Образ башкирского воина в наполеоновских войнах по воспоминаниям иностранных очевидцев.

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БАШКОРТОСТАН

МУНИЦИПИАЛЬНОЕ УЧЕРЕЖДЕНИЕ

«ОТДЕЛ ОБРАЗОВАНИЯ АДМИНИСТРАЦИИ МУНИЦИПИАЛЬНОГО РАЙОНА

КАРМАСКАЛИНСКИЙ РАЙОН»

Муниципальное образовательное бюджетное учреждение
средняя общеобразовательная школа с. Прибельский

муниципального района Кармаскалинский район

Научно-исследовательская работа на тему:

Образ башкирского воина в наполеоновских войнах
по воспоминаниям иностранных очевидцев.

Ученицы 8 б класса

МОБУ СОШ с. Прибельский

Муниципального района

Кармаскалинский район

Абдульмановой Алины

Рахматуллиной Дианы

Научный руководитель:

учитель истории

Р.А. Кульшарипова

с. Прибельский

2011г.

Содержание

1. Введение.

2. Основная часть

1. Образ башкирского воина в Прусском походе 1807 г.

2. Образ башкирского воина в заграничных походах 1812 – 1814 гг.

3. Башкирский воин в творчестве художников.

4. Наши земляки - участники наполеоновских войн.

3. Выводы. Заключение.

4. Литература

Введение

Летом будущего года наша страна будет отмечать 200 - летие Отечественной войны 1812 года. Это – одна из самых героических страниц истории нашей Родины. Победа народов России над завоевателем, который считался величайшим военным гением мира и к моменту нападения на Россию был увенчан ореолом всемогущества и непобедимости, поразила воображение современников и поныне волнует потомков, служит для одних предметом гордости, для других – неразгаданной загадкой, для третьих – грозным предостережением - «не ходи на Москву!»

Тему работы я выбрала не случайно. В войне 1812 года участвовали многие народы Российской империи, но я хочу остановиться на участии в ней наших земляков. Отечественная война 1812 года – общая беда, сблизившая всех жителей России, в том числе и наших земляков – башкир. Все поднялись на защиту Отечества, ведь оно одно для всех.

В связи с актуальностью темы работы цель ее состоит в изучении основных ключевых вопросов, касающихся конкретно участия в войне против Наполеона башкирских воинов, показать их вооружение, тактику и быт как его видел и представлял противник, а также подвигов, совершенных башкирами.

Обзор литературы

Участие башкир в отечественной войне 1812 г. и в заграничном походе 1813 – 1814гг. отражено в работе А.И.Усманова «Башкирский народ в отечественной войне1812 года», в «очерках по истории Башкирской АССР». О заграничных походах башкирского народа значительное место уделено в работе П.Е.Матвиевского «Оренбургский край в отечественной войне 1812 года». Характеристику башкир, как смелых, храбрых воинов дают и участники отечественной войны Д.Давыдов и С.Г.Волконский.

В современных работах очень интересной представляется работы Р.Н.Рахимова, где дается характеристика вооруженных башкир, тактики ведения боя, заграничные походы и изображение башкир в картинах немецких художников.

Бесценным источником являются воспоминания французских и немецких военных, таких как Шенк К.Х. «Сообщение из жизни французского подполковника», Марбо М. «Мемуары генерала борона де Марбо», Бретона Ж-Б. Россия, или нравы, обычаи и костюмы жителей всех провинции этой империи.

О подвигах и ратных делах своих односельчан из д. Утяганово написал книгу Г.Хусаинов.

Основная часть

2.1 Прусский поход 1807 г.

