Cтраницы неизданного дневника. Воспоминания о будущем

Первой годовщине «Крымской весны» посвящается…

Воспоминания о будущем (страницы неизданного дневника)

СУПРУНОВА Л.И.

Россия. Крым. Бахчисарайский район. Посёлок Куйбышево 2015 год.

1942 год. В чернильнице-непроливайке снова замёрзли чернила, свет керосиновой лампы, стоящей на столе учительницы, с трудом пробивается сквозь зимний рассвет первого урока. Какой была моя мама в тот день? Она так сильно хотела учиться, что ходила в школу через зимний лес каждый день в соседнюю деревню 4 километра в день и не боялась ни волков, ни сибирских морозов! Наверно, она была очень храброй и сильной, чтобы победить холод, военный голод, хотя и была меньше всех в классе! Недавно мама сказала мне, что самым страшным было не то, что все военные годы она не видела белого хлеба и сахара, а то, что школы не будет! Хотя линия фронта проходила за тысячи километров от просторов Сибири, каждый ребёнок знал, что каждый день, проведённый в школе, - это его маленький шаг к Победе!

1974 год. Звонок на урок и…. Цок, цок, цок… Лёгкий перестук каблуков. Сейчас мой самый любимый урок - литература! Балетной походкой в класс входит седая стройная красавица – заслуженный учитель РСФСР Нина Алексеевна Пчелина. Это сейчас я понимаю, что у неё было всего несколько костюмов и блузок, но для меня она навсегда осталась каноном элегантности. Она редко улыбалась на уроках, но если это случалось, даже наши мальчишки замирали: улыбка зарождалась где-то в глубине лучистых, мудрых глаз, легко перебегала по краешкам губ, и вот всё лицо Нины Алексеевны расцвечивалось удивительной красотой. Нет, она не смеялась над нами, а просто радовалась каждому дню, в котором мы были вместе, и это было незабываемо!

Этот урок, посвященный поэзии Великой Отечественной войны, мы все запомнили навсегда! Прослушав несколько вялых ответов и выученных почти наизусть стихов, Нина Алексеевна вдруг отложила журнал и впервые рассказала нам о своих военных воспоминаниях. Студенты московских вузов по очереди дежурили ночами на крышах домов, чтобы тушить зажигательные бомбы, которые служили фашистам для освещения будущих ориентиров для бомбардировки полностью затемнённого города. Задача дежурного на крыше была такова: подбежать к светящейся бомбе, схватить её щипцами, забросать песком, который специально для этих целей был приготовлен на крыше в больших ящиках. В ту ночь студентки Московского пединститута, чтобы не было страшно, читали наизусть отрывки из пушкинского «Евгения Онегина».

Первая фугаска упала около окна чердака и, разбрасывая яркие искры, покатилась по скату крыши. Девушки бросились за ней, и одна из них, не заметив конца крыши, даже не успев вскрикнуть, рухнула вниз! Это была подруга Нины Алексеевны, которая так и не стала учительницей! В этот момент учитель посмотрел каждому из нас в глаза. На уроках Пчелиной всегда стояла думающая тишина, но на этом уроке она стала для меня судьбоносной: смерть той 18-летней студентки дала начало моей учительской судьбе. Все года я жалела только об одном, что постеснялась узнать её имя!

Так я стала учителем русского языка и литературы.

1945 год. Гвардии сержант Алексей Зобнин читал «Боевой листок». Полк стоял под Зееловскими высотами недалеко от Берлина. Геббельс кричал, что ни один русский солдат не войдёт в Берлин, потому что Зееловские высоты взять невозможно!

Дедушка рассказывал мне, что при наступлении он даже не услышал своей пули и успел пробежать несколько шагов, пока земля не ударила его прямо в лицо. Он ещё успел перевернуться на спину и крепче ухватиться за автомат. Наступление продолжалось, а санитаров всё не было. Сначала лежать на весенней земле было тепло, но кровь из раны всё текла и текла, гимнастёрка стала мокрой и холодной. Внезапно он почувствовал, что его тащат за сапоги. Если это были мародёры, то он всё равно не мог двигаться! Рывки внезапно прекратились, чьи-то маленькие руки подхватили его под коленки и потащили тело.

«Я ещё живой!» - пытался прошептать Алексей, но и голос ему уже не подчинялся. И только глаза его не подводили, но им-то особенно трудно было поверить! Над ним склонилась грязное, заплаканное лицо немецкой девушки в каком-то смешком и нелепом розовом беретике. Она неумело, всхлипывая, тащила его до подорванного фашистами советского танка, около которого курили наши солдаты. Увидев девушку, они бросились к ней. Из последних сил Алексей прошептал свой главный вопрос: «Имя? Имя?»

«Луиза», - ответила она и скрылась в развалинах домов. Тогда мой дедушка решил: если выживу, если вернусь домой, в Богородск, если родится у меня дочь, обязательно назову её Луизой. Родился сын, Игорь, а у него -2 дочери, старшей дали имя Луиза. Дедушка рассказал мне эту историю, чтобы я помнила историю своего имени, ведь об этой истории никому рассказывать было нельзя! Удивительно: дедушка рассказывал её только мне, каждый год перед Днём Победы! И я свято сохранила эту тайну до тех пор, пока о ней уже можно

было рассказать! Если та немецкая девушка выжила и рассказала эту историю своим внукам, то пусть знает, что благодаря её подвигу на земле появилась новая семья, от которой пошли и идут до сих пор новые поколения!

