Исследовательская работа на тему "Тахпах-сокровищница хакасской культуры"

МОУ Кирбинская средняя общеобразовательная школа

Литература

(краеведение)

Тахпах - сокровищница хакасской культуры.

Кирба, 2008.

Объект исследования: тахпахи – летопись Хакасии.(описание быта народа, его обычаев и традиций, стремлений и надежд, дум и желаний…)

Предмет исследования: Духовно-нравственное ,философское содержание тахпахов, их строение.

Задачи исследования:

- раскрыть философские, религиозные, нравственные и экологические аспекты традиций и обрядов, вкупе представляемых из себя пласт народной культуры.

-внедрить использование тахпахов на праздниках.

Цель исследовательской работы: возрождение, сохранение и развитие, традиционного мировоззрения хакасского эпоса, в котором заключены основы его духовной культуры, гражданственности, бережного, священного отношения к Родине.

Изучение родного края, приобщение к родной культуре – эффективное средство формирования патриотических чувств и развития духовности..

План.

1. Введение. Мой край и я: чем больше узнаю, тем больше берегу.

2. Приобщение к хакасскому фольклору дает ощущение своей причастности к древним историческим и культурным корням.

3. Любить свой край, знать его богатства, его историю – на этих лучших чувствах воспитывается патриотизм(М. Калинин).

Актуальность.

Полнее сознавая прошедшее, мы уясняем современное. Глубже опускаясь в смысл былого, раскрываем смысл будущего, глядя назад, шагаем вперед (А. Герцен).

Тахпах - всегда ответ на

мысли, чувства, настроение…

Самобытность каждого народа определяется его национальной культурой.

Сегодня мы на многое начинаем смотреть по-иному, многое для себя заново открываем и переоцениваем. Это относится и к прошлому нашего народа. Пришло время восстановить связь времен, вернуть утраченные ценности.

У каждого народа есть что хранить, любить. Это что-то олицетворяет его историю, его труд и борьбу, высшие достижения его таланта и культуры, его вчерашние свершения и сегодняшние устремления. Это что-то частичка Родины. А у нас с вами родина Хакасия... Сколько оттенков приобретает теперь знакомое слово. Черпать и черпать из этого родника.

Древняя, прекрасная как в сказке, хакасская земля.

Реки, озера большие и маленькие. Самые неприступные, горы. Хакасия.… Это солнечный край, это чистый, здоровый и мягкий воздух, это плодородные поля, памятники древности, звуки чатхана и тех, кто попадает в этот край впервые, буквально ошеломляет не сравнимая ни с чем, неповторимая сибирская природа, которая полна могущества и грозных сил. Мощные горные потоки, неприступные скалы, бескрайние степи, непроходимая тайга представляется нам таким же и на заре истории человечества и это настолько будит нашу фантазию, что мы спешим населить их зримыми образами далекого прошлого. И вот уже чудится, что где-то скачут всадники в островерхих шапках, звенят мечи воинов, тянутся покрытые войлоком повозки, глухо гудят бубны шаманов.

Ветер доносит до нас голоса предков, голоса наших предшественников. Миллионы лет назад они ездили по этой степи на самых быстрых и резвых лошадях. Они складывали легенды о великой Алтын Арыч, воинственной деве, о Тасха матыре, который прожил длинную жизнь, и чьей целью была свобода нашего народа. Это благословенная земля, святая земля.

Звучит чатхан, поет старый хайджи о своей родине. Нигде в мире не найдешь ты более яркого солнца, более густой и богатой тайги. Все собрано в этой маленькой республике большой России. Где вы еще встретите на нашей земле такое? Поет хайджи. Смотрите, вон, с правой стороны синие Тасхылы, а тут, передо мною, расстилается бескрайняя степь. Десятки озер, как стадо баранов. Вьются петлею две небольшие речки, словно росчерком пера сделал кто-то запись для потомков. Звучит чатхан в степи. Поет старый хайджи. Поет о своем быте, о том, что волнует народ и лично его.

С шестью извилинами дорога лежит.

Оказывается, она стариками протоптана.

Спетые мною песни

От стариков были услышаны.

Дорога с пятьюдесятью извилинами лежит.

Древними людьми и она проложена.

Моя песня, которую я вам пел и пою,

Давно жившими людьми была сложена

Какие замечательные строки, каково богатство мысли.

Свое исследование я хотела бы посвятить народному художественному творчеству как неотъемлемой части духовной культуры народа. Следуя девизу: «Мой край и я; чем больше узнаю, тем больше берегу». Объект моего исследования – тахпах, его строение, духовно-нравственное и философское содержание.

