Буктрейлер романа М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита"

Величайшая загадка современности: его имя – синоним мастерства, творца, идеального героя. Но был ли он героем на самом деле? Или же он - мастеровой от литературы, отступник, не заслуживший света? Кто он, Мастер?

Почему он, как и Воланд, впервые является нам при обманчивом лунном свете? Почему это происходит в 13-ой главе? Почему он исчезает, точно вампир Гела, при крике петуха.

Как связаны Мастер и система, одним из олицетворений которой в романе является клиника профессора Стравинского? Ключи от палат-камер больницы у Мастера не свидетельство ли его сотрудничества с этой системой, не согласие ли оболванивать в угоду системы талантливых молодых поэтов? Какую роль Мастер сыграл в судьбе поэта Бездомного, в сатире у которого Иисус получился "ну прямо как живой"?

Почему совершенно идентичны слова Понтия Пилата и Мастера: "И ночью при луне мне нет покоя"? Не укор ли совести за поломанную судьбу Бездомного мучает Мастера так же, как мучает Пилата мысль о своей трусости и отступничестве от Га-Ноцри?

Почему Мастер не заслужил света? Что значит покой для художника? Не в покойника ли превратила своего возлюбленного Маргарита?

Кто она, Маргарита, - идеал, подобный Татьяне Лариной, Наташе Ростовой, верная спутница, муза или же ведьма, причина отступничества Мастера от своего романа?

«Мастер и Маргарита» - романтическая история любви или трагическая летопись предательства.

Культовый роман М.А. Булгакова, дошедший до своих читателей через 26 лет после создания.

Сожжённая и восстановленная из пепла рукопись. Есть вещи, в которых надо разобраться самому.

– Ах нет, нет, – болезненно дернувшись, ответил гость, – я вспомнить не могу без дрожи мой роман. А ваш знакомый с Патриарших прудов сделал бы это лучше меня. Спасибо за беседу. До свидания.

…– Так, стало быть, в Арбатский подвал? А кто же будет писать? А мечтания, вдохновение?

– У меня больше нет никаких мечтаний и вдохновения тоже нет, – ответил мастер, – ничто меня вокруг не интересует, кроме нее, – он опять положил руку на голову Маргариты, – меня сломали, мне скучно, и я хочу в подвал.

– А ваш роман, Пилат?

– Он мне ненавистен, этот роман, – ответил мастер, – я слишком много испытал из-за него.

А то я, знаете ли, не выношу шума, возни, насилий и всяких вещей в этом роде. В особенности ненавистен мне людской крик, будь то крик страдания, ярости или иной какой-нибудь крик. Успокойте меня, скажите, вы не буйный?

− Не пишите больше! − попросил пришедший умоляюще.

− Обещаю и клянусь! − торжественно произнес Иван.

Клятву скрепили рукопожатием, …

Ты будешь засыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь засыпать с улыбкой на губах. Сон укрепит тебя, ты станешь рассуждать мудро. А прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я.

Я сказал что-то вроде того, что боюсь воров и прошу ее поберечь деньги до моего отъезда. Она взяла их, уложила в сумочку, стала целовать меня и говорить, что ей легче было бы умереть, чем покидать меня в таком состоянии одного, но что ее ждут, что она покоряется необходимости, что придет завтра.

Она умоляла меня не бояться ничего…

− Через четверть часа после того, как она покинула меня, ко мне в окна постучали.

…"Вот и пример, − мысленно говорила Маргарита тому, кто владел ею, − почему, собственно, я прогнала этого мужчину? Мне скучно, а в этом ловеласе нет ничего дурного, разве только что глупое слово "определенно"? Почему я сижу, как сова, под стеной одна? Почему я выключена из жизни?»

«Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!

Так поражает молния, так поражает финский нож!»

…что она жила с другим человеком, и я там тогда… с этой, как ее…

− С кем? − спросил Бездомный.

− С этой… ну… этой, ну… − ответил гость и защелкал пальцами.

− Вы были женаты?

− Ну да, вот же я и щелкаю… на этой… Вареньке, Манечке… нет, Вареньке… еще платье полосатое… музей… впрочем, я не помню.

− Настали совершенно безрадостные дни. Роман был написан, больше делать было нечего, и мы оба жили тем, что сидели на коврике на полу у печки и смотрели на огонь. Впрочем, теперь мы больше расставались, чем раньше. Она стала уходить гулять.