1948 год. В №45 журнала «Огонек» появляется фоторепортаж С. Фридлянда «В маленьком городе». Он получил в редакции задание: показать один день жизни маленького города Богородска Горьковской области через 3 года после Великой Отечественной войны. Она была удивительно интересна и разнообразна! Итак, в этот день журналист встретился с врачами, художниками изостудии, студентами кожевенного техникума, побывал на уроке в новой музыкальной школе, на тренировке баскетболистов, посмотрел новый фильм в кинотеатре, послушал радиопередачу для родителей и, конечно, побывал в школе, где сфотографировал молоденькую учительницу в окружении школьниц. Это Нина Алексеевна Пчелина, она всегда на фото с книгой в руках.

1974 год. Сегодня мой выпускной вечер! В последний раз мы собрались всем классом, получили аттестаты, а рассвет солнца по традиции встречаем на Крутушке. С её высоты виден мирно спящий мой любимый город. Завтра мы разлетимся по разным городам, чтобы учиться и строить свою жизнь, но сегодня это наш вечер, наша светлая летняя ночь! Подождите, а вы знаете легенду о горе Крутушке? Их вы можете прочитать и услышать множество, я расскажу ту, что слышала от моей бабушки, а той рассказывала её бабушка. Поэтому в ней нет ни любовной подоплёки, ни доброго барина Шереметева, которому действительно принадлежало наше село Богородское. Говорят, что дело было так: поместье графа Шереметева славилось своими зимними садами, в которых росли заморские растения. Вот только они нуждались в постоянном уходе, а зимой, естественно, в тепле. Кто там недосмотрел, кто впустил мороз в оранжереи, барин разбираться не стал. Приказ по временам крепостного права был простой и «отечески-воспитывающий»: всем мужикам снять шапки, руками наполнять их (и это в мороз!) и насыпать гору - шапками, а вырытый руками котлован превратить в озеро. Чтобы барину было удобно смотреть на озеро, которому придали постепенно форму человеческой фигуры, поставили беседку.

Озеро стало излюбленным местом отдыха, на нём со временем образовалось 3 острова, на которых при таком изобилии воды бушевали кусты чёрной смородины и малины. Была и купальня для взрослых.

1914 год. Банковский служащий заканчивает строительство небольшого домика на улице Стрелецкой, название которой напоминало о тех временах, когда после взятия Нижнего Новгорода царём Иваном Грозным 300 опальных жителей были переселены и основали село Богородское.

В 1614 году уже другой царь Михаил Романов щедро отблагодарил дворянина Козьму Минина за его заслуги перед Отечеством, подарив ему Богородское (и ещё 9 деревень) после освобождения России от польских завоевателей.

Им ещё будут владеть Черкасские и Шереметевы, но годы и века, промчавшиеся над моим городом, оставляли отметины не только на домах, но и на судьбах. Жить бы и радоваться в долгожданном доме семье Пчелиных, но война и революция крушили судьбы и семьи, не считаясь с мечтами и планами людей. В один из «голодных» походов за мукой Пчелин поехал уже больным, в дороге простыл, вернулся домой, слёг и больше не поднялся. Ему было всего 42 года!

Теперь Нине надо было заботиться о матери: самую большую стипендию платили в Богородском кожевенном техникуме (ещё бы, вредное производство: папа всю жизнь работал кожевником, а я одно лето подрабатывала у него на заводе себе на пальто, платят там не зря!). Мечты об учительстве пришлось оставить на несколько лет, только в 1939 году Нина Алексеевна поступила в Московский Государственный педагогический институт.

42 года проработает она в школе №3, которая видна из окон её дома! Говорят, что школа всегда подчинена своему времени и социальному заказу, но это никогда не относилось к урокам Нины Алексеевны Пчелиной. Через все времена Сталина, Хрущева, Брежнева она принесла в наш мир из классической литературы человека, который может ошибаться, осознавать и исправлять свои ошибки!

Именно её «золотые» правила и составили когда-то славу советской педагогики во всём мире:

- никогда не задавай ученику вопрос так, чтобы он мог просто пересказать учебник;

- дай возможность ученику быть хотя бы выслушанным и понятым;

- самое драгоценное на уроке – зарождение неординарной мысли, от которой обязательно зародится и новая личность;

- заставить мыслить нельзя, значит, надо и можно этому научить;

- классическая литература, книги должны стать живыми собеседниками, в них наша история и мудрость, это нельзя купить, лучше хранить и не потерять!

1946-1988 – сколько незабываемых уроков провела Нина Алексеевна за эти годы? Её ученики не могли обидеть «голоногую берёзку», предать друга из-за денег или карьеры, зато могли свободно излагать своё мнение, защищать те нравственные идеалы, которые не менялись со времён Христа!