Задача потомков – преумножать и беречь скопленные предками богатства: будь то природные сокровища или народная мудрость

Хакасский тахпах является чрезвычайно популярной в народе лирической песней, древней по происхождению, имеющей определенное построение, строго выработанную поэтическую форму. Известны традиционные тахпахи новые, сложенные и складывающиеся постоянно народными певцами-тахпахчи в более позднее время.

Тахпах – лирическая песня, выражавшая в течение столетий заветные думы, чувства, чаяния и ожидания хакасского народа.

Художественная форма традиционного дореволюционного тахпаха имеет совершенно определенные черты, охарактеризованные в работах ученых. Тахпах нередко создается как стихотворный, песенный ответ на песню-вопрос. Тахпах - вопрос и тахпах-ответ складываются мгновенно вступившими в песенное соревнование певцами. Складывались тахпахи так издревле, такой же – импровизационный – характер имеют они и в наши дни. При этом певец, моментально создавая тахпах, должен соблюдать строгие правила его построения, которые сводятся к следующим.

Двойственность, двучленность уклада. Тахпах чаще всего состоит из двух четырехстиший. В первом четверостишии утверждается определенная мысль, оформленная художественно, образно, во втором – та же мысль, но художественные образы несколько видоизменяются, варьируют, чем как бы закрепляется в нашем сознании то, о чем было сказано в первом четверостишии. Нужно заметить, что тахпахи бывают не обязательно восьмистишные, бывают четырехстишные, так же 12-ти, 16-ти даже 20-тистишные.

Варьирование, видоизменение художественных образов происходит по строго отработанным народными певцами в течение столетий законам: если в

первом четверостишии мы встречаем образ белого тасхыла, во втором непременно упоминается о синем тасхыле, или в первом четверостишии река определяется как быстрая, во втором четверостишии – она получает эпитет извилистая.

В этом создании строф – вариантов исключительно важную роль играет аллитерация – подбор одинаковых согласных звуков, аллитерация соединяется с ассонансом – подбором ряда повторяющихся гласных звуков. Кроме того, аллитерация, как подбор одинаковых начальных звуков, в одном четверостишии и появление иных звуков во втором, заставляет нас как бы взглянуть на изображаемое явление с одной стороны, а при смене начальных слов во втором четверостишии как бы вновь увидеть то же самое, но в каком-то новом освещении.

Многолетние наблюдения над построением тахпахов привели к выводу, что внимание к аллитерации и ассонансу не ослабевает и у современных исполнителей-тахпахчи, умение соблюдать аллитерацию – один из показателей совершенства певческого мастерства, в то время как значение конечной рифмы заметно ослабевает.

Особенностью тахпаха является четверостишная строфа, куплет, наиболее распространенный в песенном творчестве всех народов. В четверостишии обычно рифмуются глаголы, часто рифмуются пара глаголов или деепричастий, редко зарифмовываются имена существительные. Рифма – менее обязательный признак, нежели аллитерация. В современных тахпахах распространены лишенные конечной рифмы строки.

Стих тахпаха свободный, стихотворные строчки неравносложны, количество слогов в строчке колеблется от 7 до 10-12, но ударения выдерживаются – чаще всего по три в каждой строке, реже – по четыре

В тахпахах обычно образцы поэтической речи, украшенной разнообразными художественными средствами – сравнениями, эпитетами, реже гиперболами, а чаще всего почти обязательными параллелизмами, самым древним видим сравнения. Параллелизмы издавна основаны на сопоставлении явлений природы с фактами и событиями человеческой жизни: богатырь, сын могучего народа, сопоставляется со звездой, сияющей под солнцем или луной, как сердце певца не дрогнет в борьбе со злыми баями – так не дрогнет черная земля под копытами коня. Параллелизмы, повторяясь, становятся устойчивыми символами: свет солнца, высокие горы знаменуют животворность, бессмертие, незыблемость Эпитеты носят красочный и вместе с тем точный характер. Реки обозначаются как с шумом текущие, бурные быстрые, извилистые, со многими излучинами, протоками, тем самым характеризуются именно хакасские реки, по большей частью рождающиеся в горах и не знающие поэтому тихого, плавного стока своих

вод. Степи получают определения белые, либо покрытые белыми цветами, зеленые, огромные, привольные, раздольные.

Могуче текущие реки

По раздольным степям разливаются;

По раздольным степям разливаясь,

Множеству народу пользу приносят.

Тахпах – образец высокого, совершенного мастерства многих поколений народных певцов-тахпахчи.

