«Отечество нам Царское Село» (Литературно – музыкальный вечер, посвященный лицейскому периоду в жизни и творчестве А.С.Пушкина)

« Отечество нам Царское Село»

(Литературно-музыкальный вечер,

посвященный лицейскому периоду

в жизни и творчестве А. С. Пушкина)

Цели:

• Воспитание гражданского сознания, обогащение ду­ховного мира путем приобщения к нравственным ценнос­тям, заложенным в творчестве А. С. Пушкина.

• Формирование интереса к лицейскому периоду жиз­ни и творчества поэта, эмоционального восприятия про­изведений литературы посредством художественно-твор­ческой деятельности.

Оформление: в глубине сцены стол, покрытый красной тяжелой скатертью, старинные подсвечники, раскрытый школьный журнал. Над ним — портрет юного А. С. Пушки­на (гравюра Е. Гейтмана), репродукция картины И. Репи­на «Пушкин на лицейском акте», портреты И. Пущина, В. Кюхельбекера, В. Вольховского, А. Дельвига, А. Горча­кова, современников поэта. На экране (в глубине или сбо­ку от сцены) демонстрируются слайды на пушкинскую те­матику. Фрагменты фильма о Царском Селе. Слева от сто­ла (полукругом) — ряд стульев, парта (на ней книги, перья для письма, чернильница, листы бумаги.) Справа — не­большая школьная доска, рядом — гитара.

Костюмы: на юношах-лицеистах форма: черные брю­ки, белые рубашки, у каждого повязан мягкий черный бант. Детали одежды других участников соответствуют эпохе первой половины XIX века. Юноша и девушка в на­чале постановки одеты по-современному.

Музыкальное оформление: в постановке используются записи классической музыки: В. Моцарт (симфония № 41), П. И. Чайковский («Времена года»), Л. Бетховен («Лун­ная соната», «Аппассионата»).

Ход литературно-музыкального вечера

(На сцену выходят юноша и девушка. Ученица садит­ся за парту, открывает тетрадь, книгу — готовится к уроку, юноша берет гитару, тихо наигрывает мелодию известной песни (можно включить запись, использовать караоке) С. Никитин, «Изгиб гитары желтый...» («Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».) Девушка подпевает.)

Девушка: А ты обратил внимание на то, как строки современной песни перекликаются с далекой эпохой Пуш­кина! Да и не только. Наверное, такие понятия, как друж­ба, преданность, честность — на все времена...

Юноша: Ничего удивительного, ведь прекрасно изве­стно: не имей сто рублей, а имей сто друзей! И мысль эта отнюдь не нова.

Девушка: А я с тобой не согласна: у человека не мо­жет быть сто друзей: это уже не друзья, а просто знако­мые! Истинных друзей не может быть много! Вот взять хотя бы А. С. Пушкина. Помнишь, нам рассказывали на уроке о лицейских годах поэта?

Юноша: И что?

Девушка (поучительно): А то — он знал многих, а круг настоящих друзей все-таки был ограничен. Самыми близкими были И. Пущин, В. Кюхельбекер, А. Дельвиг.

Юноша (грустно): Я так и знал: начиталась литерату­ры! Ты, может быть, и стихотворение наизусть прочитаешь?

Девушка: Конечно. Вот слушай (читает вдохновенно):

Мой первый друг, мой друг бесценный!

И я судьбу благословил,

Когда мой двор уединенный,

Печальным снегом занесенный,

Твой колокольчик огласил.

Молю святое провиденье,

Да голос мой душе твоей

Дарует то же утешенье,

Да озарит он заточенье

Лучом лицейских ясных дней!

Юноша: Да, хорошая вещь память! Пушкин помнил друзей всю жизнь, посвятив им незабываемые строки:

Друзья мои, прекрасен наш союз!

Он, как душа, неразделим и вечен —

Неколебим, свободен и беспечен,

Срастался он под сенью дружных муз.

Девушка (в раздумьи): Действительно, читаешь эти стихи и так ясно представляешь себе замечательный союз юного поэта и его друзей! А ведь все начиналось, как и у нас в школе: первое знакомство, первый урок, строгие учителя, первые радости и разочарования.

Юноша: И вместе с тем особенное ощущение юности, силы, надежды на будущее — совсем как в пушкинские времена, и словно не было двух столетий! (Уходят.)

