Персонажи-наблюдатели в романе В. Набокова «Камера обскура»

Преподаватель русского языка и литературы, магистр филологии Старцова О.А.

КГБПОУ «Алтайский транспортный техникум», Россия

Персонажи-наблюдатели в романе В. Набокова «Камера обскура»

Настойчивый параллелизм визуальных и вербальных явлений говорит о недостаточности наблюдений над отдельными оптическими, кинематографическими, живописными приемами и темами в прозе Набокова: важна их функциональная нагрузка в литературном тексте. Художественное пространство романов Набокова – это, как правило, определенный визуальный или оптический строй.

У Набокова «чуткость» сосредоточена на самом акте зрения или визуализации и на тех оптических эффектах, что возникают в пространстве между наблюдателем и наблюдаемым: для него важно именно «соучастие» мира и наблюдателя. Описание визуальных явлений может иметь у Набокова и нарративную и метанарративную функции.

Наблюдение, помимо самого факта сенсорного напряжения, имеет в прозе Набокова альтернативное решение. С одной стороны, вуайеризм, соглядатайство, «роль третьего» в любовной истории, с другой – роль «живого глаза» – неограниченное зрение после смерти, превращение в «сплошное око» или творческое зрение («Соглядатай»).

В классическом виде камера обскура – устройство для «ловли» живого образа, фиксации живого, ускользающего. Именно такой смысл вкладывает в это понятие Набоков. Изобретение фотографии и кино продемонстрировало, что камера обскура не аналогична устройству человеческого зрения, которое подвижнее, богаче («напряженное» зрение).

Фотографические элементы в «Камере обскура» вовлекаются в систему ассоциативных осмыслений, воссоздающих образы света и мрака, проницательности и слепоты. При этом герои подразделяются на видящих явное, отчетливое (Макс); на видящих скрытое, тайное (Зегелькранц); и на героев ослепленных (Бруно).

Оппозиция «зрение//слепота» – является квинтэссенцией романа. Каждый персонаж наделен тончайшей характеристикой взгляда.

Глаза, взгляд – важная деталь образа персонажей-наблюдателей. При анализе точки зрения, с которой герой смотрит на окружающий мир, напрашивается вывод, что автор использует два полярных способа созерцания («утверждающего» и «отрицательного»), связанных с одним и тем же персонажем – Бруно Кремаром – как носителем видения: внешнего и внутреннего.

Взгляды на мир Бруно Кречмара находятся в романе в постоянном конфликте друг с другом. При этом в начале романа он не способен проявить, «вывести на свет» скрытое, поскольку чувства к Магде делают его духовно незрячим героем («ослепленным»), зрительная способность которого имеет свойство искажать видимое.

Исследователи творчества Набокова акцентируют внимание на причинах внутренней «слепоты» Кречмара, объясняя ее по-разному: одни считают, что причина в чистоте души персонажа, другие – в плотских желаниях, «ослепляющих» разум.

На наш взгляд обе эти позиции, хотя и имеют право на существование, достаточно противоречивы:

• Наивность героя не может являться причиной «слепоты», поскольку чистое сознание порождает неискаженное видение, иногда переходящее в антиципацию. Таким видением обладает князь Мышкин в романе «Идиот» Ф. М. Достоевского, являющийся не только самым частотным, но и самым непредвзятым наблюдателем, чего нельзя сказать о Кречмаре.

• Слепота физическая есть прямое следствие слепоты моральной. Это тождество подчеркнуто текстуально: «гладким покровом тьмы он был отделен от недавней очаровательной, мучительной, ярко-красочной жизни, прервавшейся на головокружительном вираже» [1; с. 62]. На самом деле мраком Кречмар был не отделен, а, напротив, связан с ярко красочной жизнью. Мотив соседства красного платья Магды и темноты также воплощает парадоксальное тождество тьмы и красок.

В момент, когда герой делает свой жизненный и нравственный выбор в сторону жизни с Магдой, совершается окончательная подмена ценностных ориентиров, выраженная «в образной системе палитры красок» [2; с. 21]: решив уйти от своей возлюбленной, Кречмар «быстро пошел в спальню поглядеть в последний раз, как она спит: «остановившись у постели, впиваясь глазами в это детское лицо с розовыми ненакрашенными губами и бархатным румянцем во всю щеку, Кречмар с ужасом подумал о завтрашней жизни с женой, выцветшей, серолицей, слабо пахнущей одеколоном, и эта жизнь ему представилась в виде тускло освещенного, длинного и пыльного коридора, где стоит заколоченный ящик и детская коляска (пустая), а в глубине сгущаются потемки он отошел к окну. Была оттепель, автомобили расплескали лужи, на углу виднелся ярко-фиолетовый лоток с цветами, солнечное мокрое небо отражалось в стекле окна» [1; с. 39]. Мир Аннелизы кажется Кречмару бесцветным, мир Магды – ярким и красочным. Выбор Бруно предопределяет трагическую аварию и окончательное погружение во мрак. Так оказывается, что, выбрав красочный мир, Кречмар на самом деле выбирает тьму.

Анализ внутренней слепоты Кречмара с точки зрения цветовой гаммы имеет под собой достаточно прочную основу, но в нем есть весомая, на наш взгляд, недоработка: внутреннее прозрение персонажа происходит в результате внешнего вмешательства (автокатастрофа), а не по внутренним причинам (конец любви). После аварии Бруно продолжает любить Магду. Нельзя однозначно сказать, что Кречмар вообще перестает испытывать к ней чувства.

Закономерно, что в финале романа физическое прозрение не наступает, поскольку обретение зрения внешнего (с учетом сохранения «внутреннего видения) возможно лишь при полном искоренении воспоминаний об отношениях с Магдой, а Кречмар, прозревая будущее, сохраняет память о прошлом.

Трансформация сознания главного героя подчеркивает важность развития внутреннего видения, поэтому не столько важны причины первичного ослепления (внутреннего), сколько процесс избавления от него. Проблеск (прозрение) смысла возможен только вопреки предварительной концепции, направленной на текст, точнее, благодаря слепоте Кречмара.

1. Набоков, В. Камера обскура / В. Набоков. – М., 2004. – 224 с.

2. Шаховская, З. А. В поисках Набокова. Отражения / З. А. Шаховская. – М., 1991. – 84 с.