Сценарий литературной гостиной "Меня моё сердце в тревожную даль зовёт!"

8

«Меня моё сердце

в тревожную даль зовёт!»

СЦЕНАРИЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ ГОСТИНОЙ

К ДНЮ ЗАЩИТНИКА ОТЕЧЕСТВА

Всеволод Вишневский «Оптимистическая трагедия»

Кто это? Публика. Наши потомки. Наше будущее, о котором мы тосковали когда-то на кораблях. Интересно посмотреть на осуществившееся будущее. Молчат. Пришли посмотреть на героические деяния, на героических людей. Тогда им проще глядеть друг на друга. Почему такая вежливая тишина! Неужели нельзя встать кому-нибудь и сказать что-нибудь? Здесь же не военкомат, а театр… Отложите свои дела. Вспомним сегодня солдат, прошедших свой путь до конца. У каждого из них была семья. У каждого из них была женщина. Женщины любили этих людей. У многих из них были дети. Они здесь. И у каждого было некое смутное будущее. Оно рисовалось столетие тому назад ещё неясно. И вот оно пришло. Бойцы не требовали, чтобы вы были печальны после их гибели. Ни у кого из вас не остановилась кровь оттого, что во время великой гражданской войны в землю легло несколько армий бойцов. Жизнь не умирает. Люди умеют смеяться и есть пищу над могилами ближних. И это прекрасно! «Будьте бодрей! — просили бойцы погибая. — Полк обращается к потомству. Он избавляет вас от поминок. Он предлагает молча подумать, постигнуть, что же, в сущности для нас борьба и смерть.

Исаак Бабель «Конармия»

Комроты. Садитесь с нами и послушайте, как наши хлопцы себя хвалют. Вот вы боец Вытягайченко, где получили последнее ранение? А то народ подумает, шо вы бандюга, а не воюете за мировую справедливость!

Вытягайченко. А дело было так, крошили мы шляхту, аж деревья гнулись, Денек к вечеру пригибался. Гляжу вроде, как штаб их пылить. Вскочили мы с Сашкой Мурашовым, а было у них шешнадцать сабель! двоих мы сняли на корню, сразу! Другой, гляжу в туза мне целить, сквозняк в фыгуре мне хочет сделать. Ну, тут меня бес взмыл, нажал я на стремя, хвост пулей, зубами скрыгочу, красное море передо мной открылося. Замкнув я рот, поджав брюхо, набрав воздуха и с растяжечкой вах, поручиков порубав, ах, капитанов порубал, ах, полковников порубав …

Комроты. Генералов порубал?

Вытягайченко. Генералов значит… Нет, генералов не було! А жрать-то нечего…

Комроты. Боец Вытягайченко, ты свои собственнические настроения брось, тут тебе не хутор, а регулярная народная армия, последнюю рубашку сымешь, а товарищей в холоде и голоде не бросишь.

Вытягайченко. А кажный прохожий мне теперь товарищ?

Комроты. К населению же нужен подход, товарищ Вытягайченко.

Вытягайченко. Сейчас бы жареного поросёночка или сетрину с эскадрон весом!

Комроты. Отставить, отставить, боец Вытягайченко, ну, что такое товарищ, ну, или жадность вас обуяла? Объясняю: жадность есть пережиток, перебежавший к нам от старого режима!

Вытягайченко. Да ладно…

Комроты. Буду рассматривать проявление этого чувства, как контру!

Вытягайченко. Ну-ка, плескани лучше. Предлагаю выпить за нашего командира эскадрона товарища Хлебникова, и его коня лихобровова Аргамака, выносящего его из любого пекла в лучших видах. И з натуральною усмешкою в усах.

Комроты. Не можешь без ехидства. У него лошадь сегодня отобрали. А для доставки на поле боя ему теперь выдана тачанка, ну телега, с Миронычем спереди с минометом сзади. Я самолично туда соломки наложил. Ладно, давайте, братцы выпьем в память о погибшем комвзводе Трубникове. Лихой был парень и погиб лихо!

Вытягайченко. А дело было так… Сидим мы, значит, с товарищем Трубниковым у кустику, курим и слышим уаааау, ууууууууууууууу гудить, как шмель в ухе. Не вытерпел товарищ трубников такого издевательства над человеком, бросил цигарку и говорить: «Ежели погибну, отпиши, за что смерть принял!» И бегёть к пулемету. А они уже выныряють из облаков и к нам приближаются ммммммммммммм. Бойцы уже крычать ему брось еих, и беги к нам. Нет, уцепився обееими руками и жарить, жарить. Бомбовозы уже все свои бомбы на него повыбрасывали. Тогда один снизился чуток так мммммммммммм как ляпнёть, лица у товарища Трубникова как не было!

Комроты. Говорять ераплантами та энтими командуем мериканец Фунтлерой.

Вытягайченко. Лерой не герой, а ему с энтой техникой грех не совладать. А ты вот отважься один на один выйти, как это прадеды наши с татарской ордой секлись.

Комроты. Верно-верно, это русское, это в крови нашей. Никому с нами не совладать. Будь у них хоть торпеды, хоть рули всякие, человека у них такого нет! А в человеке всё заключено, вся отвага, все спицы!