Для башкир прусский поход 1807 года был первой во многих отношениях войной: первой в XIX в., на которую они были направлены, первой при императоре Александре I, первой после введения кантонной системы управления, первой в которой предполагалось их массовое участие. Всего на войну было откомандировано 10000 башкир во главе со своими кантонными начальниками, вместе с ними были направлены в армию и ставропольские (крещенные) калмыки. Вооружены они были лукам и стрелами, незначительное число воинов имело сабли и пики, единицы – огнестрельное оружие, в виде фитильных ружей. В силу обстоятельств башкирская кавалерия прибыла на театр военных действий поздно, и приняла участие в последних боях летом 1807 г. Прусский поход 1807 г. интересен тем, что башкирская конница обрела свое европейское имя. «Северные амуры» - исторически сложившее­ся название башкир французами, а вслед за ними и большинства европейцев и россиян в эпоху наполеоновских войн. Оно было связано с традиционным вооружением башкир луком и стрелами, а также небольшим ростом башкир­ской лошади, и возникло под влиянием господствовавшего в это время в культуре стиля ампир. Впервые название «Северные амуры» [les amours с nord] или «злые купидоны» появилось в конце войны, после боя при Веллау а также во время последующих контактов русской и французской армий при Тильзите, его зафиксировали Давыдов и Чуйкеви. Это прозвище сначала будучи насмешкой, имело уничижительный характер. Затем, под влияние событий Отечественной войны 1812 г., оно приобрело иное, уважительно значение. На карикатуре И. И. Тербенева реалистично изображенный башкир, от которого в ужасе бегут французы, позиционируется уже как «Северный амур» - герой войны. Заграничные походы 1813-1814 гг. лишь расширили географическое пространство использования этого прозвища. В 1814 в Париже французы называли башкир также и «сибирскими амурами» [It amour de Siberie]. В русскую литературу «Северный амур» вошел через стихотворение К. Н. Батюшкова «Странствователь и домосед», написанное 1814-1815 гг., и опубликованное в шестом номере журнала «Амфион» : 1815 г. В советской историографии работы А. Н. Усманова, А. 3. Асфандиярова, а в литературе исторический роман Я. X. Хамматова «Северные амуры», посвященный событиям Отечественной войны 1812 г. утвердили общественном сознании это название, как исторический феномен.

В составе русской армии воевало 20 башкирских, 2 мишарских, 2 тептярских, 4 крымско-татарских, 2 калмыцких (астраханских) пятисотенных и один тысячный ставропольских (крещенных) калмык полков. Попытаемся рассмотреть образ башкирского воина, образ врага как его видел и представлял противник. Первая встреча произошла под Тильзитом 4 июня 1807 г. Башкиры заманили в засаду и атаковали фран­цузскую кавалерию, которая впервые увидела кочевников юго-востока России и услышала свист стрел. После заключения перемирия французы познакоми­лись с башкирами. Очевидец событий, русский офицер С. Г. Волконский сви­детельствует о посещениях бивака башкир французами: «На берегу Немана, против Тильзита, был расположен лагерь вновь пришедших башкирских ка­зачьих полков. Странность наружности и обычаев их весьма занимала посе­щающих французов, и как эти башкирцы были вооружены, кроме обыкновен­ного огнестрельного и белого оружия, луками и стрелами, французов весьма занимали игрища их этим незнакомым для них оружием». Как видно из этого французов интересовало в первую очередь оружие. Башкирское воинство относилось к «иррегулярным». Это что-то вроде ополчения. У воинов не было единой формы, вооружались они, как сказано в указе о формировании башкирских полков, «кто чем может». То есть луками и копьями. Даже сабли были далеко не у всех, не говоря уже об огнестрельном оружии. Зато у многих имелись дедовские кольчуги и шлемы, попадались даже щиты, удивлявшие своей экзотикой французов. Данные о количестве таких полков в разных источниках разнятся на порядок. Есть даже сведения о семи тысячах башкир, мобилизованных в 1806-1807 годах. А это до 14 кавалерийских полков.

Увы, в той войне фортуна союзникам так ни разу и не улыбнулась. Война закончилась подписанием Тильзитского мира, почему-то в учебниках истории названного «позорным», хотя ничего позорного для России в нём не было: «побеждённая» Россия получила от Наполеона Белостокскую область. Наполеон даже позволил России в 1810 году под шумок отобрать у Швеции Финляндию, которая вообще тут была ни при чём.

1. Заграничные походы 1812 – 1814 гг.

