Символика женских имён в романе И.А. Гончарова "Обрыв"

СИМВОЛИКА ЖЕНСКИХ ИМЕН В РОМАНЕ

И.А. ГОНЧАРОВА «ОБРЫВ»

Семенова Ю.А.

БПОУ ОО «Мезенский педагогический колледж»

Орловская область, Орловский район, с. Плещеево

Научный руководитель: Посохина О.В.

Актуальность статьи обусловлена всё возрастающим научным интересом к мифопоэтическому подтексту и символическому плану романа «Обрыв». Тем не менее, в исследовании романа остается много нерешенных задач и, несмотря на довольно активное обращение учёных к выявлению смыслового многообразия «Обрыва», признать данную проблему изученной всесторонне нельзя. Этим определяется актуальность настоящего исследования.

Объект нашего изучения – семантика женских имен в романе И.А. Гончарова «Обрыв».

Предмет изучения – символические образы заключенные в женских именах романа «Обрыв».

Цель работы – доказать, что мифопоэтическая семантика женских имен обладают важной смысловой нагрузкой в «Обрыве».

Для достижения цели необходимо выполнение следующих задач:

• установить мифологический подтекст женских имен героев романа и их значение для осмысления сюжета и основных романных образов;

• доказать соотнесенность женских имен в романе с русалочьим мотивом;

• установить связь образа женщины с мифологическими образами нечистой силы в художественной структуре романа

Методы исследования обусловлены спецификой поставленных целей и задач. Нами используются метод традиционного историко-литературного анализа, с применением мифопоэтического и структурно-семиотического подхода.

Статья состоит из введения, основной части, заключения и списка использованной литературы.

Интересна в романе «Обрыв» семантика женских имен, в которых присутствует мифологический лейтмотив русалки. Устами Райского писатель так определяет особенности женской природы: «Они, как рыбы, не лезут из воды на берег, остаются в воде, то есть в своей сфере» [4, т. 6, с. 56]. «Защита» от чувства, упоминаемого Гончаровым – это основное качество мифологической русалки, которая «завлекает человека для забавы или в силу увлечения… она пугает… своим коварством, обольстительностью, греховностью» [3, с. 81]. Русалка влечет и одновременно отталкивает. В письме Гончарова к С.А. Никитенко от 26 июня (8 июля) 1869 года читаем: «…Я до сих пор не совсем еще отделался от пристрастия к хорошенькой, но бессовестной русалке с мочальными волосами, хотя вижу насквозь ее ложь и беспутство» [4, т.8, с. 369]. Поэтому в романах писателя, скорее всего, осознанно женщины оказываются рядом с водой. В частности, в романе «Обрыв» драма героев разворачивается на берегу Волги.

Сопричастность женщины с водой имеет под собой древние мифологические корни. В праславянском сознании мир описывался системой, содержательных двоичных противопоставлений, в частности, бинарная оппозиция «суша-вода (моря)» была связана с принадлежностью к мужскому – женскому [6, с. 144]. Кроме того, народная культура дает значительное количество примеров «питья в значении любви. Вода – девица, женщина; хотеть пить – жаждать любви» [6, с. 11].

Женской природе свойственны эстетическое осмысление язычества, тайны и потусторонней силы. Так воспринимал женщину и Гончаров, поэтому в своем романе он описал сущность женщины с помощью лейтмотива русалки. Отражением этого мифа является «русалочный взгляд» героинь «Обрыва». Так смотрит на Райского Ульяна Козлова в момент попытки его соблазнить: «И у ней лицо стало как маска, и глаза перестали искриться, а сделались прозрачны, бесцветны» [6, т.5, с. 337]. Схожесть с русалкой проявляется и в самомоблике Уленьки: «Вдруг он услышал плеск воды, тихо раздвинул осоку и увидел… Ульяну Андреевну.

Она, закрытая совсем кустами, сидела на берегу, с обнаженными ногами, опустив их в воду, распустив волосы, и, как русалка, мочила их, нагнувшись с берега» [2, т.5, с. 314]. Сопоставление Ульяны с русалкой неслучайно, так как героиня олицетворяет греховную сущность женщины. Ульяна соблазняет мужчин, буквально заманивает их в свои сети. Характерна и еще одна деталь, указывающая на сходство Ульяны с русалкой – это ее крик: «После этого руки у ней упали неподвижно, она взглянула на Райского мутно, сильно оттолкнула его, повела глазами вокруг себя, схватила себя обеими руками за голову – и испустила крик, так что Райский испугался и не рад был, что вздумал будить женское заснувшее чувство» [2, т.5, с. 337]. Для мифологических русалок характерно то, что они всегда зазывают свои жертвы, то есть кличут их, а иногда, зазывая их, кричат о помощи [6, с. 191]. Таким образом, Ульяна Козлова в романе имеет прямое сопоставление с русалкой, что подчеркивает темное, демоническое начало в женщине.

