Сценарий к историко-познавательной игре "Эпоха" на тему "Павел Иванович Энгельгард"

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение «Средняя школа № 8 с углубленным изучением иностранных языков» города Смоленска

Сценарий к историко-познавательной игре «Эпоха»

на тему

«Павел Иванович Энгельгардт»

Шамшина Руслана Владимировича,

учителя истории высшей квалификационной категории, к.и.н.

В годину слёз и лихолетья,

Когда Россия, встав с колен,

Не подалась в французский плен,

Ценой святых московских стен,

Началось новое столетье.

Француз бежал, покрыт позором,

Кляня смоленских партизан,

Таща ярмо кровавых ран,

Как их заносчивый тиран,

Что скрылся с глаз, крадучись вором.

Народ явил, веленьем Бога,

Своё святое естество,

Когда не брак и кумовство,

Не пресловутое родство

Объединяет, а порода.

Порода есть любовь к Отчизне,

Что, словно мать, взрастила нас,

Сынов, когда суровый час

(О чём пойдёт сейчас рассказ),

Готовых вмиг лишиться жизни.

На сцене находятся две группы. Каждая из них представляет собой «живую картину». Первая (слева): гостиная в помещичьем доме сельца Дягилево Поречского уезда. На стене гравюра Жазе «Военная казнь. Расстрел подполковника П.И. Энгельгардта в октябре 1812 г.». Пожилая женщина сидит в кресле. Ребёнок играет, сидя у её ног. Вторая (справа): шанцы за Молоховскими воротами. П.И. Энгельгардт в гордой позе стоит перед вооружённым солдатом французского конвоя. Поодаль от него – Никифор Адрианович Мурзакевич, Фёдор Прокофьевич Рагулин и несколько зевак. Оживает первая картина.

Бабушка: Mon chéri, joue, s’il te plaît, plus bas. Et tu feras mieux d’aller dans le jardin. Aujourd’hui il fait beau.

Ребёнок: D’accord, grand’mère! Est-ce que je peux prendre mon chaton avec moi?

Б.: Bien sûr, mon mignon!

Р.: Бабушка, а, правда, дедушка был героем?

Б.: Да, мой милый. Когда французский император Наполеон пошёл на нас войной, Павел Иванович создал партизанский отряд и собственноручно убил двадцать четыре врага.

Р.: Но, если он – герой, почему его смогли убить?

Б.: Mon chéri, не все следуют заповедям Господним. Четверо крестьян донесли на дедушку французам. Их имена я помню по сей день: Григорий Борисов, Михайло Лаврентьев, Корней Лаврентьев и Авдей Свиридов. Мне думается, что ты уже достаточно взрослый, чтобы знать, как казнили твоего деда. Я прочту тебе письмо отца Никифора Мурзакевича, присутствовавшего при ней лично. Глашка, неси мою шкатулку! Да, поживее!

Глашка: (запыхавшись) Вот, барыня! Чаво ещё изволите?

Б.: (громким голосом) Hors d’ici, la pagaïe! Вон пошла (топает ногой), бестолочь! А они ещё на свободу надеялись! (Поворачивается к внуку, голос очень ласковый) Слушай, милый (начинает читать с готовыми скатиться по щекам слезами).

«Милостивая государыня Елена Александровна!