Башкиры приняли активное участие в Отечественной войне 1812 гг. и Заграничном походе 1813-1814 гг. После объявления манифеста императора Александра I о начале войны с Францией в Оренбургской губернии началось формирование иррегулярных полков из башкир. Массовое ис­пользование башкирской конницы (20 конных полков) отразилось во многих воспоминаниях современников, в картинах художников того времени.

Участие башкир в заграничных походах 1813-1814 гг. в освещении французов и их союзников показывают, что основное внимание уделялось феномену средневекового оружия. Так, в «Описании последних дней пребывания русских в Вильне, занятии ее французами и празднования по случаю провозглашения Варшавской конфедерации», опубликованном в «Литовском курьере» за 1812 г описано экзотическое оружие кочевников: «еще в апреле месяце пришли орды калмыков и башкир, вооруженных луками»⁴. Французский офицер Комб, в своих мемуарах, сообщая о событиях 5 и 6 сентября 1812 г. вспоминает следующее: «русская армия... прикрывала свое отступление частой цепью стрелков, составленной из казаков, калмыков и башкир. Последние были вооружены луками и стрелами, свист которых был для нас нов, и ранил несколько из наших стрелков. Шея лошади капитана Депену, из моего полка была пронзена под гривой одной из этих стрел, имевших, приблизительно, четыре фута в длину». Здесь мы встречаем даже размер. Французы не поле­нились, измерили длину необычного снаряда.

Французский генерал М. Марбо, говоря о вооружении башкир под Лейпцигом в 1813 г., пишет, что видел «башкир, вооруженных одними лу­ками и стрелами». Он, будучи наблюдательным человеком, описал способ ведения ими стрельбы из лука. «...Башкирские всадники не могли стрелять горизонтально, не убивая и не раня своих же товарищей, скакавших перед ними. Поэтому башкиры пускали свои стрелы по дуге в воздух, и стрелы при этом описывали большую или меньшую кривую, в зависимости от того, на­сколько удаленным от себя лучники считали врага. Однако такой способ пускать стрелы во время боя не позволяет точно прицелиться, поэтому 9/10 стрел падают впустую, а то небольшое количество, какое достигает против­ника, при подъеме уже теряет почти всю силу, что сообщает стреле тетива лука. Поэтому, когда стрела попадает в цель, она имеет лишь силу собствен­ного веса, а он совсем не велик, из-за этого стрелы обычно наносили только очень легкие ранения. И наконец, поскольку у башкир не было никакого другого оружия, они были самой неопасной воинской частью, какая только существует в мире.

Тем не менее они налетали на нас массами, и поскольку чем больше нас убивают, тем больше прилетает новых, то некоторое количество стрел, вы­пускаемых в воздух, все же наносило кое-какие тяжелые ранения. Так, один из самых смелых моих унтер-офицеров по фамилии Меслен был пронзен стрелой насквозь. Стрела вошла в грудь и вышла из спины! Бесстрашный Меслен схватил эту стрелу двумя руками, сломал ее и сам вырвал оба об­ломка стрелы из своего тела. Однако это не могло его спасти: он скончался через несколько мгновений. Мне кажется, это был единственный пример смерти от стрелы, пущенной башкиром. Однако среди моих людей и лоша­дей многие все же слегка пострадали, и даже сам я был неопасно ранен этим смехотворным оружием». Детальное описание вооружения башкир дает Жан-Батист Бретон: «Башкирские воины вооружены длинною пикой, укра­шенной флажком, по которому они определяют офицера, саблей, луком и колчаном с двадцатью стрелами. Луки у них небольшие, имеют типичную азиатскую форму и, как правило грубо выделаны. На наконечниках стрел мало перьев. Однако стреляют они отменно, с удивительной меткостью».

Он же обратил внимание на их отношение к службе: «Башкиры - прекрасные наездники и отменные стрелки. Для этих смелых воинов царская служб; не ярмо - это их долг, который они исполняют с радостью».