Часть 1. «19 октября 1811 года.

Царское Село. Вспомним, как все начиналось»

(Звучит музыка: П. И. Чайковский, «Времена года. Октябрь». На экране слайды или фрагменты фильма о Царском Селе. На сцену выходят участники: ведущий, директор Лицея В. Ф. Малиновский, профессор А. П. Куницын, за ними лицеисты. Мальчики садятся на стулья, педагоги — за центральный стол.)

Директор (с важностью в голосе, показывая в сторо­ну экрана, на котором демонстрируются виды Царского Села и Лицея): Итак, для начала небольшая историчес­кая справка о данном заведении. В «Постановлении о Ли­цее» записано: «Учреждение Лицея имеет целью образо­вание юношества, особенно предназначенного к важным частям службы государственной (лицеисты переглядыва­ются, пожимая плечами). Сообразно сей цели, Лицей со­ставляется из отличнейших воспитанников (многозначи­тельно смотрит на мальчиков ), равно и наставников (указывает жестом в сторону Куницына), знаниями и нравственностью своей общее доверие заслуживающих. Лицей в правах и имуществах своих равняется с российс­кими университетами». Хочу вам напомнить, господа», что покидать стены Лицея без ведомых на то серьезных при­чин запрещается! (Мальчики грустно вздыхают.)

Ведущий (возле экрана, немного в стороне от лицеи­стов): К юношам обратился профессор политических наук А. П. Куницын. (Куницын поднимается, выходит из-за стола.) Его смелая, бодрая речь, чистый звучный голос всякий раз заставляли слушателей оживляться, с интересом вникать в суть вопроса.

Куницын (подходит ближе к лицеистам): Раздался глас отечества, в недра свои вас призывающего. Из роди­тельских объятий вы поступаете ныне под кров сего свя­щенного храма наук... Здесь сообщены вам будут сведе­ния, нужные для гражданина, необходимые для государ­ственного человека, полезные для воина... Любовь к славе и отечеству должны быть вашими руководителями.

Ведущий: Но особенно произвели впечатление и запа­ли в душу лицеистов следующие слова профессора...

Куницын: В вашей жизни главное не искусство блис­тать наружными качествами, которые нередко бывают благородною личиною грубого невежества, но истинное образование ума и сердца!

Пушкин (Пущину): «Здорово, правда! Вот это лич­ность!» (Возвышенно, обращаясь к зрителям):

Куницыну дань сердца и ума!

Он создал нас, он воспитал наш пламень,

Поставлен им краеугольный камень,

Им чистая лампада возжена!

Директор (обращаясь ко всем участникам): «А сейчас, господа, торжественный обед. С понедельника — занятия!" (Все уходят).

Ведущий: И потекла обычная лицейская жизнь.

Часть 2. «Шесть лет соединенья...»

(Звучит музыка: И. С. Бах, «Шутка» из оркестр, сю­иты №2. Выходит учитель с журналом, называет имена лицеистов; ведущий (он может и не появляться на сцене, его голос звучит в микрофон) вслед за фамилией называ­ет его прозвище. Юноши по одному выходят на сцену, пред­ставляются зрителям, затем садятся на свои места.)

Учитель: Вольховский Владимир. 13 лет.

Ведущий: Прозвище Суворочка. Первый ученик, окон­чил Лицей сколотой медалью.

Вольховский: Физически я был самым слабым, поэто­му приходилось много заниматься гимнастикой. Я даже, знаете, что придумал: когда учил уроки — носил на пле­чах два тяжелых словаря! Ребята посмеивались надо мной.

Ведущий: Впоследствии Вольховский Владимир станет членом тайного декабристского общества «Священная ар­тель» Александра Муравьева и Ивана Бурцева, Союза бла­годенствия, капитаном гвардии Генеральского штаба.

Учитель: Горчаков Александр. 13 лет.

Ведущий: Прозвище Франт.

«Питомец мод, большого света друг, обычаев блестя­щих наблюдатель», — так называл Горчакова А. С. Пуш­кин. Тогда еще никто не знал, что он станет серьезным политиком, дипломатом, министром иностранных дел России.

Учитель: Барон Дельвиг Антон. 13 лет.

Ведущий: Прозвище Тося, Тосинька!

Дельвиг: Не буду скрывать, я учился плохо, был пред­метом вечных шуток и эпиграмм. Но очень любил словес­ность, увлекался языками.