Тахпах сформировался со всеми его особенностями в новое время, в 17 – 18 веках. Наукой установлено, что лирические песни всех народов могли сложиться в тот период, когда человек осознал себя отдельной личностью, возникла потребность народных певцов рассказать о жизни через свои впечатления, но, конечно, опираясь на вековой опыт своего народа. «Позже, с развитием индивидуальности, ее выделением из среды и преодолением родового мышления, возникает потребность информации о бытовом опыте моногамной семьи, а затем – информация о переживаниях человека».

Трудовая деятельность пастухов, рыбаков, охотников находит отражение в тахпахах, так же как и любовь, сватовство, брак в различных формах, архаистических и более новых, а также отражаются социальные мотивы – ненависти к богачам-баям, решимости бороться против них. Все эти темы могли возникнуть только начиная с 18, а большинство – 19 и начало 20 вв.

Под луной одна звезда,

Чем она лучше луны?

Богачи с золотыми деньгами

Чем лучше других людей?

Под солнцем одна звезда,

Чем она лучше солнца?

Богачи с серебряными деньгами

Чем лучше других людей?

Многолетние исследования тахпаха в сопоставлении с другими жанрами хакасского фольклора позволили прийти к определенным выводам о фольклорных источниках этого жанра хакасской народной песни. Один из таких источников – древние песенки животного эпоса, впервые открытые в алтайском фольклоре В. В. Радловым. У телеутов Радлов нашел очень интересные, незнакомые тюркам собственно Алтая, поэтические явления, произведения в форме дистихических строф с рефренами. Это, главным образом, произведения животного эпоса, вложенные в уста зверям, например: песнь ежа, выражающего любовь к собственному дитяти, самохвальство зайчонка, горести сороки и т. п. Происхождение этих стихов относится, возможно, к далекому прошлому.

В хакасском фольклоре песенки животного эпоса получили широкое бытование, имеются образцы не только дистихических строф, но также и трех- и, в отдельных случаях, четырехстишных Образы животных в песенках получают индивидуальность: ворон кровожаден, заяц труслив, сорока болтлива и т. д., но образ животного не стал еще аллегорией, под которой понимается характер человека, что присуще сказкам животного эпоса или бытовым, возникшим в более поздние эпохи. Примером дистихической строфы является «Песня жаворонка».

«О ты, жаворонок, имеющий тесный ум!

О ты, жаворонок, почему ты рассердился?»

Трехстишие находим в «Песне зайца».

Верхушки сухой травы зашелестят,

Испугавшись, убегаю,

Не зная, где приютиться.

Верхушки пучек загремят,

В испуге бегу,

Не зная, где приютиться.

По построению песенки животного эпоса – лирические монологи животных, выражающие их чувства, переживания, отношение к окружающему миру. Они включают в себя отдельные элементы, присущие тахпаху – в некоторых образцах встречается двучленный уклад – так в песенках зайца находим варьирование одной и той же мысли:1. верхушки трав зашелестят, 2. загремят.

Однако отдельные элементы формы не делают песенку животного эпоса идентичной тахпаху. Отличия есть, и весьма существенные. Лирический герой тахпаха – всегда человек-труженик. Прием варьирования мысли – один из основных в тахпахе, но там он выступает всегда в четырехстишной строфе, в песенках животного эпоса может быть и в трехстишной. В тахпахе постоянно, почти всегда применяется психологический или образный параллелизм в сочетании с синтаксическим, в песенках животного эпоса более древний вид параллелизма – синтаксический, т. е. одинаковое построение пар стихотворных строк.

Очевидным становится, что песенки животного эпоса, у которых отдельные компоненты стиха тахпаха, были для него одним из первоначальных источников.

Можно обнаружить связь песенных монологов, включаемых в древние героические сказания или мифы.

Проследим это на примере песен, включенных в миф «Шестигранная

лосиная гора». В песне раскрывается переживания матери и ее дочки Таначах, которую похитил и взял за себя замуж горный дух, обитающий на лосиной горе. Форма этих песен – свободная, в них нет всех признаков тахпаха, но есть уже элементы двучленного строения: в одном четверостишии упоминается шестигранная лосиная гора, в другом – семигранная. Одна из песен напоминает тахпах тем, что явления природы сопоставляются с жизнью человека: мать поет о том, что взошедшее солнце-краска закатится, когда настанет срок, поэтому и дочка Таначах должна вернуться в родную юрту. В этой древней песне, в отличии от тахпаха, сопоставление жизни природы и жизни людей выражают магические представления предков хакасов. Женщина-мать взывает к солнцу, и ей кажется, что оно воздействует на судьбу дочери. В тахпахе характер магического заклинания речи лирического героя уступит место художественному приему сравнения явлений природы с жизнью людей.