Интересные заметки о башкирах, как о противнике оставил Симон Рюппель унтер-лейтенант 2-го гусарского вестфальского полка. Он попал в плен в августе 1812 г. под Валутиной горой. Направляясь в качестве пленного вглубь России он описывает события октября между Арзамасом и Симбирском. «Наш путь проходил через деревни населенные черемисами, татарами башкирами и также мордвинами, которые занимались пчеловодством, хорошие возможности для которого предоставляли плодородные степи. Несколько дней мимо нас друг за другом шли башкирские полки, которые как кавалерия представляли для меня особый интерес. В таком полку - 400-500 человек: все исключительно сильные, широкоплечие, со смуглыми монголоидными лицами, так что друг от друга их не отличить. Вооружены они были казачьими пиками, большими кожаными колчанами с луком и стрелами также маленькой саблей. Они носили сапоги без шпор, а вместо них исполь­зовали нагайку. Голову их покрывали круглые синие шапки с меховой подбивкой, которую они, когда было очень холодно, могли опустить до самых ушей. Офицеры носили красные шапки, темно-синие меховые кафтаны, пе­ревязь сабли и уздечка у них были украшены серебром, сбруя у них на манер казачьей. Еще я должен заметить, что во всех казацких, калмыцких и баш­кирских частях знаком высокого ранга является седло, искусно украшенное слоновой костью, перламутром, серебром или золотом. В областях, где я побывал позже, богатые крестьяне и дворяне пользовались только так назы­ваемыми «казачьими седлами», отличие которых от венгерских состоит в том, что капа установлена вертикально. Трубачей в таких полках я не видел. Наверное, они были совсем и не нужны, я наблюдал тогда, как при постое целая сотня, иногда даже целый полк размещались на одном большом под­ворье, так что отряды не расходились. Я заходил на такой двор и был удив­лен, увидев, как лошади толпой, словно овцы, стояли вокруг корыта, лежа­щего на земле, и ели из него. Даже в сильные морозы многие башкиры раз­гуливали в одной рубахе. Их бритые головы со свисающим с макушки чубом выглядели очень чудно». Заметки Рюппеля, кстати, профессионального ка­валериста, очень информативны. Описано вооружение, снаряжение, конская упряжь. Рюппель хорошо показывает боевой дух башкир, особенности по­стоя их на марше. Интересны описания отличий их командиров.

Рюппель был военнопленный. В 1812-1814 гг. тыловые губернии России стали местом размещения военнопленных «Великой армии» Наполеона. Многие из них по возвращении домой оставили подробные воспоминания о своем участии в той кампании и годах русского плена. Однако эти сочине­ния, изданные в разных странах Европы, как правило, еще в XIX в., до сих пор почти не известны. Французские и немецкие военнопленные в своих описаниях оставили материал о башкирах. Вот описание находившегося в Саратове немецкого офицера, который передает рассказ своего товарища наблюдавшего переправу башкирских лошадей через Волгу. «Один из моих друзей рассказал мне, как целые табуны коней переправляются через широ­кую реку. Обычно они сотнями пригоняются небольшим числом калмыков или башкир в расположенный напротив Саратова казачий городок (Kosakenstadt); оттуда весь табун загоняется в реку, которая становится все глубже и глубже. Один из табунщиков скачет верхом впереди; и весь табун следует за ним. Когда становится так глубоко, что продвигаться дальше кони могут только вплавь, табунщики крепко хватаются за длинные гривы коней и пры­гают в реку; первый конь обучен плыть точно в то место, где табуны обычно выходят на противоположный берег; за ним следуют все остальные и лишь изредка такая переправа для кого-то из коней заканчивается неудачей. Как раз при переправе транспорта, за которым наблюдал мой друг, уже недалеко от берега один из коней запутался в корягах, которые здесь и там попадают­ся в реке, и утонул. Плывшие следом табунщики, прежде чем он полностью ушел под воду, успели набросить ему веревку на шею и, достигнув берега, вытащили его из реки, разожгли костер и во время отдыха после переправы с огромным аппетитом пожирали мясо утонувшего коня». В данном случае, речь вероятно шла о переправе партий лошадей из числа подаренных баш­кирами 4139, и направляемых в Вильну и Бобруйск. Неизвестный немецкий офицер показывает высокий уровень сноровки проявляемой башкирами та­бунщиками, переправлявшими большой табун через Волгу.