«Русалочный взгляд» часто сопровождает и главную героиню «Обрыва» - Веру: «Вера отвечала ему тоже взглядом, быстрым, как молния, потом остановила на нем глаза, и взгляд изменился, стал прозрачным, точно стеклянный, “русалочный”» [3, т.6, с. 57]. Или: «Хорошо, - сказала она, поглядев на него [Райского –О.П.] “русалочным” взглядом». Поведение Веры также указывает на сходство ее с мифологической русалкой, в частности, отличительной особенность героини является ее смех: «Смех, который, как русалочное щекотанье, производил в нем зуд и боль» [3, т.6, с. 94]. В воображении Райского Вера рисуется именно русалкой: «Его мучила теперь тайна: как она, пропадая куда-то на глазах у всех, в виду, из дома, из сада, потом появляется вновь, будто со дна Волги, вынырнувшей русалкой, со светлыми, прозрачными глазами, с печатью непроницаемости и обмана на лице, с ложью на языке, чуть не в венке из водяных порослей на голове, как настоящая русалка» [3, т.6, с. 121]. Вера-русалка для Райского – это потенциальный обман, притворство, но это также и соблазн женщины, ее власть над мужчиной. Посредством аналогии с русалкой Райский заостряет бездну бессознательного в женщине и подчеркивает ее демоническую роль в жизни мужчины. Недаром Райский говорит: «да, да, да – вот он, этот взгляд, один и тот же у всех женщин, когда они лгу, обманывают, таятся… Русалки» [3, т.6, с. 122]. С русалкой, надо сказать, сопоставляется и Татьяна Марковна Бережкова в тот момент, когда она узнает о грехе Веры и является уже не сильной властной богиней, а слабой женщиной, имеющей также свою тайну. Таким образом, сопоставление женщин в романе Гончарова с русалками символизирует греховное начало в женщине, их потаенную демоническую сущность.

Прямые сопоставление с мифологическим образом русалки в романе имеет и дворовая девка Марины, которая отличается своей любвеобильностью и постоянными изменами мужу. Уже в этом описании Марины проявляются особенности сходства ее с русалкой: бесстыжие глаза, раздражающая внешность.

Водную семантику содержит в себе и имя Марины. Ю. Вытковская пишет: «Воплощением нечистых сил в женских образах была богиня смерти – Морена, или Морана. Согласно русской традиции, у нее не было семейных связей, то есть она не имела отношения к тем установлениям, что поддерживали этические нормы среди людей» [1, с. 148]. В романе Марина, подобно Ульяне и Вере, обманывает и лукавит ради своих любовных связей, ради запретной страсти. Поэтому писатель в «Обрыве» также сопоставляет ее с мифологической русалкой, чтобы подчеркнуть в ней греховную сущность женщины.

Таким образом, введение в художественную ткань романа мифологический реалий, творчески переосмысленных, не было для Гончарова самоцелью. Органичное вплетение их в развитие образов, персонифицированное в номинациях отдельных героев, персонажей означает путь познания писателем сложной, противоречивой человеческой природы. Женщина, по Гончарову, всегда связана с демоническим началом, имеет свою тайну, порой непостижимую для окружающих, как, например, Татьяна Марковна Бережкова. Сопоставление Веры, Ульяны, Марины с мифологическим образом русалки подчеркивает в них наличие греховной сущности, обмана, демонического влияния на мужчин. Таким образом, Гончаров с помощью мифопоэтических образов и мифологических представлений, заложенных в именах персонажей, выводит свой роман на уровень общефилософский, который раскрывает человеческую природу вообще, что помогает показать общественное положение, царившее в России на тот момент.

Список использованной литературы

1. Вытковская Ю. Славянская мифология // Женщины в легендах и мифах. М.: КРОН-Пресс, 1998. - С. 141 – 161, 223.

2. Гончаров И. А. Собр. соч.: В 8 т. М., 1971 - 1980. Т. 5.

3. Гончаров И.А. Собр. соч.: В 8 т. М., 1971-1980. Т.6.

4. Гончаров И. А. Собр. соч.: В 8 т. М., 1972. Т.8.

5. Потебня А.А. Собрание трудов: Символ и миф в народной культуре. М.: Лабиринт, 2000. — 480 с.

6. Зеленин Д.К. Очерки русской мифологии: Умершие неестественной смертью и русалки. Петроград, 1916. — 370 с.