Еще одним из источников тахпаха являются пословицы, первоначальные ячейки народной поэзии. Сопоставление пословиц с тахпахами показывают тесную связь этих фольклорных жанров. Обратимся к примерам двух пословиц:

1.Нет горы, где бы кабарга не пробегала,

Нет мужчины, который вырос бы без страданий.

2. Нет горы, где бы лось не пробегал,

Нет мужчины, который вырос бы без печали.

В хакасском фольклоре бытует старинный тахпах, напоминающий эти две пословицы основной мыслью и художественными образцами, правда, несколько видоизмененными:

Брода, чтобы лось не перебрел, нет,

Мужчины, чтобы без горя вырос, нет;

Тасхыла, где бы не ходил медведь, нет,

Мужчины, чтобы не заблуждаясь вырос, нет.

Еще один пример пословицы, которая точно соответствует тексту четырехстрочного тахпаха.

Глазницы черепа песком не наполняются никогда,

Глаза жадного бая золотом не насытятся никогда.

Это буквально строфа тахпаха батрачки Люнек из одноименной бытовой сказки. Если две строчки пословицы расположились по четырем, получается первый куплет этого тахпаха.

Запись тахпахов, проводимая коллективами научных работников в советскую эпоху, по определенной строгой системе в естественных условиях бытования, создали предпосылки для глубокого и всестороннего изучения этого песенного жанра. Но, конечно, освоение наследия академической науки имеют важное значение.

Прежде всего нужно отметить большое тематическое богатство традиционного тахпаха, который охватывает все стороны социальной и личной жизни простого труженика – хакаса. Главное в жизни хакаса – его труд, причем, как и в лирических песнях других народов, труд, изображаемый конкретно, обрисованный сочными и яркими красками, передающими национальный колорит. Так же тахпахи тесно связаны с повседневным бытом, им совершенно чуждо все фантастическое, сверхъестественное, что остается достоянием сказки всех видов. Тахпах реалистичен, направлен на открытие поэзии в самой трудовой жизни.

Чтоб березам ветви обрубать,

С твердым лезвием топор нужен;

Чтоб тополям ветки обрубать,

С ровным лезвием топор нужен.

Черной тайги деревья,

Четвертями меряя, будем рубить;

Белой тайги деревья,

Аршинами меряя, будем рубить.

Лирический герой тахпаха – труженик, плоть от плоти и кость от кости своего народа. И, несмотря на то, что труд батрака подневольный, тяжелый, а плоды его оказываются достоянием богатеев, тахпахи не всегда печальны, не всегда горестно волнуется сердце лирического героя и текут слезы из его глаз. Когда он был увлечен своим трудом, полезным и нужным для односельчан, тахпахчи пел о своей работе вдохновенно, с жаром сердечным, подбирая нежные и красивые слова, они выражали радость труда, восхищение мастеров, упоение молодецкой силой, обрисовывали труд коневода, землепашца, охотника, косца, хозяйки юрты – жены, скотника и столяра, строящих сообща с другими мост, лодку, юрту или дом.

Поэзия труда коневода выражалась в красочной обрисовке образа коня, который обычно уподобляется девушке со многими сюрмесками и двукрылой, у густыми крыльями птице. Расцвечивались детали конской сбруи – седло, оно получило эпитет, поводья казались золотыми или серебряными, такими же красками сверкал пояс всадника. А сам всадник уподоблялся звезде, сияющей под солнцем или луной.

Верховой мой пегашка

Девушке с шестьюдесятью косичками подобен;

Верхом на нем когда поеду,

Раздвоеннокрылой птице подобен.

Оседланный мной пегашка

Девушке с шестидесятою косичками подобен;

Помчусь когда на нем верхом,

Двукрылой птице подобен.

Построенная своими руками юрта рисуется в тахпахе сделанной из крепкого дерева и сияющей, сверкающей.Светлая тональность при обрисовке процессов и результатов труда в дореволюционных тахпахах контрастирует с изображением народного горя, порождаемого байским гнетом, подневольным положением рядового труженика. Мрачными, темными красками рисуется горестное положение бедняка и батрака, чья жизнь уподобляется трудному пути коня через непроходимую ,глухую тайгу. И девушка-батрачка жалобно пела о том, что не носить ей платья из шелка, шубы из соболей, а всю жизнь мерзнуть ей зимой возле телячьего или овечьего водопоя. Тахпахи о печали народной звучали порой трагически, говоря о нужде неизбывной, непреходящей, батрак осознавал себя не только слугой, но и рабом.

Но мотив безысходности горя народного не был в дореволюционном тахпахе преобладающим. Развивались и иные настроения у труженика. Нередко в тахпахах звучат мотивы возмущения баями, кичащимися своим богатством, золотыми и серебряными деньгами, иронии в адрес богачей, которых певец награждает эпитетами ачын-жадный, хусхун-воронье, именует их богачишками.

