"Стилистические особенности рассказа А. И. Солженицына «Матренин двор»

Стилистические особенности рассказа А. И. Солженицына «Матренин двор»

Публикация в 1963 году в журнале «Новый мир» рассказа А. И. Солженицына «Матренин двор» стала огромным событием. «Матренин двор» открыл новые грани таланта писателя. Критика сразу отметила, что это одно из лучших произведений последнего времени. Спустя годы Вл. Максимов назвал этот рассказ «подлинно гениальным» и сказал, что «все наши деревенщики» вышли из «Матрениного двора», как послепушкинская проза из гоголевской «Шинели».

Женская судьба, о которой идет речь в рассказе, была жестокой, несправедливой и трагичной, но совестливость и трудолюбие Матрены Васильевны Григорьевой, величие ее духа поставили героиню в один ряд с «праведниками» из произведений Тургенева, Толстого, Лескова.

Время действия рассказа читатели шестидесятых воспринимали как современность. Рассказ был правдив и достоверен, повествовал о страшном разорении деревни, которая всегда была опорой и надеждой России и материально и духовно.

Обращает на себя внимание и еще один важный аспект – стиль писателя. Отличался он сложным синтаксисом, особенными были речевые характеристики героев, насыщенные архаизмами и диалектизмами. Описывая жизнь этих людей, живущих в средней полосе России, где все испорчено, исковеркано, уничтожено, писатель говорил не только о нравственных сторонах характеров героев, но и любовался их речью, ее разнообразием, богатством, выразительностью, точностью. Несмотря ни на что и герои, и автор чувствуют ее красоту, умеют хранить говор, унаследованный от предков, привнося и свое словотворчество.

Солженицын пишет: «… от красоты, может быть, и остались только названия». Они-то и привлекают рассказчика. Душа Игнатича сразу откликается на поэтичность слов «Высокое поле». В поселке с таким названием «не обидно было бы жить и умереть». А вот на «Торфопродукт» он реагирует с горечью и обидой: «Ах, Тургенев не знал, что можно по-русски составить такое». И единственное уродливо название – Торфопродукт –четче всего оттеняет «Часлицы, Овинцы, Спудни, Шевертни, Шестимирово», - столь милые сердцу рассказчика.

Этими слова автор рассказа с самого начала обращает внимание на красоту и выразительность русской речи, воспитывает языковое чутье читателя, который со школьных лет знает Тургенева как лучшего стилиста и ценителя «великого, могучего, правдивого и свободного русского языка».

Так же как и названия сел и деревень России, у Игнатича вызывает интерес и речь женщины на рынке: «она не говорила, а напевала умильно, и слова ее были те самые, за которыми меня потянула тоска из Азии».

Он испытывает удовольствие от этих «пей с душой желадной», «у нее не так уборно», подчеркивая, что и в языке, да и во всем образе жизни деревенских, существует особый уклад, который нельзя нарушить, не задев всего уклада жизни.

Звучат по радио романсы Глинки. Заслышав их, Матрена выходит из-за перегородки «растепленная, держась за фартук, с пеленой слез в неярких своих глазах». «А вот это по-нашему»,- прошептала она. Наше (свое) она определяет каким-то внутренним чутьем. В этом эпизоде запечатлена глубокая связь героини с поколениями ее предков, для которых музыкально-речевая культура составляла нравственную основу жизни.

Рассказчик, зачарованный своей героиней, и свою речь строит по ее стилистике. Этот провинциальный говор он перенимает не случайно. Его описания, наблюдения принимают особую выпуклость потому, что его лексика нередко мало чем отличается от той, какой пользуются герои.

Напевность и мелодичность речи Матрены создается сочетанием старинных русских слов и форм речевого выражения: летось, по-бывалошному, иззаботилась, закружавилась, кому часу приходить-то.

Интересны также пословицы, поговорки, образные выражения, которых в рассказе немало: «умная выходит замуж после Покрова, а дура – после Петрова дня», «незнайка на печи лежит, а знайку на веревочке ведут».

Героиня оказалась в родном селе непонятой. Даже после смерти родственники характеризуют ее нелестно – и того она не умела, и другого. Отрицаний много, они буквально нанизаны друг на друга: «у всех поросенок – в каждой избе – у нее не был, а она не имела, не гналась за нарядами, не скопила имущества к смерти… И вдруг еще одно не как укор нам: «Все мы жили рядом с ней и не поняли»… Не поняли самого главного, что «есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село». И усиливается это добавлением авторской отрицательной частицы НИ: «НИ город. Ни вся земля наша».

Мысли о языке, о его роли в жизни человека никогда не покидают писателя. Муж Матрены не вернулся с войны: либо погиб, либо в плен попал. Матрена тоже свыклась с тем, что его нет в живых. И вдруг авторский вывод: «И хорошо, что думала так. Хоть и был бы он теперь жив – так женат где-нибудь в Бразилии или в Австралии. И деревня Тальново, и русский язык изглаживаются из памяти его…»

Авторская пунктуация Солженицына – черта индивидуального стиля писателя. Побывав в творческой лаборатории Александра Ивановича, человек, интересующийся русским языком, сделает для себя немало открытий. Об этом очень хорошо сказала Л. К. Чуковская: «Солженицын пишет на основном русском языке, это такая редкость и радость».