Не все военнопленные писали то том, что видели. Так, французский полковник К. X. Шенк, тоже находившийся в плену в Саратове, напротив, не наблюдавший лично башкир, поскольку башкирские полки не проходили через этот город, передает распространенный миф о них как пожирателях детей и опасных дикарях: «в последнее время моего пребывания в Саратове я также имел удовольствие увидеть проходящими [через город] несколько башкирских полков. То, что преимущественно отличает этих людей, являет­ся их особенное пристрастие к чужой собственности и эта их склонность настолько известна в России, что как только через город проходит пол башкир, то местный гарнизон тотчас же образует от одних ворот до друга удвоенную шеренгу, чтобы никто из них не смог покинуть своего места. И также уже достаточно знает население тех деревень, около которых квартируются эти опасные полулюди и каждый крестьянин прячет и закапывает т немногое, что он имеет, потому что в противном случае даже это немногое они заберут с собой».

Этот миф в пересказе Шенка, соответствует мифу, распространяемому 1813-1814 гг. в Европе французами. Именно его описал в марте 1813 г. немецкий житель Лейпцига Гуссель. «Все сгорали от желания увидеть пользовавшихся дурной славой и внушавших страх казаков, которые по описания французов едва ли имели человеческий облик, и, поднявшись на башни, искали невооруженным и вооруженным глазом скачущих всадников. ...Здесь присутствовали воины народов, никогда более не вступавших на европейскую землю, в чужих, невиданных доселе национальных одеждах и вооружении и с совершенно новыми для нас нравами и обычаями». Описав необычность прибывших казаков и калмык, автор обратил особое внимание на башкир. «Наибольшее волнение у всех вызвали башкиры, о которых можно было услышать самые невероятные вещи и которые по слухам имели только один глаз на лбу, длинные морды и огромные клыки вместо зубов. Простолюдины принимали за чистую монету сказки о том, что в самой России он передвигались не иначе как закованными в цепи и под сильной охраной чтобы они не могли похищать на улице детей, возбуждавших в них плoтoядные желания, и съедать их целиком, без остатка. Было совершенно точно известно, что в России все дома запирались, когда мимо проходила такс колонна... Многие действительно, не без ужаса восприняли известие о том, что завтра придут башкиры. Тем не менее весь город сбежался, чтобы посмотреть на этих странных существ...

Каково же было удивление, когда увидели правильные черты лица и совершенно пропорциональное телосложение. На многих физиономиях, имеющих большое сходство с китайцами, можно было видеть выражение добродушия... Если не считать лука и стрел, смотреть, собственно говоря, было не на что. Выглядят они совершенно так же, как нерегулярные казаки, за исключением их головного убора, высокой шапки в форме сахарной головы, отороченной толстым меховым валиком, который можно было развернут вниз и тогда он доставал им до плеч. Они проехали через город так спокойно и естественно, словно не заметили вокруг себя ничего нового. Они редко останавливаются на квартирах, а устраиваются чаще всего на биваках. Вско­ре мы с ними познакомились и дети вертелись среди них, но ни один из них за это время не пропал». Таким образом, иностранцы по разному видели башкир, одни как храбрых воинов, другие как диких людей.

1. Наши земляки участники наполеоновских войн.

Жители деревни Утяганово Кармаскалинского района до сих пор хранят память об Абдрахмане Акзигитове (Акъегетове), участнике войны 1812 года. В собраниях Волкова, хранящихся в архиве, имеется легенда о боевых подвигах Абдрахмана, который «с яростью впереди отряда конников поражал противника, по несколько минут исчезал среди неприятелей, колол и рубил французов и возвращался цел, и команда его оставалась в выигрыше. Когда нужно было где-нибудь сломить неприятеля и поддержать себя, генерал немедленно направлял туда Акзигитова».

Многие исторические события, в которых в свое время участвовали утягановцы, (на основе архивных данных) нашли отражение в произведении Г.Б.Хусаинова «Моя автобиография».