Тахпах призывал к борьбе с баями, выражал идею о конце байской власти.

Когда вверх посмотрю, я посмотрю,

Виднеется трехугольный синий Алтай;

Когда вверх посмотрю, я посмотрю,

Виднеется четырехугольный синий Алтай;

Среди множества народа ходить

Со складной речью мужчина хорощ;

Съезжая по косогору

С широкими копытами конь хорош.

Здесь сидящие богачишки

Бойки только сейчас.

Когда будет праздник на нашей земле,

Баев жадных не станет.

В тахпахах утверждались идеи социального протеста и борьбы против угнетателей.

В дореволюционных тахпахах создается, наряду с лирическим героем-тружеником, другой – коллективный образ всего народа. Весь народ выступает чаще всего как строитель мостов – традиционный образ – мост сообща построим, народ оценивает по достоинству пение выступающего перед ним тахпахчи и перед народом певец сознает свою ответственность. В молодежных тахпахах характерно признание парня или девушки в том, что он является сыном, или дочерью народа. О невестах или женах поется, что они взяты из народа.

Образ всего народа – могучего, мудрого, талантливого – приобретает особую силу и красоту в тахпахах

Скотовод, пахарь и охотник хакас постоянно находятся среди природы, зорким глазом наблюдал ее явления, прислушивался к ее звукам, чутко улавливал особенности природной жизни, наблюдал повадки зверей, птиц, домашних животных. В тахпахах отразилось слияние человека с природой, восхищение ее красотами, обращение к природе при создании художественных образов. В редком тахпахе отсутствует красочное изображение природы, поется ли тахпах о труде, пении певца, переживания парня и девушки, содержит ли он размышление о жизни и ее закономерностях. Мысль о значении времени в жизни человека сопоставляется с быстротекущей рекой, мысль о смене поколений вызывает параллель – рождение рек от потоков, текущих со снеговых гор. С водами, стекающими с белых и синих тасхылов, сравнивается песня мастера-тахпахчи, его голос подобен голосу легендарной птицы хысхылых, песня певца уподобляется свободно мчащемуся в степи рысаку.

Пейзажные зарисовки в первых строчках тахпахов постоянно изображают густую, непроходимую, девственную тайгу, быстрые, с шумом текущие речки, высокие скалистые горы, покрытые снегом тасхылы, широкие, раздольные степи. Отдельные картины природы, нарисованные во множестве тахпахов, воссоздают реальную картину родной стороны – таежной и горной, степной Хакасии, края многих рек и озер. Образ родины ассоциируется с родной рекой – Ниней, Белым и Черным Июсами, Абаканом, Аскизом, иногда с полной соками зрелой ягодой – черной или красной смородиной. Образ родины обрисован правдиво и необыкновенно поэтически. Его дополняют постоянно изменяющаяся картина неба, солнечного, лунного, звездного, ясного или покрытого облаками – синими или белыми. Не забывает зоркий глаз певца из народа и солнечное или лунное сияние, тени, ложащиеся на бессолнечной стороне холма или горы, дома или юрты. Тонкая детализация в пейзажной живописи – одна из особенностей поэтики тахпаха.

Вода быстрой речки Уты – родина отца –

Водопой шестидесяти табунам;

Вода извилистой Уты – материнский степи –

Водопой пятидесяти табунам.

Земля отца – Абаканская земля –

Раздольная степь для бега коня;

По быстротекущим ее рекам

Шестьдесят лесин в ряд плывут.

Земля матери – долина Абакана –

Великая раздольная степь;

По вниз текущим ее рекам

Пятьдесят лесин в ряд спускаются.

В тахпахе всегда можно обнаружить конкретно-выраженную основу, правдивое отображение жизни народных масс. Правдивость изображения, реалистичность сочетается с умением народных певцов глубоко проникнуть во внутренний мир человека труда, раскрыть его чувства, переживания, мудрость его суждений.

Глубокие мысли о жизни и ее явлениях, своеобразные философские обобщения заключены в тахпахах на тему – размышления о жизни: о быстротекущем времени, требующем чувства меры, ибо пройдет время – «пропущенное дело и шестьдесят лошадей не догонят», о воспитании подрастающего поколения и самовоспитании, о пользе и красоте труда, взаимоотношениях личности народного коллектива – «с народом разговаривать с твердым умом мужчина нужен». Эти мудрые мысли, слитые в емкие стихотворные афоризмы, психологически и художественно раскрывали народное миропонимание, народную мораль. Красочно и колоритно раскрыты в тахпахах темы семьи, брака, быта. Свадебные тахпахи отражают отдельные моменты этого народного обряда: сватовство, сговор, свадебный пир, чувства жениха и невесты. Песни свадебного обряда у хакасов не включали в себя мотивы горя невесты, нет образцов плачей невесты, покидающей родимую сторону, горюющей о том, что придется жить на чужбине, брак изображается в хакасском тахпахе всегда как союз, основанный на взаимном внимании и любви. Это выражено в песне жениха:

Коль в воду войдешь,

Подпорой для тебя в жаркий день буду;

Коль на гору взойдешь,

Посохом для опоры тебе буду!

