книги. Но талант к тому времени потускнел. Жил в приюте “Русский дом”, который содержала мать Мария, погибшая впоследствии в фашистском конц.лагере. В мае 1937г. попал в автомобильную катастрофу, после которой жаловался не на полученные травмы, а на испорченный костюм. “Русскому эмигранту в самом деле приходится размышлять, что ему выгоднее потерять – штаны или ноги, на которые они одеты”. Нищета угнетала. В письме писал: “Хоть умереть бы!”.
От былой восторженности не осталось и следа, трудно поверить, что это признание принадлежит тому же Бальмонту, “который в этот мир пришёл, чтоб видеть солнце!”
Но в стихах, как и жизни, он останется прежним поэтом, верным стихии света, только свет для него будет исходить из России – уже запредельной, недосягаемой. Верность светоносному идеалу остаётся. Ему конкретное имя – Россия. Ностальгия по России рождает сильные стихи.
“Какой я сейчас? Да всё тот же. Новые мои знакомые и даже прежние смеются, когда я говорю сколько мне лет, и не верят. Вечно любить мечту, мысль и творчество – это вечная молодость. Бородка моя правда беловата, и на висках инея довольно, но всё же ещё волосы вьются, и русые они, а не седые. Мой внешний лик всё тот же, но в сердце много грусти…” – писал он Е.А.Андреевой, сохранившей с ним добрые отношения.
В 1935 году в Париже был вечер, посвящённый 50-летию литературной деятельности Бальмонта. Выступила Марина Цветаева со “Словом”. Она просила об оказании поддержки “единственному великому поэту из ныне живущих”.
Цветаева отметила, что “Бальмонт – самое лучшее, что дал в конце старый мир”.
