Просмотр содержимого документа
«Донские казаки в Суворовских походах.»
Донские казаки в Суворовских походах.
Будучи назначен командиром Владимирской дивизии, Суворов 21 апреля 1784 года выехал из. крепости Димитрия Ростовского в Москву, сдав командование Кубанским корпусом генералу Леонтьеву.
Больше он уже не возвращался на берега Дона, но его связи с донским казачеством на этом не прервались. Наоборот, с каждым новым походом умножалось число донских казаков среди его боевых соратников.
Впервые оценил Суворов отвагу, удаль и воинское мастерство казачьей конницы еще в самом начале своего боевого пути - в период Семилетней войны с Пруссией.
В русской действующей армии насчитывалось тогда 16000 донских казаков, принимавших активное участие в боях и не раз обращавших в бегство хваленые гусарские полки прусского короля Фридриха II.
В 1761 году, когда русский полководец Румянцев осадил сильную прусскую крепость Кольберг, Фридрих II, стараясь заставить русских снять осаду этой крепости, направил в рейд по тылам русской армии большую кавалерийскую группу под начальством генерала Платена.
В ответ на это русское командование также создало конный корпус, командиром которого был назначен генерал Берг, а начальником штаба - молодой подполковник Суворов.
Стремясь остановить движение Платена, Суворов нередко лично руководил боевыми операциями русской конницы, участвуя в стремительных набегах и жарких рукопашных схватках.
Однажды он с 60 казаками атаковал прусских гусар у города Швейдниц и лихим ударом опрокинул противника.
В другой раз с сотней казаков ему пришлось сделать за ночь 40-верстный бросок, чтобы разрушить мост через реку Варту у города Ландсберг и тем самым помешать наступлению войск Платена. Его помощником и соратником во время этого смелого набега был донской казак полковник Семен Тимофеевич Туроверов.
Вот как сам Суворов рассказывает об этом подвиге в своей автобиографии:
"Взял я с собой слабый, во сто коней, Туроверова казачий полк, переплыли чрез Нетцу и в той же ночи... поспели к Ландсбергу противным берегом Варты, немедля чрез ров вломились в городовые ворота, и передовыми казаками супренированы (застигнуты врасплох. - А. Ф.) и пленены две прусские команды с их офицерами, потом с помощью обывателей сожжен ландсбергский большой мост..."*.
Еще теснее стала боевая дружба Суворова с донскими казаками во время русско-турецкой войны 1768-74 гг.
Вскоре после прибытия Суворова в Дунайскую армию ему было поручено произвести "поиск" или разведку боем в районе занятого турками города Туртукай, расположенного на правом берегу Дуная.
Задача была нелегкой, ибо в распоряжении Суворова имелось всего 2300 штыков и сабель, а турок насчитывалось вдвое больше, при чем для того, чтобы атаковать их, надо было сначала форсировать широкую реку.
Суворов тщательно готовился к предстоящей операции.
Целыми днями не слезал он с коня, лично объезжая позиции своих войск и проверяя их готовность к выполнению боевой задачи.
Вечером 19 мая 1773 года были закончены последние приготовления.
Утомленный Суворов слез с коня, наскоро закусил и по своему обыкновению прилег, завернувшись в плащ, прямо на землю, недалеко от берега.
Ночью свыше 600 конных турок переплыли через Дунай и ворвались в расположение русских войск близ того места, где спал Суворов. Когда он вскочил на ноги, на него уже неслись, размахивая кривыми саблями, неприятельские всадники.
Но к счастью поблизости располагались донские казаки. Поднятые по тревоге, они бросились навстречу врагу.
Еще минута-и на глазах у Суворова началась ожесточенная рубка. С помощью подоспевшего эскадрона конных карабинеров казаки изрубили 85 турок, а остальных сбросили в реку.
Так донские казаки сберегли жизнь великого русского полководца.
Наутро Александр Васильевич от души благодарил их. Захара Сенюткина он обнял перед строем со словами:
"Спасибо, голубчик! Ты спас меня от верной гибели"*.