Выборы невесты – выбор желанной, любимой и ради этой любви нужно пройти любовные испытания. Брачный обряд рисуется как радостное торжество в светлых лирических тонах. И семейная жизнь в тахпахах утверждается как союз верных друг другу супругов.

Чувство любви в тахпахе раскрыто с тонким психологизмом. Лейтмотивом выступает бережное отношение к любимой девушке, а также движения сердца влюбленного юноши, тоска ожидания, уверенность в постоянстве избранницы его сердца. Девушка сравнивается с цветком, волосы ее – с золотом и серебром.

В отдельных случаях тахпахи отражают пережиточные формы брака. Девушка задорно поет, что юноша, увлеченный ее красотой, половину своего скота потеряет, на что юноша отвечает, что заплатив выкуп за невесту, он не обеднеет. В другом тахпахе, названном «Песня девушки», девушка тайно, без согласия родителей увезенная парнем по имени Песерей, горько упрекает своего мужа в трусости. Приехала от родителей погоня, Песерей боится выйти к приехавшим и объявить о своем браке.

Такие тахпахи доносят до нас отголоски далекой старины. Они редко встречаются, менее популярны, нежели тахпахи о счастливом супружестве, основанном на доверии, уважении и взаимной любви.

Одна из важнейших тем в тахпахе – тема песнетворчества, высокого мастерства певца – тахпахчи. Она раскрывается в традиционном тахпахе многогранно и психологически убедительно. Один из основанных мотивов – певец является выразителем идеи, настроений, народа, который является верховным судьей.

Мастерство певца – прежде всего труд. Этот труд приравнивается к труду земледельца, коневода. Как земледелец должен приложить труд, терпение, внимание, чтобы вырастить хлеб, так же и певец должен найти такие слова, которые дошли бы до сердца его слушателей.

Дореволюционный тахпах представляет собой поистине энциклопедию народной жизни. С большим художественным мастерством раскрываются в тахпахах все стороны бытия народа, его обычаи и традиции, стремления и надежды, думы и желания.

Своеобразие жанра тахпаха, развивающегося в Хакасии, обусловлено и его идейно-тематической основой, и характером бытования.

С течением времени все компоненты тахпаха – строфика, рифма, аллитерация, стилевые средства изобразительности – подвергаются некоторым изменениям, возникают новые варианты художественной формы.

Возникновение художественной формы обусловлено изменениями в воспитании окружающей жизни хакасскими певцами-тахпахчи. В дореволюционной Хакасии тахпах стал энциклопедией народной жизни. А позднее сложено бесконечное множество тахпахов, в которых сказители создают картины современной жизни, охватывая все стороны действительности, раскрывая отношение народных масс к многогранным явлениям жизни, выражая думы и чувства тружеников колхозных и совхозных полей, строителей городов, новых промышленных комплексов, миропонимание патриотов Хакасии как части большой великой родины.

Тахпахи советской эпохи стали поистине летописью Хакасии.Главным и определяющим в идейной направленности тахпахов является патриотическая, гражданская позиция песенников-тахпахчи.

Певцы современной Хакасии – это политически развитые, одаренные люди, по-своему, в своем образном восприятии мира, воссоздающие картины новой жизни в ее многообразных проявлениях. Чатхан и хомыс – национальные инструменты, под звуки которых исполняются тахпахи, зазвучали на новый лад. Нередко тахпах исполняется без сопровождения соло. Выполняемая в любой манере песня живо откликается на зовы современности, в этом ее значение и залог успеха у многочисленной аудитории.

Тематика тахпахов советского периода нова, при сохранении некоторых значительных традиционных тем. Самая главная из них – тема Родины, она занимает одно из основных мест в современном тахпахотворчестве. Традиционным остается восхваление красот родной природы, воспевание тихих красивых озер, бурных рек, белогорий и синегорий, волны родимых рек кажутся отливающими золотом, серебром, степи получают эпитеты широкие, обширные, просторные, обычна цветовая их характеристика - зеленые, золотые или увядающие степи.