Алексей Толстой «Хождение по мукам»

У вас все ясно, все просто… Вы за что воюете? Чтобы женщина без слез могла смотреть на звёзды? Я тоже хочу такого счастья. И мне завидно. Я бы тоже так хотела перетянуть ремнем шинель.

Дмитрий Фурманов и Анна Фурманова «Чапаев»

Чапаев. На то, что вы тут говорили - наплевать и забыть. Теперь слушай, чего я буду командовать: наступать будем с обоих флангов. Речку вброд не переходить. Мост выдержит. Я сам проверял. Атаку начать ровно в 5 часов утра. А пойдем мы вот так! Пуля-то не разбирает, где свой, где чужой, а ты сам разбираться должен. Голова-то есть на плечах? Вот, к примеру, идет отряд походным порядком. Где должен быть командир? Впереди на лихом коне. Показался противник и открыл орудийный огонь. Где должен быть командир? Опять может быть впереди, потому как по одному человеку из орудий палить не станут. Теперь противник открыл пулеметный огонь. Где должен быть командир? Допустим, у них здесь десять пулеметов, а здесь два. Где?

Комбриг. Тут, где десять.

Чапаев. Соображать надо. Где им тебя ухлопать легче? Тут, где десять. Стало быть и должен быть ты там, где два, иначе без командира и бойцам может быть крышка. Теперь противник пошел в атаку. Где должен быть командир?

Комбриг. Быть впереди.

Чапаев. Должен перейти в тыл своего отряда и с какого-нибудь возвышенного места наблюдать всю картину боя, иначе отряд могут обойти с флангов. Теперь решительными действиями отряда и его командира противник отброшен и обращен в бегство. Наш отряд преследует отступающего в панике противника. Где должен быть командир? Опять впереди, на лихом коне! И первым ворваться в город на плечах неприятеля. Соображать надо!

Комбриг. А ведь ты врешь, Василий Иванович. Если надо, ты всегда сам впереди идешь.

Нестор Махно «Кони вёрсты рвут намётом!»

Кони версты рвут наметом,
Нам свобода дорога,
Через прорезь пулемета
Я ищу в пыли врага.

Застрочу огнем кинжальным,
Как поближе подпущу.
Ничего в бою не жаль мне,
Ни о чем я не грущу.

Только радуюсь убойной
Силе моего дружка.
Видеть я могу спокойно
Только мертвого врага.

У меня одна забота,
Нет важней ее забот...
Кони версты рвут наметом,
Косит белых пулемет.

Александр Твардовский «Василий Тёркин»

Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль.

На медаль. И то не к спеху.
Вот закончили б войну,
Вот бы в отпуск я приехал
На родную сторону.

Буду ль жив еще?- Едва ли.
Тут воюй, а не гадай.
Но скажу насчет медали:
Мне ее тогда подай.

Обеспечь, раз я достоин.
И понять вы все должны:
Дело самое простое -
Человек пришел с войны.

А война - про все забудь

И пенять не вправе,

Собирался в долгий путь?

Дан приказ: "Отставить!"

Тут не скажешь: я - не я,

Ничего не знаю,

Не докажешь, что твоя

Нынче хата с краю.

Александр Твардовский «Василий Тёркин»

Тут не то, что на кулак:

Поглядим, чей дюже, -

Я сказал бы даже так:

Тут гораздо хуже...

От Ивана до Фомы,

Мертвые ль, живые,

Все мы вместе - это мы,

Тот народ, Россия.

И поскольку это мы,

То скажу вам, братцы,

Нам из этой кутерьмы

Некуда податься.

Грянул год, пришел черед,

Нынче мы в ответе

За Россию, за народ

И за все на свете.

Павел Коган «Лирическое отступление»

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

(из романа в стихах)

Есть в наших днях такая точность,

Что мальчики иных веков,

Наверно, будут плакать ночью

О времени большевиков.

И будут жаловаться милым,

Что не родились в те года,

Когда звенела и дымилась,

На берег рухнувши, вода.

Они нас выдумают снова -

Сажень косая, твердый шаг -

И верную найдут основу,

Но не сумеют так дышать,

Как мы дышали, как дружили,

Как жили мы, как впопыхах

Плохие песни мы сложили

О поразительных делах.

Мы были всякими, любыми,

Не очень умными подчас.

Мы наших девушек любили,

Ревнуя, мучаясь, горячась.

Мы были всякими. Но, мучась,

Мы понимали: в наши дни

Нам выпала такая участь,

Что пусть завидуют они.

Они нас выдумают мудрых,

Мы будем строги и прямы,

Они прикрасят и припудрят,

И все-таки пробьемся мы!

Но людям Родины единой,

Едва ли им дано понять,

Какая иногда рутина

Вела нас жить и умирать.

И пусть я покажусь им узким

И их всесветность оскорблю,

Я - патриот. Я воздух русский,

Я землю русскую люблю,

Я верю, что нигде на свете

Второй такой не отыскать,

Чтоб так пахнуло на рассвете,

Чтоб дымный ветер на песках...

И где еще найдешь такие

Березы, как в моем краю!

Я б сдох как пес от ностальгии

В любом кокосовом раю.

Но мы еще дойдем до Ганга,

Но мы еще умрем в боях,

Чтоб от Японии до Англии

Сияла Родина моя.