По случаю несчастного последствия, когда от водворившихся в Смоленске неприятелей объявлена была сентенция предать смерти мужа вашево Павла Ивановича Енгельгарта, то он призвал меня в Спасскую церковь, где содержались их французов арестанты и наши соотечественники, просил меня высповедать и приобщить животворящих тайн, что я выполнил, и по желанию его для утешения и утверждения в непоколебимом уповании на милость божию, я от него не отходил до самой полуночи. И на следующий день, по прозбе ж его, пришед я к нему очень рано, выслушивал объясняемые им мне душевные мысли и расположения относительно его дому и верных людей. Между протчим, с сердечным сожалением сказал мне, что он погрешил перед вами и чрез то причинил в вашей жизни великое расстройство, почему просил меня исходатайствовать у вас от имени его христианское прощение. В то же самое время написано им собственноручно к матери его особое письмо относительно духовной, сделанной им, и о доносителях на него. И оное отдавши мне, лично просил доставить, которое я ей и вручил. Удостоверяю вас, что покойный супруг ваш в таком был чистосердечном сознании, что бог его во всем простил, а я вас прошу ему все отпустить. Он и в письме своем к матери просил ее попросить у вас и у вашей матери прощения. Итак, выполняя возложенное на меня покойным Павлом Ивановичем доверие, желаю вам душевного спокойствия…
Смерть Павлу Ивановичу объявлена 13 октября. Он весь день был покоен и с веселым духом говорил о кончине, судьбою ему назначенной, и что нонешний год какое-то было предчувствие, что он должен умереть. 15-го октября в 11-ть часов утра пришел к нему бывший здесь в Генеральном Заседании членом польский полковник Костенецкий и принес полбутылки простого вина и просил его с ним оное распить, извиняясь при том, что он сожалеет, что во время суда из Смоленска был откомандирован, иначе участь была бы инакова чрез обследование. Он, хотя от того ослабел несколько, что по 14-е число ничего не пил, и не ел, и всю ночь не спал, но показал геройский дух, поблагодаря его за учтивость, ответил, что…»

(Оживает вторая картина. Первая застывает)

Павел Иванович: (Смело смотря вдаль) Смерть христианину не страшна, а сожалею, что еще многие дворяне подвергнутся подобной участи, ибо не будут у вас просить до милостей или залога. Я с радостию умираю как невинный, и смерть моя сделает осторожными других против злодеев, которым скорое и неминуемое последует наказание.

(Оживает первая картина. Вторая застывает. Бабушка продолжает чтение письма)

Б.: «Когда пришли за ним, он просил идти с ним, потому что он некоторые записки мне вручит, и чтоб отпеть по нему провод и предать земле тело. За Молоховскими воротами в шанцах начали читать ему приговор, но он не дал им дочитать. Закричал по-французски: … »

(Оживает вторая картина. Первая застывает)

П.И.: Полно врать! Пора перестать! Заряжай поскорей и пали, чтоб не видеть больше разорения моего отечества и угнетения моих соотечественников! (Начали ему завязывать глаза, но он не позволил) Прочь! Никто не видел своей смерти, а я ее буду видеть! Прощайте друзья! (Вынимает из-за пазухи духовную и две записки. Духовную отдаёт Рагулину, записки - Мурзакевичу) Вы знаете, что делать с этими бумагами. (Поднимает лицо к небу) Господи, помяни мя, егда приидеши во царствии твоем! Я в руки твои предаю дух мой! (Выпрямляется с решительным видом) Стреляйте!

(Французский солдат стреляет в ногу. Энгельгардт падает на правое колено. Стреляет ещё раз – падает навзничь с поднятыми руками и глазами к небу. Француз подходит и стреляет в висок. В толпе зевак раздаются возгласы: «Benis-nous, Mon Dieu!», «Quel horreur!»)

(Оживает первая картина. Вторая застывает. Бабушка продолжает чтение письма)

Б.: « … и тогда он скончался. Я начал здесь отпевать погребение, а Рагулин достал людей выкопать могилу. Не успел я долг христианский кончить, и спекулаторы раздели его донага и ничком в 3 четверти выкопанную яму вбросили, а окровавленную одежду и обувь разделили себе.

Вашего высокоблагородия милостивой государыни покорный слуга Смоленской Одигитриевской Церкви Священник Никифор Мурзакевич».

(Обе картину застывают. Выходит чтец для последнего слова)

Кто-то всегда впереди батальона

Громким призывом врезается в бой.

Кто не жалеет ни сил, ни патронов.

«Кто-то» - обычный российский герой.

Даже сейчас, вдалеке от сюжета

Фильма о страшной године войны,

Ходят герои российские где-то –

Нашей священной Отчизны сыны.