Лирически взволнованное восприятие родной природы- одно из проявлений патриотического чувства, владеющего певцом. Тахпахчи находят свежие краски для обрисовки социалистической родины. Они славят его могущество, новую технику- паровозы, самолеты, ракеты, поднимающиеся в небо, они уподобляются украшенным стрелам, сделанным мудрыми людьми.

В центре внимания певцов- тахпахчи образ трудящегося человека родины, чаще всего земледельца, выращивающего урожай. Он получает эпитет любимый, выражающий бережное, любовное отношение к земледельческому труду.

Слава родины - одна из популярных тем. Образ Хакасии олицетворяется, она «на грудь себе орден прикалывает, получив его от государства».

Коня неоседланного мучающей

Девственной тайги, где нет?

У злых богачей мучающихся,

Как я, батраков где нет?

Седлом покрытого коня мучающей

Густой тайги где нет?

У стервятников-богачей мучающихся,

Как я, рабов где нет?

Земля отцов – просторная земля –

Белой травой поросшая земля,

Когда о ней задумаюсь я,

Заливаются слезами глаза мои.

Земля материнская – раздольная земля,

Богородской травой поросшей была;

Когда мысли о ней придут в голову,

Мои глаза слезами истекают.

Создавая летопись Хакасии, тахпахчи откликались на события, ставшие историей. Больше всего сложено песен о Великой Отечественной войне, они выражали волю к победе, славили подвиги армии, бойцов патриотов, тружеников тыла, помогавших фронту. Несколько меньше записано образцов тахпахов периода гражданской войны.

Почему горит лампочка моя,

Керосина же нет?

Почему не приходит нареченный мой,

Конца войны разве нет?

Красным огнем гори, лампочка моя,

Керосину я долью.

Вернется, вернется нареченный мой.

Когда война кончится.

Лирическая песня - тахпах отражает и в наше время вечные темы любви, брака, семейной жизни.

Популярность жанра тахпаха, подлинная его народность связаны с характером бытования, с неиссякаемой песнетворческой традицией. Как известно с 40-х – 70-х годов, в хакасском селении непременно найдется трое-четверо одаренных тахпахчи-певцов, известных и за пределами своего селения. Большей частью это люди пожилого возраста – от 50 до 90 лет. Тахпахчи могут быть одновременно и хайджисказителями, имеющими в своем репертуаре намыхи – героические сказания, но это – не всеобщая закономерность.

Импровизирование песни-тахпаха – творческий процесс, требующий большой собранности, вдохновения, напряжения всех творческих сил тахпахчи, обширного репертуара, который не просто повторяется, но и обновляется в процессе импровизационного исполнения.

Тахпах – всегда ответ не только на вызов певца, но и на думы, чувства, настроения слушающих.

В советскую эпоху в тахпахах созданы новые зачины, получающие устойчивый характер. Зачины составляют систему реалистических символов.

Строфическое построение тахпахов становится более свободным в 50-е – 70-е годы. Безусловное господство, доминирование 8-стишного двухкатренного тахпаха уходит в прошлое. Очевидно, эти традиционные каноны начинают мешать певцам-импровизиторам, и они переходят к созданию тахпахов более вольной строфики – от четырехстрочных до двенадцати – и даже восемнадцати – и двадцатистрочных.

Строфическое построение тахпаха связано с изменением его структуры, с усилением сюжетности народной лирики, что в традиционных тахпахах наблюдалось в отдельных случаях.

Новые формы многокатренного тахпаха с развитым сюжетом не уничтожают его жанрового своеобразия, но вместе с тем сближают его с народной песней-ыр, имеющей более свободное сюжетное построение, не связанной с обязательным параллелизмом.

Поэтика тахпаха находится в состоянии постоянного обновления и развития, поражает художественным богатством и разнообразием.

Мне бы хотелось рассмотреть и творчество современных тахпачей. Известному критику К. Ф. Антошину удалось встретиться и поговорить с современным хайджи Семеном Прокопьевичем Кадышевым. Сначала гость, соблюдая древний ритуал, упрашивал хозяина спеть. Ровно столько, сколько предусмотрено тем же ритуалом, аксакал не соглашался петь, но вот, соблюдя обычай, кинув в знак согласия, берет он семиструнный чатхан, чуткими пальцами передвигает бараньи кости, настраивает инструмент, и наконец касается серебряных струн. Чатхан зазвенел, ожил, древняя мелодия в своеобразном, непривычном ритме полилась легко и свободно. В гармонии с мелодией зазвучала песня…

Хайджи поет о радости жизни и неизбежности старения. Он как бы приглашает нас поразмышлять вместе с ним о высоком смысле и предназначении человека в этом мире, о своих спетых и неспетых песнях. Есть что-то трогательное в его безыскусных, полных большой мудрости и человечности песнях, и весь ты погружаешься в мир светлых мыслей и волнующих чувств талантливого самородка-сказателя:

Быстрый Белый Июс

Ни на век, ни на миг

Не замрет. Он навсегда

Будет резво бежать.