Абдрахмана Акзигитова автор называет крупной исторической личностью, прославившей родной край своей отвагой еще в 18-ом веке. Писатель приводит легенду, которую в свое время ему поведали старожилы деревни, а потом он узнал о ней из других источников. Вот ее краткое содержание - после разгрома французов в Великой Отечественной войне 1812-1814 годов царь будто спросил Абдрахмана Акзигитова, какую награду хотели бы получить башкиры из его рук за свою отвагу? От каких-либо наград те отказались, а попросили от царя лишь выделить землю. Площадь той земли, которой наградил русский царь Абдрахмана Акзигитова и его соплеменников, простиралась от сегодняшних границ нашего района с Архангельским районом до Кармаскалов и Карламанбашева. Были наверное, и другие участники войны из нашего района и мы в дальнейшем будем заниматься поиском материалов о них.

Таким образом, война объединила народы края, пробудила в людях лучшие душевные качества. И этот опыт оказался востребован в ХХ1 веке. Наш долг, долг ныне живущих, не забывать об этом, передавать память о защитниках земли нашей из поколения в поколение. И нам молодым хочется верить, что мы с честью продолжим славные традиции наших земляков.

3. Выводы. Заключение.

Таким образом, имеющийся небольшой объем опубликованных ма­териалов связанных с восприятием башкир французами, немцами и т. д. в эпоху наполеоновских войн, показывает, что наибольший интерес вызывали вопросы, связанные с вооружением и уровнем боевой готовности башкир­ских воинов - это, безусловно, профессиональные наблюдения. Вторым по частоте описаний мы видим этнографию - необычная одежда, необычные лица и т. д., считалось достойным фиксации как в памяти, тексте. И третьим, упоминаемым и, безусловно имевшим место в сознании европейцев, был миф о башкирах как о некой дикой и опасной именно своей дикостью орде, несущей необъяснимую угрозу всем, в том числе и жителям самой Россий­ской империи. Подводя итог рассмотрению представления о башкирах евро­пейцами-противниками можно сделать вывод : «башкиры необычный народ, восточная орда, его вооружение не опасно, но он таит необъяснимую угрозу не конкретно национальным (французским, немецким, русским), а общеевропейским ценностям». После вхождения в 1814 г. башкирских полков в Париж, миф развеялся, а воспри­ятие закрепило этнографический смысл.

4. Литература.

1. Бретон Ж.-Б. Россия, или нравы, обычаи и костюмы жителей всех провинций этой империи. Т. I—VI. Париж, 1813. / Воины Российской империи. Комплект откры­ток. М., 1992.

2. Ватандаш. Журнал № 12 2010г., №4, 8 2011г.

3. Волконский С. Г. Записки Сергея Григорьевича Волконского (декабриста). СПб, 1901.

4. Давыдов Д. В, Тильзит в 1807 году // Сочинения в трех томах. СПб., Ежемесячное приложение к журналу «Север» за январь 1893. Т. 1. С. 294; Чуйкевич П. А. По/ виги казаков в Пруссии. СПб., 1810.

5. Казанцев Н. Описание башкирцев. СПб., 1866. С. 19-20. Очерки по истории Башкирской АССР. Уфа, 1959. Т. 1. Ч. 2. С. 64-65; Матвиевский П. Е. Оренбургский край в Отечественной войне 1812.года. Исторические очерки. Оренбург, 1962; Поход русской армии против Наполеона в 1813 г. и освобождение Германии. М., 1964; Усманов А. Н. Башкирский народ в Отечественной войне 1812 года. Уфа, 1964; Асфандшров А. 3. Кантонное управление в Башкирии (1798-1865 гг.). Уфа, 2005. «Любез­ные вы мои...» I Сост. А. 3. Асфандияров. Уфа, 1992.

6 Марбо М. Мемуары генерала барона де Марбо. М., 2005.

7. Рахимов Р. Вооружение, снаряжение и военное искусство башкир в эпоху наполеоновских воин 1807-1815гг.