Ведущий: Воображение Дельвига не знало границ, юноша был начитан, прекрасно знал немецкую поэзию, цитировал наизусть Шиллера.

Дельвиг: Хвастаться, наверное, плохо. Но не без гор­дости хочу заявить: в 1817 году я написал Гимн Лицея.

(Лицеисты поднимаются и по очереди читают стро­ки Гимна):

Шесть лет промчались, как мечтанье,

В объятьях сладкой тишины.

И уж Отечества призванье

Гремит нам: шествуйте, сыны! .

Простимся, братья! Руку в руку!

Обнимемся в последний раз!

Судьба на вечную разлуку,

Быть может, здесь сроднила нас!

Учитель: Корсаков Николай. 11 лет.

Ведущий: Редактор лицейских журналов, музыкант, веселый и милый товарищ. Всю жизнь помнил и берег в душе святая святых — память о лицейских друзьях.

Учитель: Кюхельбекер Вильгельм. 14 лет.

Ведущий: Его ласково звали Кюхля.

Кюхельбекер: Мы с Пушкиным были очень дружны. Он писал обо мне много и по-разному:

За ужином объелся я,

А Яков запер дверь оплошно —

И стало мне, мои друзья,

И кюхельбекерно, и тошно.

Ведущий: Впоследствии Кюхельбекер станет членом Северного общества декабристов, будет осужден и приго­ворен к вечной ссылке.

Учитель: Малиновский Иван. 14 лет.

Малиновский: Сын директора Лицея. Меня называ­ли Казаком за веселый, живой характер. Знал много мет­ких выражений, пословиц и поговорок, за что иногда ко мне обращались — Санчо Панса.

Ведущий: Был добрым, отзывчивым человеком. Отка­зался от блестящей карьеры, в 1825 году ушел в отставку в чине полковника; жил уездным помещиком, избирался предводителем дворянства.

Учитель: Пущин Иван. 13 лет.

Пущин: Друзья меня звали Большой Жанно, Иван Великий. Я смело могу назвать себя самым близким дру­гом Пушкина.

Ведущий: 14 декабря 1825 года был на Сенатской пло­щади на стороне революционного дворянства. Осужден. Приговорен к 31 году тюрьмы и ссылки.

(Звучит вальс Г. В. Свиридова из к/ф «Метель».)

Учитель: Пушкин Александр. 11 лет. (В это время все лицеисты окружают поэта, берутся за руки.)

Ведущий: Как только не называли его в Лицее: Егоза, Француз, Мартышка, Стрекоза, Сверчок, Искра-Пушкин:

В те дни, когда в садах Лицея

Я безмятежно расцветал,

Читал украдкой Апулея,

А над Вергилием зевал.

Когда ленился и проказил,

По кровле и в окошко лазил,

И забывал латинский класс

Для алых губ и черных глаз.

Ведущий: Великий русский поэт, гордость отечествен­ной литературы. И именно в Лицее он почувствовал себя Поэтом.

Пушкин: Начал я писать с 13-летнего возраста и пе­чатать почти с того же времени. В те дни...

Близ вод, текущих в тишине,

В углах Лицейских переходов

Являться Муза стала мне.

Учитель: (нравоучительным тоном, прерывая Пушки­на): Но вернемся к распорядку дня. (Мальчики выразитель­но переглядываются): Подъем по звонку в 6.00! (Уходит.)

(Звучит лирическая музыка. Бетховен «Лунная со­ната». Свет приглушен, лицеисты расходятся. На сце­не остаются Пушкин и Пущин. Садятся немного поодаль друг от друга.)

Пущин: Я ближе всех сошелся с Пушкиным. Понача­лу нас связывали похожие фамилии: Пущин-Пушкин, за­тем оказалось, что наши комнаты рядом: у меня 13, у Александра 14.

Пушкин (взволнованно): Именно Жанно смог понять сложный мир моих переживаний и противоречий, поста­рался принять меня таким, каков я был на самом деле, без прикрас. Наверно, именно так и должен поступать истинный друг. И вся моя дальнейшая жизнь, испытания, ниспосланные Богом, озарены теплым светом дружбы с Иваном Пущиным. (Уходят.)

(На затемненной сцене Ведущий. Медленно обходит «класс», закрывает книги на столе.)