2014 год. Я снова привезла своих учеников в Гурзуф к Антону Павловичу Чехову. Удивительная история смертельно больного врача и знаменитого писателя, человека, купившего для себя крохотный домик с собственной бухтой, куда дельфины загоняли косяки рыб. Он сажает бамбук для удочек, покупает лодку, а сам мечтает
хотя бы ещё раз побывать в Московском театре, посмотреть на игру свой жены, промчаться морозным вечером на извозчике. Но писать и творить он хотел в специально построенном для него флигеле прямо в саду, в том Мелихове, что снилось ему долгими зимними ночами в немилой Ялте, где он был обречён жить. Чехов везде оставлял после себя сады!

После каждого посещения музея ученики оставляют свои отзывы. Но я всегда рассказываю им про ещё одну поездку в Мелихово.

1958 год. Нина Алексеевна Пчелина привозит своих учеников в Мелихово. В саду около флигеля Чехова цветут розы. Те школьники привезли с собой совсем другой отзыв: «Дирекция музея А.П. Чехова в Мелихове выражает благодарность группе туристов, учащихся средней школы № 3 города Богородска, Горьковской области. Учащиеся хорошо поработали в саду по рыхлению вишневого сада и прополке клумб». 

Так вот откуда берёт начало тот вишнёвый сад, о котором писатель скажет свои вещие слова:»Вся Россия наш сад»!

Совсем недавно я узнала, умерла Нина Алексеевна Пчелина 29 апреля 2008 года. Помните притчу Иисуса Христа о сеятеле? Вот подобно ему Нина Алексеевна всю жизнь сеяла в души своих учеников правду, милосердие, веру, надежду и любовь к малой своей родине и всему живому. Несмотря на все просьбы её учеников, она так и не дождалась звания «Почётный гражданин города», которого всегда была достойна!

Она верила в красоту души в любом человеке, просто нужно сеять!
2014 год Я снова держу в руках российский паспорт и не могу сдержать слёз радости. Снова и снова я вспоминаю то, о чём отчаянно скучала все эти годы…

В жизни маленьких городов есть свои милые вековые традиции, которые не повторяются, но и не забываются. Когда-то в Богородске перед Новым годом было принять ставить ёлку прямо перед окном, зажигать гирлянды и отдёргивать штору. Идёшь вечером по улицам и замираешь от волшебной красоты Средней России: с неба крупными хлопьями летит снег, а за каждым окном посылают тебе из старинных купеческих домов и квартир многоэтажных домов цветные огоньки пожелание счастья на целый год!

Ни одно крымское яблоко не смогло заменить антоновку. Тот неимоверный запах, сочетающий в себе свежесть осеннего утра и лёгкий аромат фруктовых конфет, делал вкус квашеной капусты необыкновенным!

Каждое название звучит для меня как удивительная нота: Богородск, Болдино, Плёс, Ворсма, Городец, и о каждом из этих мест лучше меня сказали поэты и писатели, но невозможно поверить в чистоту воды Свято озера, пока не окунёшь в его голубую воду руку. Вода необыкновенного голубого оттенка обжигает пальцы холодом даже в самый жаркий день. Посредине Ворсмовского озера издавна был женский монастырь, который восстанавливается сейчас. На моей родине имена русских царей от Ивана Грозного, до Петра и Екатерины Великой звучат по всем городам и сёлам, как будто только вчера они издавали свои указы, кроили судьбы, соединяя женихов и невест, поместья и поселения на благо им и казне. Но по бесконечным просторам страны в каждом городе и деревне жили талантливые, трудолюбивые люди, которые трудились с умом, а богатели с трудом. Так первые опальные поселенцы Богородска, изгнанные из Нижнего Новгорода, хорошо разбирались в кожаных изделиях, а уж озёр в Богородске хватало! Так си стал мой родной город поставлять всей России дешёвые и прочные кожаные рукавицы, а делали их миллион в год! потом стали шить сумки, кошельки и многое другое. А теперь на всех туристических картах он называется и городом гончаров. Честь и слава вам, земляки!

2015 год. Здесь я остановлю свои воспоминания о будущем. Наверняка я уже не смогу слететь на велосипеде по крутому спуску к Кабацкому болоту, чтобы лихо притормозить перед аллеей с вековыми деревьями, не найду и родного дома на улице Рязанка, 41, на этом месте наверняка стоит многоэтажный дом, больше не найду в кабинете литературы любимой учительницы, но я успею сказать своим сыновьям и внукам, что Россия живет в каждой их клеточке, стоит им только зайти в «светлицу» берёзовой рощи или увидеть закат на стрелке в Нижнем Новгороде, пройти по рогатому мостику в Большом Болдино, подержать в руках рукотворный свет хохломы, чтобы понять простую истину: Россия – это огромная страна, состоящая из тысяч больших и маленьких городов. В одном из них вечерами загораются огни и отражаются дрожащими окнами в глубине Кабацкого озера, охраняя покой старинных двухэтажных деревянных домов и крепкий сон вековых деревьях. Спокойной ночи, мой родной Богородск! Дождись меня, теперь я снова дома!