А в рапорте своем на имя генерала И. П. Салтыкова Суворов писал:
"С беспримерной неустрашимостью ударив в их толпу... донского войска полка Леонова есаул Сенюткин, предводительствуя казаками, отлично себя показал...".
В ночь на 21 мая Суворов сам форсировал Дунай со своим отрядом и нанес туркам страшное поражение.
Немало донских казаков отличилось при обороне Кинбурна, в сражениях у Рымника и Фокшан. В каждом рапорте Суворова подчеркиваются их подвиги, нередко упоминаются фамилии даже рядовых казаков.
В его "реляции о происшедшей баталии при Кинбурне", от 12 октября 1787 года, между прочим, говорится:
"Неприятель непрестанно усиливался перевозимым ему войском с судов. Наши уступили и потеряли несколько пушек... Орлова полку казак Ефим Турченков, видя турками отвозимую нашу пушку, при ней одного из них сколол и с последуемым за ним казаком Нестером Рекуновым скололи четверых. Казаки сломили варваров!.."
В сражении на реке Рымник 22 сентября 1789 года донские казаки, по признанию самого Суворова, "поражением со всех сторон варваров несказанно себя отличили, как частно, так и лично каждой своего противника в смерть поражал...".
Суворов решительно порвал с характерной в то время для военных деятелей Запада стратегией ограниченных целей, с медлительностью их движений, робостью и шаблонностью их тактических методов.
Стремясь всегда не к вытеснению, а к полному разгрому и уничтожению противника, он считал лучшим средством для этого внезапный сокрушительный удар, подготовленный в результате широкого и стремительного маневра.
Его главной заботой всегда было повышение подвижности и маневренности своих войск, ибо только в этом случае они могли претворить в жизнь его смелые замыслы, в основе которых неизменно лежали "быстрота и натиск".
Он обучал свои войска действовать в любых условиях, не признавая ссылок на объективные обстоятельства. В одном из его наставлений говорится: "Кавалерия в грязи, болотах, оврагах, рвах, на возвышенностях, в низинах и даже на наклонных земляных сходнях рубит...".
Отсюда ясно, какую большую роль он отводил на войне легкой казачьей коннице.
В течение многих веков казаки, и, в частности, донские, выработали особую, своеобразную тактику, которая отличалась не только искусством маневрировать на поле боя и с хода атаковать врага, развернувшись у него на глазах грозною "лавою". Особенностью казачьей тактики было также уменье действовать в рассыпном строю, применяться к местности, маскироваться, устраивать засады, просачиваться в расположение противника, тревожить его лихими набегами.
Эти боевые качества казачьей конницы ценили и старались развивать крупнейшие русские военные деятели. Потемкин, например, требовал, чтобы все казаки были "обучены стрелять в цель и заряжать проворно, почему огонь их силен и вреден неприятелю, в рассыпку действовать проворно, укрываться в лесах, за камнями, в ямах или буераках, для нечаянного на неприятеля нападения делать засады, одним словом всякие хитрости, легкому войску свойственные...".
Эту сторону боевого мастерства казаков подчеркивал и Суворов.
"Казаки везде пролезут..." - указывал он в "Науке побеждать", а в другой своей инструкции (от 3 сентября 1794 г.) писал: "Наша кавалерия атакует быстро и рубит неприятельскую саблями. Где при ней казаки, то они охватывают неприятеля с флангов и с тыла...".
Но бывали случаи, когда обстоятельства заставляли Суворова использовать казаков и по-другому. Так было, например, в 1790 году под Измаилом.
Эту сильную крепость оборонял тридцатипятитысячный турецкий гарнизон. Суворов же имел всего 28000 человек, из которых почти половину (13000) составляли донские и черноморские казаки.
Не задумываясь, он спешил большую часть казаков и построил из них самостоятельные штурмовые колонны.