Про себя что скажу:

Вот умру я, старик,-

Шестьдесят вороных

Запряги – не догнать…

Чем же так горячо волнуют сердца слушателей песни Семена Прокопьевича? И подлинной высокой поэзией, таящейся в них, и древней своеобычной мелодией, и, конечно же, задушевным, мастерским их исполнением.

Слушая Кадышева, воочию видишь, что народное искусство коренных племен Южной Сибири, далеких и близких предков современных хакасов, тувинцев и алтайцев было и остается по своей эстетической сути синкретичным: в органическом единстве на равных, в нем сосуществуют и взаимодействуют музыкальное, песенное и поэтическое начала.

Также один из известных современных хайджи- Михаил Еремеевич Кильчичаков. Кильчичаков родился 21 ноября 1919 года в улусе Верхняя Тея Аскизского района. В школьные годы он любил играть на сцене, а в 1936 году становится артистом драмтеатра. Уйдя в армию в 1939 году, он участвует в финской (1940), затем в Великой Отечественной войнах.
Послевоенная судьба его сложилась удачно. Закончив два института (Абаканский педагогический, Московский литературный им.М.Горького), он вернулся на родину. Работая журналистом на радио, продолжал играть на сцене. Работа в театре побудила Михаила Еремеевича к литературному творчеству. Михаил Кильчичаков еще с детства впитал в себя талант и народную культуру предков, одаренных от природы потомственных пастухов и охотников. У них он научился редкому умению извлекать из чатхана протяжные и волнующие как сама ненаглядная степь, мелодии, обучился у сказителей-хайджи одному из древних искусств – горловому пению. Творческая судьба М. Е. Кильчичакова счастлива и завидна. На долю талантливого писателя выпала редкостная удача быть у колыбели письменной литературы своего народа, во всю силу яркого дарования и художественного темперамента способствовать ее расцвету и совершенствованию. Вместе с другими зачинателями молодой хакасской литературы ему довелось участвовать в создании массовой лирической песни, пришедшей в советское время на смену традиционному тахпаху, он сумел внести вклад в становление и развитие хакасской драматургии в театре. В далекие детские годы Кильчичаков под руководством мудрых аксакалов-хайджи готовился к роли сказителя. Устное поэтическое творчество родного народа, яркая природная одаренность, богатые исполнительские данные стали для него исходным началом в его литературной деятельности. И, став известным и признанным писателем, М.Е. Кильчичаков нередко выступал перед земляками в роли народного сказителя-хайджи. А его мастерское исполнение традиционного у хакасов «хая» записано на пластинку в Москве. Горячее сердце поэта М. Е. Кильчичакова, его яркий многоцветный талант отданы благородному делу служения родной Хакасии, всему нашему многонациональному народу, его всемерному духовному и эстетическому обогащению. Изъездив всю Хакасию мою, Я как родной в любом ее краю. Куда бы ни пошел – друзья повсюду. Недаром песни я о ней пою.

Познакомясь с творчеством современного хайджи, уже ощущаешь дыхание далеких времен, узнаешь мысли и чувства людей, живших и живущих на просторах Хакасии, для которых важными были такие понятия, как жизнь и смерть, свобода, родина, дом, любовь, потомство – все то, что волнует нас.

Хайджи поет о радости жизни и пагубности старения. Он как бы приглашает, нас поразмыслить вместе с ним о высоком смысле и предназначении человека в этом мире, о своих спетых и неспетых песнях.

Есть что-то трогательное в его безыскусных полных большой мудрости и человечности песнях, и весь ты погружаешься в мир светлых мыслей и волнующих чувств талантливого самородка-сказителя.

В современной ситуации роста национального самосознания каждого народа России особенно значимым становятся возрождение, сохранение и развитие традиционного мировоззрения хакасского эпоса, в котором заключаются основы духовной культуры, нравственности, гражданственности, здорового образа жизни и бережного, священного отношения к окружающей среде.

Тахпах является демонстрацией музыкального искусства своего народа, несет в себе символическую информацию о прошлом, раскрывает характер народных традиций и обычаев, в которых скрыты «плодоносящие зерна» неувядающей в своей мудрости высокой духовной культуры.

Использованная литература

1. Унчвицкая М. А. Хакасские народные тахпахи, Абакан, 1980.

2. Саянская заря, № 55 от 15 мая 2007.

3. Хакасия, № 109 от 21 января 2005

4. Антошин К. У истоков жизни, Красноярск, 1981.

19