Ведущий: Вот и уснул Лицей. Тихо. Все спят. (При­слушивается). Кто-то шепотом разговаривает! Это, навер­ное, опять в 13 и 14 допоздна толкуют о чем-то своем, важ­ном, мальчишечьем! (Задумывается.)

Читал украдкой Апулея,

А над Вергилием зевал.

Когда ленился и проказил,

По кровле и в окошко лазил,

И забывал латинский класс

Для алых губ и черных глаз.

Ведущий: Великий русский поэт, гордость отечествен­ной литературы. И именно в Лицее он почувствовал себя Поэтом.

Пушкин: Начал я писать с 13-летнего возраста и пе­чатать почти с того же времени. В те дни...

Близ вод, текущих в тишине,

В углах Лицейских переходов

Являться Муза стала мне.

Учитель (нравоучительным тоном, прерывая Пушки­на): Но вернемся к распорядку дня. (Мальчики выразитель­но переглядываются): Подъем по звонку в 6.00! (Уходит.)

(Звучит лирическая музыка. Бетховен «Лунная со­ната». Свет приглушен, лицеисты расходятся. На сце­не остаются Пушкин и Пущин. Садятся немного поодаль друг от друга.)

Пущин: Я ближе всех сошелся с Пушкиным. Понача­лу нас связывали похожие фамилии: Пущин-Пушкин, за­тем оказалось, что наши комнаты рядом: у меня 13, у Александра 14.

Пушкин (взволнованно): Именно Жанно смог понять сложный мир моих переживаний и противоречий, поста­рался принять меня таким, каков я был на самом деле, без прикрас. Наверно, именно так и должен поступать истинный друг. И вся моя дальнейшая жизнь, испытания, ниспосланные Богом, озарены теплым светом дружбы с Иваном Пущиным. (Уходят.)

(На затемненной сцене Ведущий. Медленно обходит «класс», закрывает книги на столе.)

Ведущий: Вот и уснул Лицей. Тихо. Все спят. (При­слушивается). Кто-то шепотом разговаривает! Это, навер­ное, опять в 13 и 14 допоздна толкуют о чем-то своем, важ­ном, мальчишечьем! (Задумывается.)

(В это время раздаются^ микрофон голоса Пушкина и Пущина. Самих ребят на сцене нет).

Пущин: Какой же ты смешной, Александр! Конечно, все уже забыли...

Пушкин: Это тебе так кажется!

Пущин: Да нет же! Поверь! Ты очень близко все вос­принимаешь к сердцу! Так нельзя! И вообще: не расстраи­вайся по пустякам. Дело того не стоит.

Пушкин (с грустью в голосе): Ты счастливец, Жан-но! К тебе все хорошо относятся, тебя любят! А я... пони­маю: у меня прескверный характер!

Ведущий: Нехорошо, господа! Уже все спят, и вам пора! Уж скоро утро... (Отходит к краю сцены, звонко зве­нит в колокольчик.)

Часть 3. «...Срастались мы «под сенью дружных муз...»

(Свет ярко загорается. Музыка звучит громко, на сцене учитель, за ним бредут полусонные лицеисты).

Учитель (монотонным голосом): Напоминаю: от 7 до 9 часов утра — класс, учебные занятия; в 9 — чай с белой булкой. Сразу после чая — первая прогулка до 10 часов. С 10 до 12 — класс, с 12 до часу — вторая прогулка. Всем ясно? Потом повторение уроков и вспомогательный класс для отстающих. После ужина до 10 часов отдых, развле­чения. Перед сном — вечерняя молитва. Да, вот еще: каж­дую субботу — баня! (Уходит.)

Пушкин: И так в течение 6 лет!

Вольховский: За это время мы сблизились, полюбили друг друга. Стали настоящими друзьями.

Малиновский: И пронесли эту дружбу через всю жизнь!

(Читают по очереди, обращаясь друг к другу, во вре­мя чтения соединяют руки, принося тем самым как бы клятву верности и чести.)

Пушкин:

Друзья мои, прекрасен наш союз!

Он, как душа, неразделим и вечен —

Пущин:

Неколебим, свободен и беспечен,

Срастался он под сенью дружных муз.

Дельвиг: Куда бы нас ни бросила судьбина,

И счастие куда б ни повело,

Малиновский:

Все те же мы: нам целый мир чужбина:

Все хором: \

Отечество нам Царское Село. (Уходят),