В этом был, конечно, известный риск, ибо казаки не были обучены действовать в пешем строю и к тому же слабо были вооружены. Но Суворов возлагал надежды на мужество, стойкость и отвагу казаков, и они полностью оправдали доверие своего любимого полководца.
Вместе с другими регулярными войсками, колонны спешенных казаков, вооруженных только укороченными пиками, в ночь на 22 декабря двинулись на штурм. Им пришлось действовать против северо-восточного фаса крепости. Преодолев глубокий ров, местами заполненный водой, они взобрались на вал и вступили в ожесточенный рукопашный бой с турецкими янычарами.
Отражая яростные контратаки турок, казаки сумели овладеть несколькими бастионами и ворваться в город.
Суворов впоследствии подробно доносил высшему командованию о действиях казачьих штурмовых колонн, отмечая храбрость и наступательный порыв казаков;
"Первая из сих двух колонн, под командою бригадира и кавалера Орлова, под жарким от неприятеля огнем достигла до рва, приставила лестницы, и часть оной взошла на вал и овладела бастионом. Тут неприятель с правой стороны от Бендерских ворот, сделав вылазку, спустился в ров... Но мужеством начальника и ему помощных чинов, неустрашимостью подполковника и кавалера Грекова, премьер-майора Ивана Иловайского и храбростью казаков, вылазка отражена, неприятель, составлявший оную, частью погиб, а остальные прогнаны в крепость...".
Одну из казачьих колонн при штурме Измаила возглавлял бригадир Матвей Иванович Платов, который двадцать два года спустя, в Отечественную войну 1812 года, командовал "летучим корпусом" донских казаков в составе армии Кутузова и во многом способствовал осуществлению гениального кутузовского плана контрнаступления и разгрома вооруженных сил Наполеона.
В реляции о взятии Измаила Суворов писал, что "колонна под командою бригадира и кавалера Платова, встречена была, как и прочие, сильным огнем... в порядке дошла до рва и хотя оный нашла с водою, но не остановясь нимало перешла и храбростью начальников взлезла на предстоящий вал... и овладела справа бастионом, а влево, прогнав неприятеля, не имевшего способа к спасению, поражала повсюду оного храбро и мужественно...".
Около 3000 донских казаков участвовало в знаменитых походах Суворова в Италию и Швейцарию, когда особенно ярко обнаружилось превосходство суворовского полководческого искусства над военным! искусством западноев-ропейских военачальников, в том числе и генералов лучшей тогда на Западе, французской армии.
Суворов прибыл в Северную Италию в апреле 1799" года. Была весна. Многочисленные бурные реки затрудняли движение войск в предгорьях Альп. Тесные долины ограничивали возможность широкого маневра.
Ненадежные союзники русской армии-австрийцы, неоднократно битые французами, отличались неповоротливостью и малоподвижностью.
Но Суворов был верен своим правилам войны: попрежнему - "глазомер, быстрота, натиск", попрежнему-внезапность и стремительность действий.
Понятно, какая большая ответственность ложилась на те шесть донских казачьих полков, которые имелись в составе суворовской армии. Но, по выражению современника, "казаки явились на сцене с достоинством: их не удивила тактика и пылкая храбрость французов; напротив, они удивили их своей быстротой, наездничеством и отвагой...".
В конце апреля, прикрыв свои фланги, Суворов собирает мощный кулак и одним ударом прорывает оборонительную линию французов на рубеже реки Адда. И первыми форсируют эту широкую, с крутыми берегами, реку три донских казачьих полка.
Обеспечивая развертывание переправлявшейся пехоты, казаки смело ударили на врага и, по выражению Суворова, "кололи везде со свойственной россиянам храбростью, побуждаемы будучи мудрым и мужественным воином, их походным атаманом Денисовым как и в его сотовариществе полковником Грековым...".
Французы были отброшены. Перед Суворовым открылся путь на Милан.
И опять он бросает вперед казачьи полки. Их ведет все тот же Андриан Карпович Денисов, уже не в первый раз служивший под начальством Суворова.