8. Рюппелъ С. Э. Военнопленный в сердце России. 1812-1814 гг. Воспоминания гу­сарского лейтенанта Вестфальской королевской армии Эдуарда Рюппеля. RuppelE Kriegsgefangen im Herzen Russland. Berlin. 1912 / Пер. предоставлен С. H. Хомченко. С 138-139.

9. УсмановА. Н. Указ. соч.; АсфандияровА. 3. Кантонное управление...; ХамматовЯ. X. Северные амуры. Уфа, 1983-1985. Ч. 1-2. В рус. пер. 1987.

10. Французы в России, 1812 г. По воспоминаниям современников-иностранцев. М., 1912. Ч. I.

11. Шенк К. Хр. Л. Сообщения из жизни французского подполковника, содержащие историю его пленения в битве при Бородино в России 7-го сентября 1812 год его перевозки к границам Азии, о также его пребывания и содержания там в качестве военнопленного в 1813 и 1814 годах / Пер. с нем. Е. В. Ермасова, комментарии В. П. Тотфалушина // Доклады Академии военных наук. Саратов, 2004. № 12. С. 95.

12. Шишков А. С. Краткие записки адмирала А. Шишкова, веденные им во время пребывания его при блаженной памяти государя императора Александре Первом в бывшую с французами в 1812 и последующих годах войну. СПб., 1831. С. 223-224. С. 249; Французы в России, 1812 г. По воспоминаниям современников-иностранцев. М., 1912. Ч. I. С. 144; Рахимов Р. Н. Башкиры в наполеоновской Европе // Русский сборник. М., 2007. Т. 4. С. 58-74.

Приложение

Манифест императора Александра I

6 июля 1812 г.

Божией милостью Мы. Александр Первый, Император и самодержец Всероссийский и прочая, и прочая, и прочая.

Неприятель вступил в пределы Наши и продолжает нести оружие свое внутрь России, надеясь силою и соблазнами потрясть спокойствие великой сей державы. Он положил в уме своем, злобное намерение - разрушить славу ее и благоденствие; с лукавством в сердце и лестью в устах несет Он вечные для ней цепи и оковы. Мы, призвав на помощь Бога, поставляем в преграду ему войска Наши, кипящие мужеством по­прать, опрокинуть Его, и то, что останется не истребленного, согнать с лица земли нашей, мы полагаем на силу и крепость их твердую надежду; но не можем и не должны скрывать от верных наших подданных, что оранные им разнодержавные силы велики, и что отважность Его тре­ст неусыпного против нее бодрствования. Сего ради при сей твердой надежде на храброе наше воинство полагаем Мы за необходимо нужное собрать внутри государства новые силы, которые, нанося новый ужас врагу, составляли бы вторую ограду в подкрепление первой, и в защиту домов, жен и детей каждого и всех.

Мы уже воззвали к первопрестольному граду нашему Москве, а ныне взываем ко всем Нашим верноподданным, ко всем сословиям, и состоя­нием духовным и мирским, приглашая их вместе с нами единодушным и общим восстанием содействовать против всех вражеских замыслов и по­кушений. Да найдет он на каждом шаге верных сынов России, поражаю­щих Его всеми средствами и силами, не внимая никаким Его лукавствам и обманам, да встретит он в каждом дворянстве Пожарского, в каждом духовном Палицина, в каждом гражданине Минина. Благородное дво­рянское сословие! Ты во все времена было спасителем Отечества. Свя­тейший Синод и духовенство! Вы всегда теплыми молитвами своими призывали благодать на славу России. Народ русский! Храброе потомст­во храбрых славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров; соединитесь все: со крестом в сердце и с оружием в руках и никакие силы человеческие вас не одолеют. Для первоначально­го составления предназначенных сил предоставляется во всех губерниях дворянству сводить поставляемых ими для защиты Отечества людей, избирая из среды самих себя начальника над оными, и давая о числе их знать в Москву, где избран будет главный над всеми предводитель.

В лагере близ Полоцка июля 6-го дня 1812 г.

На подлинном написано собственною

Его Императорского Величества рукою такою: Александр

Верно: генерал Кн. Волконский.

12