28 апреля донские казаки с хода врываются на улицы Милана, загоняют французский гарнизон в укрепленный замок и блокируют его. На другой день в город беспрепятственно вступают колонны русской пехоты.
"Не могу довольно похвалить отличную храбрость донских казаков при низвержении не токмо кавалерии, но более пехоты пиками их..." - докладывает великий полководец императору Павлу I.
В течение пяти недель почти вся Северная Италия очищена от французов.
Но на помощь разбитой французской армии генерала Моро спешит с юга другая, руководимая Макдональдом.
Суворов немедленно выступает ей навстречу, преодолевая за 36 часов более 80 верст под палящими лучами южного солнца.
Встретив 17 июня авангард противника на реке Треббия, он, не дожидаясь подхода главных сил, начинает бой атакой казачьей лавы.
"Полки казачьи Грекова и Поздеева ударили неприятеля в левой фланг и вслед за ними генерал-майор князь Горчаков с донскими же полками Семерникова, Молчанова и двумя гренадерскими батальонами атаковал их правой фланг...".
Не выдержав бурного натиска казачьей конницы, французы в беспорядке отходят назад.
На другой день, однако, сражение на берегах Треббии вспыхивает с новой силой. Оно продолжается и на третий день.
В течение всей этой напряженной битвы донские казаки помогают своей пехоте отражать контратаки врага, громить отборные дивизии французской армии, пока, наконец, обескровленная и обессиленная потерями, она не покидает поле боя.
О том, какое значение придавал Суворов действиям казачьей конницы в сражении на реке Треббия, свидетельствует тот факт, что накануне этой битвы он, помимо общего боевого приказа, счел нужным отдать еще особый, дополнительный приказ, касающийся только донских казачьих полков.
"Взять неприятельскую армию в полон..." - так начинается этот приказ.
Затем следовали конкретные указания о том, как должны действовать казаки в ходе сражения:
"Колоть... и кавалерию жестоко рубить, и на батареи быстро пускаться... С пленными быть милосерду, при ударах делать большой крик и крепко бить в барабан... Их генералов, особливо казаки и протчие примечают по кучкам, около их кричать пардон, а ежели не сдаются - убивать...".,
В суровые дни высокогорного Швейцарского похода донские казаки разделяли с прочими войсками все неимоверные трудности и опасности движения по обледенелым склонам альпийских хребтов.
В начале похода они следовали в голове каждой из трех дивизионных колонн, ведя разведку и первыми сталкиваясь с противником, пытавшимся преградить путь наступавшей суворовской армии. Три сотни казаков Суворов оставил при себе в качестве общего резерва.
Действуя и в конном, и в пешем строю, казаки участвовали и в штурме Сен-Готардского перевала, и в прорыве через горную теснину, известную под именем "Урзернской дыры".
Когда под огнем французских стрелков были связаны шарфами и поясами сваи полуразрушенного "Чортова монета" через бурную Рейсу, первым перебежал через мост майор Мещерский, а за ним - безвестный донской казак. Вражеская пуля сразила его, и он упал в пропасть, но десятки других смельчаков последовали его примеру, и неприступный, казалось, рубеж был преодолен.
Предательство австрийцев, желавших погубить русскую армию, заставило, как известно, Суворова изменить перво-начальный маршрут и пробиваться из Альтдорфа через снеговой хребет Росшток "в Муттенскую долину. В это время казаки находились в авангарде, которым командовал генерал Багратион.
Полковник Сычов с отрядом донских казаков первым спустился в долину и окружил селение Муттенталь, в ко-тором находился французский гарнизон.
Будучи атакованы казаками и подоспевшими егерями, французы, как доносил Суворов, "не обретая нигде спасения, принуждены были отдаться в руки победителям со всем своим оружием...".
Во время дальнейшего движения армии Суворова на Гларис и беспримерного перехода ее через хребет Панике казаки прикрывали армию с тыла, находясь в арьергарде. Лихими контратаками они отбрасывали наседавших французов, задерживали их искусными маневрами и засадами.
